Эндрю Битти - Каир: история города

Наряду с грабителям город разрушали само время и нильские разливы. Глиняные черепки были найдены на глубине двадцати футов в окрестностях Мемфиса; такая глубина свидетельствует о том, что река на протяжении столетий неоднократно меняла русло, мало-помалу хороня древний город под наносами ила из сердца Африки. Вот почему до наших дней от Мемфиса сохранилось так мало — не удивительно, что многие туристы, побывавшие здесь, уезжают разочарованными.

В романе Пенелопы Лайвли «Лунный тигр» (1987) Клаудиа Хэмптон, историк по профессии, в годы войны подвизавшаяся в Каире в качестве репортера, пишет историю мира. В этой истории участь Мемфиса описывается весьма точно. «Это повесть о спасении, — замечает Клаудиа, — лишний раз напоминающая о бренности всего сущего». Далее в романе говорится:

Во времена фараонов Мемфис… был Вашингтоном, Парижем и Римом вместе взятыми на берегах Нила. Он напоминал рай, этот город пальм, других деревьев и разнотравья на плодороднейшей из почв в месте, где встречаются Верхний и Нижний Египет… А что представляет собой Мемфис сегодня? Бесконечные поля, переходящие одно в другое, сливающиеся в почти непрерывную череду… Так погибает величие.

Эти «бесконечные поля, сливающиеся в почти непрерывную череду» на самом деле раскинулись вблизи деревни Мит Рахина. Почва здесь и вправду чрезвычайно плодородна, поэтому деревню окружают бесчисленные поля и пастбища, разделенные оросительными каналами и живыми изгородями из пальм. (По плодородности местная почва не уступает той, которая пять тысяч лет назад побудила Менеса основать тут столицу). Мит Рахина находится вдалеке от окраин современного метрополиса. К ней ведут дороги, вдоль которых открываются картины, привычные для туристического Египта: фабрика по производству ковров, институт папируса, снова ковровая фабрика и так далее, причем все здания формой напоминают шатры, их стены покрыты побелкой, а кругом пасется домашний скот и высятся пальмы. У каждого предприятия обязательно стоят туристические автобусы, их водители и гиды получают свою долю от любой покупки, совершенной туристами. Еще вдоль дорог молодые девушки в пестрых юбках и шалях продают в пластиковых пакетах свежесобранные финики.

Сама деревня с утра до вечера кишит шумной ребятней, которая обожает махать руками туристам. Их веселье и непосредственность столь назойливы, что нередко вызывают раздражение. Вот здесь все и начиналось, сообщает гид. Это место имеет большое значение. Впрочем, из притемненных окон кондиционированного автобуса видна лишь ломаная линия кособоких прилавков, с которых торгуют стандартным набором сувениров, да вереница чадящих на жаре автобусов с такими же, как ты, туристами. Имеются садик со статуями и очень симпатичное кафе со столиками в тени пальмовых ваий, но поскольку публика тут обычно не задерживается, владельцы кафе буквально охотятся за клиентами, чем их благополучно отпугивают. (При строительстве этого кафе случайно наткнулись на древний проход к святилищу, но смотреть там не на что).

Главная местная «приманка» — статуя Рамсеса II, воздвигнутая почти две тысячи лет спустя после основания Мемфиса (то есть совсем не такая древняя, как само поселение). Рамсес — фараон Девятнадцатой династии (1320–1200 до н. э)., повелевший построить знаменитый храм в Абу-Симбеле на юге Египта, а также множество гробниц в Долине фараонов в Фивах. Когда греческий историк и географ Страбон видел эту статую в 24 году н. э., она уже рухнула. Огромную фигуру фараона извлекли из-под песка в 1820 году, однако она оказалась слишком высокой, чтобы вновь поставить ее вертикально. Поэтому с тех пор Рамсес пребывает в горизонтальном положении, вытянувшись на тридцать футов от головы до коленей (нижние части ног отсутствуют), в специальном павильоне, где туристы ходят по подмосткам, позволяющим хорошенько разглядеть статую. На губах фараона играет улыбка, словно он исподволь потешается над нами, своими далекими потомками. Окна павильона выходят на пальмовую рощу, которая выросла на месте, где некогда стоял храм, не уступавший размерами и великолепием храму Карнака. Именно в этом храме поклонялись Птаху. За минувшие столетия камни храма частично растащили, а те, что уцелели, либо рассыпались, либо погрузились в землю, надежно скрыв свои секреты под толстым слоем нильского ила.

