Виктор Кротов - Написать свою книгу: то, чего никто за тебя не сделает

Мир сказок может показаться большим маскарадом. В некотором отношении так оно и есть. Сказки дают нам возможность примерять на себя самые различные маски. Маски персонажей, наряды поступков, декорации ситуаций... Маскарад и есть маскарад. Но сказка создаёт удивительные условия для внутренней работы, пусть она и ощущается как забава.

Примеривая ту или иную сказочную маску, мы порою ощущаем особый резонанс. Чувствуем, что именно этот персонаж чем-то важен для нас. Так происходит наше знакомство с некоторым живым существом в нашей душе, родственным этому персонажу. Мы знакомимся, как скажут психологи, с одной из своих субличностей.

С помощью фантастических масок мы примериваем на себя символические изображения реальных человеческих свойств. Закрепляем свои положительные свойства, когда внутренне сочувствуем герою-победителю. Немного отстраняемся от тех качеств, изображение которых вызывает у нас напряжённость. В любом случае мы осуществляем работу по остранению, позволяющую отделять наше центральное внутреннее «я» от различных индивидуальных свойств.

Сказочный маскарад помогает увидеть те настоящие вещи, которые остаются настоящими при любом маскараде.

В нашем внутреннем мире, как и в мире сказочном, живут Смелость и Трусость, Жадность и Щедрость, Мелочность и Великодушие, Вера и Рационализм и множество других персонажей. Сказочная игра учит нас замечать их как персонажей, помогает нам освоиться среди них и управляться с ними.

Если я воспринимаю себя как труса, мне остаётся пожать плечами и сказать: да, вот он я, я трус, и всё тут. Если я воспринимаю трусость как персонаж своего внутреннего мира, один из многих, происходит освобождающее разотождествление. Теперь я могу попытаться управиться с ней. Сказка может положить начало освобождению, поддержать меня в моих усилиях.

Ориентируясь во внутреннем мире с помощью сказочного, я могу не только искать управу на тех внутренних жителей, которые меня озаботили, но и поощрять тех, которые ближе к центру моего подлинного «я». Сказка помогает нам искать свой идеал и держаться его — хотя бы внутренне. А без внутренней верности идеалу невозможно и внешнее служение ему.

С помощью вестибулярного аппарата человек способен даже с закрытыми глазами понять, где верх и где низ. За счёт строения своего тела он знает, что такое впереди сзади, справа и слева.

Есть у нас и возможность ощущать — с помощью особого «нравственного вестибулярного аппарата», — где верх и где низ в духовном измерении мира. Другое дело, насколько каждый конкретный человек считается с этими ощущениями, насколько развита у него такая способность. Её необходимо совершенствовать, если мы не хотим жить вверх тормашками, полностью или частично.

Поэтому важнейшим качеством мира сказки является его гравитационная сила, позволяющая определить, где верх и где низ.

Нам важно встречаться с добром и злом в чистом виде. В жизни — среди множества полутонов — это происходит не так уж часто. Трудно ориентироваться среди наших бесчисленных относительных оговорок и среди противоположных мнений об одном и том же. Сказка позволяет ощутить чистоту этических красок.

Существуют и чёрные сказки, и сказки «с чернинкой». От этих сказок страшно. Они страшны не злобными воплями вурдалаков, не отрубленными головами, чёрной магией, ожившими трупами. К бутафории такого типа быстро привыкаешь. Всё это лишь раздражает одних и щекочет нервы другим. Но страшен тот эмоциональный нравственный хаос, то разрушение этической гравитации, к которому чёрные (или тёмные, или даже всего лишь серые) сказки располагают человеческую душу. Страшно привыкание к тёмным ситуациям, к дозволенности всего. Различение верха и низа способствует ориентации. Вихри хаоса, раскручивающие воображение во все стороны, эту ориентацию разрушают.

Для того чтобы мы могли получить от сказки то, что она способна нам дать, необходимо доверие к ней. Серьёзное отношение к тем несомненным реальностям, которые присутствуют в неправдоподобных сказочных обстоятельствах. Тогда сказка начнёт помогать нам — и ребёнку, и взрослому — видеть чудеса этого мира. Ощущать Тайну, которой наполнена наша жизнь. Через образы воспринимать смысл, заложенный в эту жизнь.

В духовных переживаниях, как и в сказке, многие идеалы открываются нам по вере нашей. Сказка часто оказывается побуждением к таким открытиям, в этом её глубина и значение. Она побуждает нас к постижению мира через парадоксальное и невозможное. Мы говорим «как в сказке» о том, что приближает нас к немыслимому идеалу, к невероятному переживанию. О реальности высшего уровня. О сверхреальности.

Получается, что та наивная доверчивость, которую ждёт от нас сказка и без которой она не может существовать, — крайне важное для нас свойство. Сказка располагает заглядывать дальше привычных мелочей обихода, дальше бытовых и житейских обстоятельств. Внимание к малому миру, созданному в сказке, возбуждает внимание к замыслу большого мира, устроенного словом Божьим. Сказочные тайны напоминают нам о той великой Тайне, в которой осуществляется наше бытие.

Сказка может быть полётом к Чуду. Но может быть погружением в грех и страх. Поэтому нельзя идеализировать народные сказки. В них аккумулирован не только положительный духовный опыт, но и отрицательный. То же можно сказать о профессиональных сказках коммерческой литературы.

Светлая сказка — это сказка-вверх , помогающая нам стремиться душой к идеалу, становиться ближе Богу.

Тёмная сказка — это сказка-вниз , побуждающая отгородиться от Бога. Спрятаться, как прятались когда-то Адам и Ева, преступившие заповедь.

Есть и сказка-посредине : сочувствие непростому человеческому выбору, соучастие в нём, поддержка в ориентировании среди запутанных коллизий.

Христианству, внимательному к Тайне, Чуду и Замыслу, к детскому состоянию души, необходима светлая и созидающая сказка как способ восприятия мира. Ведь одна из главных особенностей христианства связана с противопоставлением видимой реальности и её невидимого источника. «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11.1). И ещё: «Верою познаём, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (Евр. 11.3).

Недаром Христос говорил притчами — сказками, раскрывающими духовную суть явлений. Он и действовал притчами. Ведь чудо — это осуществлённая сказка. Осуществлённая Тем, Кто имеет власть над всей реальностью, видимой и невидимой.

Чудо, притча, сказка — это пробуждающий вызов. Вызов и нашей вере, и нашему поведению. Наши человеческие чудеса и сказки лежат в земном измерении. И это немало. Но мы ещё носим в себе волшебную способность стать свидетелями иных чудес, идущих сверху. Узнать Чудо, откликнуться на него, открыться ему — значит участвовать в соединении видимого мира с невидимым, в осуществлении Замысла, превышающего и нашу повседневную реальность, и даже сказочную.