Виктор Бочков - Заповедная сторона

Летом 1870 г. Белехова скончалась, и Александр Николаевич, сообщая приятелю о смерти «нашей старушки», жаловался ему, что теперь сам вынужден заниматься хозяйством. Появилась у него и новая забота — Ирина Андреевна была одинока и по уговору Островского завещала свое имущество тиминским крестьянам. Но завещание было оформлено не совсем юридически правильно, и его утверждение потребовало от драматурга немалых хлопот. В Костроме этим, по его просьбе, занимался родственник Островских Павел Иванович Андроников, и, когда через три года дело все же успешно завершилось, Александр Николаевич писал ему: «…также благодарны Вам и наследники Белихо-вой, испытавшие некогда всю тяжесть ее барской руки и получившие, наконец (и то благодаря моим настояниям), мзду за свою рабскую безответность».

А мизерное Тимино так и осталось поставщиком управителей для Щелыкова. Долгие годы работал приказчиком у Островских Николай Алексеевич Любимов — терпеливо сносил припадки гнева и нелепые наставления вздорной и недалекой вдовы драматурга Марии Васильевны, трогательно заботился о хиреющей усадьбе, обходясь копеечными средствами. После смерти Николая Алексеевича должность приказчика в Щелыкове унаследовал его сын, Николай Николаевич. Ему, когда Островский умер, исполнилось всего три года, но Любимов-младший знал семью драматурга и считал Щелы-ково для себя такой же родиной, как и Тимино. После Октябрьской революции его обязанности по управлению усадьбой прекратились, и Любимов вернулся в родную деревеньку к крестьянскому труду. Но и после этого он не переставал волноваться за судьбы Щелыкова, продолжал писать письма Сергею Александровичу Островскому с подробной информацией о положении дел, старался разузнать, где находится вывезенная из усадьбы мебель. Когда в марте 1923 года в связи со столетием со дня рождения Островского из губернского центра были присланы уполномоченные для восстановления усадьбы, Любимов сообщает сыну драматурга, что он «указал многие из вещей, принадлежавших Вам, и которые должны быть поставлены на свои места». А 11 апреля 1923 года, в самый разлив и весеннее бездорожье, он один пришел в пустое тогда Щелыково и отметил там юбилей великого драматурга.

Скончался Николай Николаевич Любимов в 1960-е годы. Доживал он в селе Угольском, и туда часто приходили из Щелыкова туристы, чтобы побеседовать с последним управляющим Островских. Корреспондент костромской газеты описывает — в 1959 году он наблюдал, как по Угольскому ходили студенты и справлялись, где найти Любимова:

«На скамейке возле палисадника сидел, ссутулившись, сухощавый старичок в синей стеганой телогрейке. Студенты обратились с своим вопросом к нему. Старик усмехнулся, погладил седые усы и, лукаво взглянув на молодежь из-под нависших бровей, бодро сказал:

— Вот я и есть Любимов…»

Заметив, что студенты по-настоящему интересуются жизнью Островского в Щелыкове, Николай Николаевич, продолжает корреспондент, преобразился — он много рассказывал о том, что слышал от отца, а потом повел своих внимательных собеседников по любимым местам драматурга.

На мемориальном кладбище в Николо-Бережках, в нескольких метрах к западу от семейного захоронения Островских, стоит скромный железный крест. Под ним похоронен Николай Алексеевич Любимов, верный блюститель Щелыкова. А его потомки и сейчас работают в Музее-заповеднике.

Осенью 1886 г. распространилась по России литография: уединенный сельский погост, незатейливый деревянный крест с лаконичной надписью краской «А. Н. Островский». Вокруг могильного холмика высокая подсыхающая трава, полевые цветочки. Рисунок для литографии, кстати рисунок мастерский, с настроением, исполнен, судя по цветущим травам, где-то вскоре после смерти драматурга, следовательно, в июне — июле. Литография подписная. Фамилия художника — Вапилов.

Поскольку это и наиболее раннее изображение могилы Островского, и единственное до установления на ней мраморного памятника в 1889 году, в Музее-заповеднике «Щелыково» стали наводить о художнике справки. Выяснилось, что Василий Петрович Вопилов (подписывающийся иногда и «Вапилов») родился в 1866 г. в деревне Глинищи бывшего Нерехтского уезда Костромской губернии, с успехом закончил в 1889 г. Московское училище живописи, ваяния и зодчества, преподавал рисование в Костроме, представлял свои работы на столичные и некоторые международные выставки, будучи по направлению близок к передвижникам. В 1900 г. он внезапно уехал во Владикавказ (ныне Орджоникидзе), где учительствовал в гимназии, но после революции вернулся на родину и посвятил себя развитию ювелирного искусства в селе Красное на Волге. Там и умер в 1936 г. В молодости Вопилова считали художником талантливым и многообещающим, одна из его картин получила в Училище большую серебряную медаль. Его заметил В. В. Стасов, о его работах одобрительно отзывалась пресса. Ряд произведений Вопилова находится в крупных музеях.

Наконец, мы знаем, что Василий Петрович учился вместе с Коровиным, Левитаном, Мешковым, Бакшеевым, Кориным, дружил с ними. Левитан с Кувшинниковой гостили у него в деревне, Бакшеев впоследствии писал о нем воспоминания.

Однако почему во время смерти Островского оказался Вопилов в Щелыкове, установить не удалось — ни в архивах, ни в музеях, ни в мемуарах сведений об этом не оказалось.

Но весной 1975 года приехал в Щелыково художник из Кирова, средних лет, худой, высокий. Устроился в Доме творчества ВТО, в погожие дни пропадал на этюдах, в ненастные — подходил к музею, усаживался у крыльца, присматривался к сотрудникам. Потом стал вступать в разговор, хотя вообще был несловоохотлив. Однажды под вечер Георгий Александрович — так звали художника — появился у музея оживленнее обычного.

— В Покровское сегодня ходил, — объявил он.

Это никого не удивило. Все отдыхающие в Щелыкове любят совершать прогулки в село Покровское, благо оно недалеко, километра три всего, и дорога туда легкая и веселая. От усадьбы на северо-запад, немного по проселку, потом кромкой леса, дальше пересечь засаженную молодыми деревцами грибную Свинкину пустошь, достичь Сендеги и подняться вверх по течению — тут и Покровское. Через Сендегу у села есть лавы.

Но Георгия Александровича взволновала отнюдь не живописная дорога.

— На дядином этюде, который у меня в Красном, ведь покровская церковь изображена!

— Простите, а Ваш дядя кто?

— Художник. Василий Петрович Вопилов.

— Он жил разве в Покровском?

— Не сам он. Там его покровительница жила, Надежда Николаевна Молчанова.

— Тем более любопытно. А этюд датирован?

— Стоит на нем дата. 1886 год.