Михаил Ростовцев - В сердце России

Они нежно привязаны к своему родному месту и не стремятся сменить его на какой-нибудь большой город. Там, мол, до рыбалки не доберешься, а о своей усадьбе с яблоками, грушами, помидорами и огурчиками мечтать нечего!

В малом городке человек заметнее, тут каждый на виду: знают, как кто работает, как живет, какая ему цена. Приезжаешь сюда и, кажется, погружаешься в иное бытие — уютное, исполненное душевного покоя. Обращаясь к такому городку, поэт Ю. Щелоков написал:

Ты в стране — что росинка На раздольном лугу. Но представить Россию Без тебя не могу.

Об этом думал я, посетив Навашино. Городок из тех, которые покоряют чистотой воздуха, обилием света, зелени, простора. Человек, впервые приехав в Навашино поездом или автобусом и выйдя на Привокзальную площадь, наверняка подумает, что это только что построенный город. Кругом все ново: от вокзала и почтамта до Дворца спорта с плавательным бассейном. Здания красивые, и одно не похоже на другое. Утреннее солнце освещает их первыми, и часов до десяти они пускают слепящие солнечные зайчики.

Бывает так: большой ли, средний ли или малый город, или даже город-миллионер, а запечатлеваются в памяти порой с незначительного штриха, эпизода, даже, казалось бы, с повседневной мелочи, на которую мы не обращаем внимания. Навашино мне запомнилось гостиницей. Сколько я их видел за время своих путешествий! И когда заходил, читал обычное объявление: «Мест свободных нет». В Навашине на пороге гостиницы я прочел: «Добро пожаловать!» Дежурная Лидия Ивановна Майорова встретила словами: «Входите, пожалуйста, присаживайтесь». И тут же добавила: «Мы рады каждому, кто нас навещает, всем гостям города найдем место». Кто бывает в командировках или приезжает в какой-либо город по личным делам, знает цену этим словам.

Вот с таким настроением я знакомился с Навашином. У города живописное окружение: сосновые леса и дубовые рощи, тенистые ельники и светлые березняки, заливные луга и пашни, холмы и озера. Город разместился на песчаных возвышениях, сохранившихся от правого берега древнего русла Оки. В весенний разлив окские воды подступают к городу, а во время высоких паводков заходят на окраинные улицы.

Если вам, читатель, довелось видеть на волжских просторах, в шлюзах Волго-Дона и Волго-Балта, у причалов Москвы и Ленинграда сухогрузные теплоходы типа «Волго-Дон», знайте, что эти речные исполины делают в Навашине, на судостроительном заводе «Ока». Навашинский завод построил корабли, которые впервые в стране и мире получили путевку в большое плавание. Со стапеля завода сошел первый в стране самоходный теплоход для перевозки раскаленной до 700 градусов руды-агломерата, а за ним серия подобных. Курсируют агломератовозы по Азовскому, морю. Тут впервые в стране построен контейнеровоз «Василий Шукшин».

Строят в Навашине суда и для морского флота. Морские теплоходы завода «Ока» несут флаг Страны Советов от Чукотского моря на востоке нашей Родины до Бискайского залива в Атлантическом океане и Аравийского моря в Индийском океане. Они побывали в портах Югославии и Италии, Англии и Алжира, Турции и Греции, Мальты и Ливана.

Навашино своим возникновением и известностью обязано судостроительному заводу. История его началась с 1907 года, когда Общество Коломенского машиностроительного завода, имея заказы на нефтеналивные баржи, построило вблизи села Липня судоверфь. Из разных районов России приехали сюда рабочие — сборщики, клепальщики, чеканщики. Рядом с судоверфью вырос поселок судостроителей с названием Мордовщик. В 1910 году здесь прошла линия железной дороги Москва — Казань. По одной из версий, ветка рельсового пути из Мурома в Кулебаки по проекту должна была пройти по прямой, верстах в десяти от поселка Мордовщик, через деревню с названием Нова-шино. Железная дорога по тем временам — новая жизнь для поселка: заказы для предпринимателей, работа для населения. Решили тогда местные судовладельцы подкупить правительственных чиновников и строителей Дороги — ветку тянуть не по прямой, а через поселок Мордовщик. Так и свершилось! Чтобы видимость приличия для высокого начальства соблюсти, назвали станцию при поселке, как и деревню, упоминавшуюся в проекте, — Новашино. Позднее название станции у судоверфи трансформировалось в Навашино.

