Стефан Кларк - Франция и французы. О чем молчат путеводители

Все наладилось, когда я научился основам тактики выживания. Или, если точнее, когда я осознал, что по умению не вступать туда, куда не надо, я стал настоящим парижанином. Роузи, одна из моих английских подруг, приехала ко мне в гости на выходные. В конце субботнего утра она осмотрела подошвы своих кроссовок, сравнила их с моими и спросила, как мне, черт подери, удалось никуда не вляпаться. Я признался, что не имею понятия. Во второй половине дня, когда мы гуляли по городу, я стал следить за своими ногами и обнаружил, что они действуют заодно с моими глазами. Мои глаза постоянно осматривали тротуар на пятьдесят ярдов вперед, ища на горизонте «собачью радость». Заметив вдали некое подобие Монмартра, только в миниатюре, они (глаза) предупреждали ноги, и те, когда мы подходили к наваленной собакой кучке, ловко огибали ее. Я всегда был начеку. Роузи же, поскольку ее глаза постоянно рыскали по улицам в поисках признаков средневековой архитектуры, оценивали мужские ягодицы или высматривали магазины одежды, постоянно куда-то наступала. Я показал ей свой прием, и ее обувь, о чудо, долго оставалась чистой, особенно в воскресенье, когда магазины одежды закрыты и количество отвлекающих факторов сведено к минимуму.

Французы – нация философов. Они постоянно произносят «С’est la vie» и говорят о raison d’être [285]всего сущего. Или, более скептически, – « je ne sais quoi » [286]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Франция подарила миру несколько весьма авторитетных мыслителей.

Она породила Декарта, прославившегося фразой «Я мыслю, следовательно, я существую», но чьим основным достижением стало представление об относительности знания. Думаю, это используют все строители в мире, когда вы спрашиваете их, когда же они наконец закончат свою работу.

Также есть еще Руссо, который родился в Швейцарии, но философствовал в основном во Франции. Боюсь, это он спровоцировал споры вокруг субсидий европейским фермерским хозяйствам, придумав «благородного дикаря» – этакого честного, неиспорченного крестьянина, понятия не имевшего о том, что можно подать фальшивую заявку на предоставление дотации.

Впрочем, наибольшим вкладом французской философии в мировую мысль был экзистенциализм. Это по своей сути интеллектуальное оправдание нелюбви к своему соседу либо по меньшей мере отрицание его (соседа) значимости. Экзистенциалисты утверждают, что на свете нет таких вещей, как нравственность и абсолютная истина, а также что жизнь абсурдна и бессмысленна. И в самом деле, ничего не имеет значения, поэтому неважно, пройду ли я перед вами вне очереди или нет. А вот и другой пример. Находясь в ресторане, спросите мужчину за соседним столиком, почему он пускает дым в ваш луковый суп. Если услышите в ответ: «Не знаю, но это и не важно, ибо жизнь, в сущности, не имеет смысла», – рядом с вами точно сидит экзистенциалист.

К числу самых известных представителей данного течения относится Альбер Камю, автор « L'Etranger » [287], экзистенционального романа, где герой столь наплевательски относится к своим ближним, что совершенно без всякой причины пристреливает одного из них.

Впрочем, самой крупной звездой на небосклоне экзистенциализма был, разумеется, Жан-Поль Сартр, написавший « Huis Clos » (в переводе «При закрытых дверях» или «Безвыходность»), где двух женщин и одного мужчину отправляют в ад и заключают навечно в одном помещении. Понятно, они действуют друг другу на нервы, что дает Сартру сделать вывод: «Ад – это окружающие». Если это не прекрасное основание для того, чтобы пускать дым в чужие тарелки, то я, право, не знаю, что же это тогда.

Однажды в парижском метро я испытал то, о чем писал Сартр. Я сидел и читал книгу и, должно быть, покачивался, так как вдруг понял, что мой сосед находится на взводе. Наши глаза встретились, и он с иронией проговорил: « Ça va ?» [288]Он потолкался плечами и локтями, желая продемонстрировать, сколь неприятно ему мое соседство, и тут я увидел название книги, которую он читал, – « Huis Clos ».

Я открыл рот, намереваясь произнести: «Ад – это окружающие, а?», но не издал ни звука.

Этот француз и так уже достаточно ненавидел своего ближнего.

Примечание: если вы будете в конце вставлять «merde», то они станут сильнее и задиристей

Je sais que vous avez le droit de fumer, mais est-ce que vous pouvez souffl er votre fumée ailleurs, s’il vous plaît? – Же сэ ке ву заве л’друа де фуме мэ ес кеву пувэ суффле вотр фуме а-йур силь ву плэ – Я понимаю, что курить – это ваше право, но не могли бы вы пускать дым в другую сторону?

C’est non fumeurs ici – Сэ но-фу-мер и-си – Здесь не курят

Pourquoi c’est moi qui fume votre cigarette? – Пурк-уа сэ муа ки фум вотр сигарет – Почему я должен дышать дымом вашей сигареты ?

La queue est ici – Лака эт и-си – Очередь здесь

Vous ne faites pas la queue, vous? – Ву не фэт па лака ву – Неужели вам ни разу не доводилось стоять в очереди?

Vous être poli, vous? – Ву зет поли ву – Вежливость у вас в крови, правда?

(Произнесите эту фразу как можно ироничней. Если вы не уверены, что сумеете передать иронию на чужом языке, рассмейтесь в конце. Только так вы будете уверены, что француз понимает, что англосакс не говорит серьезно.)

C’est à moi, uh – Сэтта муа, у – Эй, я следующий

(Например, в магазине.)

J’attends depuis dix minutes, moi – Жатон депуи ди минут муа – Я уже жду добрых десять минут

(Если кто-то пытается пролезть перед вами, скажите, что вы тоже ждете, и уточните как долго, преувеличив время.)

Vous me permettez de descendre s’il vous plaît? – Вум пэр метэд дэ сондра, силь ву плэ – Вы не позволите мне сойти ?

(Если поезд или вагон метро забиты, пассажиры, вероятно, будут пытаться выйти раньше вас.)

Pourquoi vous roulez en moto sur le trottoir? – Пурк-уа ву руле о мото сьур ле трот-уа – Почему вы разъезжаете на мотоцикле по тротуару ?

C’est rouge! – Сэ руж – Красный же свет!

(Здесь, для пущего эффекта, можно вставить слово «connard» [289], если мотоциклист мужчина, и «connasse» [290], если это женщина. Но употребить его следует лишь в том случае, если вы уверены, что ездок не слезет со своего стального коня и не надает вам по шеям.)

Во Франции словосочетание «индустрия обслуживания» часто оказывается противоречивым понятием.

Все, кто пробыл в стране какое-то время, могут немало порассказать о том, как их не удостаивали внимания, отсылали, так и не обслужив, либо просто грубили.

И это происходит не только с иностранцами. Французов обслуживают так же плохо, как и представителей других народов. Только в одном случае вас обслужат по высшему разряду – если вы невероятно привлекательная женщина. Нет, я никогда не пытался прикинуться привлекательной женщиной – колени у меня не так созданы. Просто я, стоя в очереди или сидя за столиком и гадая, поинтересуются ли у меня когда-нибудь, зачем я сюда явился, часто бываю свидетелем, как обхаживают какую-нибудь красотку.