Юлия Ковальчук - Япония и японцы. О чем молчат путеводители

Еще со времен обучения в университете, когда мы в 1998 году совсем еще молодыми студентами приехали в Камакуру для участия в дзен-медитации, мне запомнился один смешной случай. Как и положено, разувшись, мы сели в зале для медитации поодаль от монахов и пары японцев в светских одеждах.

Нам выдали необходимые сутры для чтения, все иероглифы были подписаны на хирагана . После некоего обряда, обозначившего начало медитации и удара в колокол, все присутствующие погрузились в чтение сутр.

Сначала мы, как трудолюбивые студенты-востоковеды, пытались следовать течению событий, но вскоре некоторые из нас заскучали. Особенно неудобно было сидеть на полу в неизменной позе. Усталость накапливалась, концентрироваться уже не было ни сил, ни желания. И все бы ничего, но через какое-то время сэнсэй , обходя ряды своих молодых монашков, начал охаживать их по спинам большой палкой — видимо, сэнсэй видел то, чего не видели все остальные. Сложно сказать, насколько болезненны были эти удары, но звучали они громко и тревожно.

Когда сэнсэй приблизился к середине ряда, в котором мы сидели, я заметила, что наша студентка Верочка смотрит на сии удары круглыми от ужаса глазами и нервно ерзает. Она явно колебалась между боязнью получить удар и чувством приличия. По мере приближения экзекутора пружина страха в душе Верочки все больше сжималась. Нервы у нее не выдержали. Взвизгнув, она подпрыгнула и стрелой вылетела из зала, что, надо отдать должное монахам, не вывело их из состояния медитации. Досидев до конца, мы вышли из храма, с трудом передвигая ноги. Может, и не запомнилась бы мне эта медитация, если бы не этот курьезный инцидент, стерлась бы из памяти, как сотни других событий, мест, людей в моей жизни.

Недалеко от самой станции Камакура я после прогулок заходила в индийский ресторан у остановки автобусов. Сия странность объяснялась тем, что обед там обходился дешевле, чем в традиционных ресторанчиках японской кухни в центре Камакуры.

Летом, когда августовские медузы еще не заполонили воды залива, японцы выезжали на пляжи Эносимы, находившиеся неподалеку от Камакуры. Надо сказать, что японцы не самые большие любители купаться в море. На пляж шумными компаниями приезжает молодежь, все дурачатся и едят арбузы. И хотя вода теплая, отдыхать на пляже не доставляет особого удовольствия. Опять же огромные черные вороны окружают присутствующих, особенно если те решили устроить трапезу. Черное кольцо сжимается все сильнее вокруг людей, прямо как в фильме ужасов. Недовольно каркая, они уносят тяжелые корки арбузов и возвращаются вновь. Компании с пивом слишком шумны, вода мутная, пляжи в принципе дикие, из развлечений к услугам отдыхающих всего лишь возможность прокатиться на «банане» или водном велосипеде.

Как-то раз выходящая в Японии англоязычная газета Japan Times объявила программу конкурса «Побудь гейшей» для женщин-иностранок. Количество мест было ограничено: две группы по семь человек.

Так уж вышло, что одну мою подругу записала на участие в этой программе ее подруга. Да только моя подруга нежданно-негаданно слегла в больницу, ну а мне выпал шанс поехать на субботу и воскресенье на полуостров Идзу в городок Ито и уже упоминавшийся ранее Атами.

Найдя в Интернете расписание электричек, я рассчитала время, но по привычке вышла заранее. В поездах дороги Токайдо тесно, двухместные сиденья расположены таким образом, что восседать приходится лицом друг к другу в неудобной позе, с подтянутыми к подбородку коленками, а если кто-то усядется напротив, следует из вежливости отвернуться и все время смотреть в сторону, чтобы не смущать попутчика взглядом.

Этим утром народу было не так уж много. Одинаково худенькие старички и старушки в одинаковых шляпках, с рюкзачками ехали на горячие источники. Перрон станции Ито был залит солнечным светом. Я дождалась подруги, и мы пошли пить кофе, поскольку у нас было еще полчаса до встречи с группой. На маленьких улочках было по-утреннему свежо и оптимистично. В воздухе витал аромат жарившейся на огне рыбы. У небольших рыбных магазинчиков стояли дымящиеся жаровни с металлическими решетками. На них обжаривались небольшие серебристые рыбешки, проткнутые на манер шашлыков вдоль всего тельца бамбуковыми палочками. Рыбий жир капал в огонь и шипел на раскаленных углях.

Вдоль улицы на всех магазинчиках и ресторанах уже были опущены небольшие шторочки норэн , это означало, что заведение открыто.

Мы встретились с группой, и наши японские организаторы мероприятия провели нас в большой японский трехэтажный дом. Он был построен в 1927 году и назывался Токайкан — Павильон Восточного моря.

Пообедав обэнто , упакованной в коробку холодной едой, мы пошли прогуляться по зданию. Дело в том, что в программе участвовало две группы. Одна группа из семи человек в этот момент как раз где-то уже гуляла в кимоно, а мы должны были подождать, когда они освободят кимоно и гримерную.

У выхода из здания мы неожиданно стали свидетелями чудовищного зрелища: здесь стояли толстые напудренные иностранки в бледно-розовых кимоно. Ярко-алый цвет губной помады, толстый слой белой пудры и черные парики с традиционной высокой японской прической придавали женщинам абсолютно идиотический вид престарелых проституток.

Оказавшись под объективами видео- и фотокамер, они явно чувствовали себя не в своей тарелке. Их выстроили в ряд и пытались сфотографировать, но одна выглядела ужаснее другой, и репортеры в растерянности заходили то справа, то слева в надежде сделать хоть одну удачную фотографию.

У одной из новоявленных «гейш», которую подруги называли Julie с ударением на последний слог, была одна проблема — кимоно не запахивалось на ее большом заду. Она и сама явно подозревала, что выглядит в этом одеянии просто по-дурацки, но деваться уже было некуда: назвался груздем — полезай в кузовок. Лишь одна из подопытных, как потом выяснилось — полуперуанка, одетая в черное кимоно, была довольно миниатюрной и смотрелась очень интересно.

Оказавшиеся свидетелями этого дефиле прохожие в смущении жались к стенам домов и тихо спрашивали друг друга: «Что ты думаешь об этом?» «Да, странно…» — недвусмысленно отвечали собеседники.

Вот, закончив позировать в кимоно, дамы зашли в здание, и одна из них, проходя мимо нас, громким, по-американски бойко-грубым голосом насмешливо бросила: «So, you guys are next? Well, I tell you that‘s a lot of fun». Как потом выяснилось, грузная дама тридцать восемь лет проработала в госпитале на американской военной базе Йокосука.

Дело было еще и в том, что первая группа «гейш» была намного старше нас, и после того, как на их лица был наложен толстый слой белого грима, все морщины на лицах проявились и стали гораздо заметнее. Эти сетки морщин в сочетании с яркой помадой на необремененных интеллектом, да простит меня Господь, лицах создавали впечатление уникальной несуразности.