У жителей каждого городка есть свой предмет гордости, который они охотно показывают гостю. В Навашине — это завод «Ока». В городском музее есть макет судостроительного завода «Ока» 1912 года. На этом макете видим лишь кирпичное здание, а остальные производственные корпуса сплошь деревянные, похожие на жалкие сарайчики. Сейчас от прошлого ничего не осталось. В светлых просторных цехах отечественное оборудование. Труд рабочих механизирован во всех процессах изготовления судов. Один штрих. Раньше для спуска на воду построенной несамоходной клепаной баржи нужны были сотни рабочих. Теперь многотонную стальную громаду морского сухогруза спускает легким нажатием кнопки всего один оператор.

Как во всех советских городах все лучшее носит имя вождя революции, в Навашине новая центральная площадь названа именем Ленина. Любой областной центр может позавидовать такой красивой площади и такому Дворцу культуры, который ее украшает. На гранитном пьедестале возвышается памятник В. И. Ленину — основателю Советского государства.

Сердце Навашина — судостроительный завод. Город и завод едины. Все, что построено здесь, — для судостроителей. Если спросить о первом попавшемся новом доме: «Кто строил?» — вам каждый ответит: «Завод!» Лучшая из новых улиц названа проспектом Корабелов.

Утро было дивное. Земля, освеженная ночным дождем, только что проснулась и весело улыбалась голубому небу. На восходе оно пламенело, разгоралось, становясь все шире. Над полем ржи курился зародившийся от первых лучей солнца пар. Усатые колосья отяжелели от зерна. Со всех сторон поле сходилось с голубым без единого облачка небом. Отрадно обнимать полевой простор взглядом, зрительно мчаться по разливу хлебов, через редкие овражки и лощины, все дальше и дальше в ту манящую даль, что таилась у самого горизонта. А дорога, раздвигая хлеба, терялась, пропадала в них и, казалось, вела все в тот же бесконечный зовущий простор. Кругом тихо, будто поле притаилось и прислушивается. Приятно и легко, хочется вот так шагать все время. Память оживила слова поэта, на которые композитор нашел удивительную мелодию:

Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.

Ты со мной, мое поле,

Тронет ветром висок, — здесь Отчизна моя,

И скажу, не тая:

Здравствуй, русское поле, я твой тонкий колосок.

Сейчас поле в буйном цветении злаков, оно нарядилось в свои летние наряды. Словно девица на выданье, спешило похвастаться своими одеяниями. Прямые, тучные, словно отлитые из бронзы, колосья, казалось, звенели, ударяясь друг о друга. Думалось, будто сама земля каждым колосом, каждой травинкой высвистывает: «Как хорошо жить! Как хорошо!..» Я беру в руку колосок, подношу его к лицу. Усатый, он щекочет щеки. Золотистые зерна выглядывают из своих уютных гнезд и, кажется, готовы вот-вот высыпаться на землю. Глажу жесткий колосок. Сколько труда в нем! Пахали, боронили, удобряли землю, сеяли. А чтобы он был породистым, над каждой зернинкой думали, трудились ученые-селекционеры. Для того чтобы налился колосок, требуется не только труд, а еще смекалка, ловкость и хлеборобская мудрость. И труд самой природы: солнце старалось, дожди поили, туманы нежили, ветер опылял, ласкал. Выходит, что дорогой колосок. Растер его. На ладонь посыпались продолговатые зерна.