Чтобы увидеть другое свидетельство славных дней Мемфиса, нужно вернуться в Каир. По соседству с центральным железнодорожным вокзалом города возвышается еще одна гигантская статуя Рамсеса II, доставленная из Мемфиса в 1955 году. Надо сказать, в сугубо техническом «обрамлении» современного города смотрится она совершенно неуместно: разбегающиеся рельсы, эскалаторы, в любое время забитый людьми пешеходный мост, трамваи в Гелиополь, непрерывно сигналящие в попытках пробиться сквозь привокзальное столпотворение такси и автобусы — и статуя Рамсеса, горделиво глядящая вдаль с крохотного уголка зелени, отгороженного от повседневного бедлама хлипким, покосившимся заборчиком. Эту статую высотой тридцать футов когда-то вытесали из красного гранита, но, благодаря многолетней бомбардировке автомобильными выхлопами, она заметно почернела. Вдобавок она мало-помалу разрушается, и потому все чаще слышатся голоса, предлагающие перенести ее в другое место — на менее грязную Дорогу к пирамидам или даже обратно в Мемфис. Так или иначе, нынешнее местоположение статуи нисколько не соответствует ни ее грандиозности, ни окружающему фараона индустриальному ландшафту.

Мемфис был основан как столица объединенного Египта, а Гелиополь рос и развивался рядом с ним как религиозный и церемониальный центр. Он находится сравнительно недалеко от Мемфиса, в 25 милях к северо-востоку, но, в отличие от Мемфиса, сегодня представляет собой не деревню вне городских пределов, а полноправный пригород Каира. Этот город расположен поодаль от Нила, поэтому здесь всегда сухо, а местоположение для него выбиралось еще с таким расчетом, чтобы сюда падали первые лучи восходящего солнца. Именно здесь разрабатывалась космология Древнего Египта, был «изобретен» обширный пантеон (включая Атума и его детей Осириса и Исиду), птиц, животных и насекомых наделили божественными и символическими качествами, составлены подробные описания загробного мира и правила путешествия по нему; а самое, быть может, важное — здесь сложился культ солнца, чьи лучи опаляли камни Гелиополя каждый день с утра и до заката.

Древняя египетская теология произросла из комплекса верований, бытовавших в поселениях нильской Дельты. В этих поселениях поклонялись различным богам; приступив к созданию единой религии, гелиопольские жрецы объединили этих богов в один пантеон во главе с богомтворцом и божеством солнца Атумом (или Ра). Многие ученые утверждают, что древнеегипетская космология чрезвычайно запутанна и лишена рациональности, что в ней гораздо больше поэзии, нежели логики. Приведу такой пример: археологи расшифровали ряд текстов, содержащих диспуты мемфисских жрецов относительно того, является ли Птах отцом бога-творца Атума. (В случае утвердительного ответа следовало, что место Птаха в пантеоне гораздо выше, чем принято было считать. Недаром эти боги в египетской мифологии зачастую «подменяют» друг друга как творцы мироздания). Подобная «текучесть» веры означала, что она не вызывала отторжения и охотно принималась во всех поселениях объединенного государства. Гораздо позднее «адаптивность» и «всеядность» египетской религии привели к ее капитуляции сначала перед абсолютно логичной религией греков, а затем перед христианским монотеизмом. В результате и греческая религия, и христианство в конце эпохи фараонов успешно утвердились в Египте. Тем не менее, разработанная гелиопольскими жрецами система верований просуществовала по меньшей мере две с половиной тысячи лет — гораздо дольше, к слову, чем основные религии современного Каира, христианство и ислам.