Виктор Кротов - Написать свою книгу: то, чего никто за тебя не сделает

Следующая важнейшая линия родства — синонимы(от греческого «одноимённый»). Мы говорили о поиске вариантов для подбора наиболее подходящего, и это очень важная работа. Порою не грех воспользоваться и словарём синонимов. Например, для того, чтобы в диалоге использовать не только традиционное «сказал», которое быстро начинает надоедать. Ведь к нашим услугам и остальные двадцать синонимов этого глагола, не говоря уже о близких по значению словах и выражениях. Кстати, идиомы, фразеологизмы и другие словосочетания тоже могут пригодиться для синонимической замены, если находятся в родстве с нашим словом, пусть и дальнем.

Нам не всегда нужны полные синонимы слова, готовые продублировать его в любой ситуации (вроде пары «языкознание — языковедение»). Внимания заслуживают и синонимы частичные , готовые заменить друг друга лишь при определённых обстоятельствах (например, «жалоба» и «нытьё»). Но если эти самые обстоятельства благоприятствуют замене, то она может очень даже улучшить текст. Родство частичных синонимов различается по степени близости. Мы можем выбирать, что нам нужно, чтобы смысл синонима был определённее или шире, точнее или богаче. Синонимия способствует поиску смыслов и оттенков. А вместе с тем и нашему авторскому самовыражению: ведь через выбор синонимов автор приоткрывает своё восприятие описываемого.

Важны нам и такие своенравные родственники слова, как его антонимы(от греческого «противоимённый»). Самые простые из них являются, между прочим, ещё и однокоренными: мы можем получить их добавлением приставок «не», «анти», «противо» и т. д. или заменой одних приставок другими (так «приход» превращается в «уход»). Но существует много и разнокоренных антонимов («север —юг», «легкомыслие —серьёзность»). Могут быть антонимы содержательные («Монтекки — Капулетти») или антонимы в виде целого выражения.

Антонимы нужны нам для создания противопоставлений, парадоксов, распространённых образов. Нужны повсюду, где мы нуждаемся в полюсах понимания. А для создания подходящей пары антонимов нам снова могут помочь синонимы, готовые заменить то или иное слово из этой пары.

Если у слова существуют омонимы(слова с тем же написанием, но с другим значением), об этом стоит знать. Хотя бы для того, чтобы избежать его ложного понимания. А иногда омоним может пригодиться для какой-нибудь словесной игры. Есть даже понятие омонимической рифмы , использующей разные значения одного и того же по виду слова.

Существуют и более экзотичные родственники слова. Например, эпонимы(так в Древней Греции обозначали богов и героев, чьими именами были названы местности, города или народы). Это имена собственные, ставшие нарицательными. Когда мы употребляем некоторые вроде бы обычные существительные, нашему писательскому слуху будет на пользу понимать их происхождение, а значит, и исторически-смысловую наполненность. Расслышать имя библейского чудовища в «левиафане», евангельского предателя в «иуде», античного самовлюблённого красавца в «нарциссе»...

Наш слух будет обогащаться и тогда, когда мы привыкнем интересоваться этимологией (то есть происхождением) каждого значительного для нас слова, а иногда и незначительного. Мы будем обнаруживать связи слова с другими языками, с историческими реалиями, да и просто их неожиданное родство друг с другом.

Приучим себя интересоваться наполнением топонимов (то есть географических названий), смыслом и происхождением имён (ведь нам нередко придётся подбирать их для своих персонажей), расшифровкой сокращений и т.д.

Так мы будем переходить от механического использования слов к творческому взгляду на каждое из них, ощущать их вкус и скрытые оттенки смысла. А в результате — всё больше любить ту огромную семью слов, которая называется языком.

Есть и ещё одна сторона взаимодействия с великим языковым богатством, которое досталось нам в наследство. Это участие в жизни языка, в его развитии.

Некоторые слова в языке отошли или постепенно отходят в прошлое. Их называют историзмами или архаизмами . («Отошли в прошлое» — понятие относительное, оно не означает, что мы не должны употреблять эти слова. Напротив, они иногда оказываются очень полезными для создания той или иной интонации.) А вот другие слова могут стать кандидатами в будущее языка. Их называют неологизмами , то есть словесными новинками.

Статус неологизма может сопровождать слово довольно долгое время. Годы, десятилетия, а может быть, и ещё больше. Ведь язык живёт иными темпами, чем автор неологизма и его последователи, применяющие новое слово. Создание неологизмов — один из видов словотворчества.

Не всегда придуманный автором неологизм претендует на долгую жизнь в языке. Можно сочинить слово только на данный случай. Особенно часто это делается в сказке, в фантастике и в других фантазийных жанрах.

Словотворчеством занимаются не только сочинители, но и многие люди, далёкие от письменной деятельности. В результате возникают сленговые словечки, формируется тот или иной профессиональный жаргон. И писателю, желающему сотрудничать с современностью, стоит быть в курсе интересующих его направлений такого словотворчества.

Удивительные возможности словотворчества в русском языке подкрепляет его грамматика. Она создаёт такие мощные связи внутри текста, что смыслом наполняются даже только что выдуманные слова. Приведу в качестве озорного примера сказку-крошку, в которой нет ни одного привычного слова.

Ыслина зачирма

Д зварного гронца, д батарного ветронца присквондал Чрун крундолый. Бурбондит Чрун, шнырки мандряет. Слундил ярного Ысля бо жварит: «У-дзу-дзу! У-дзу-дзу! Блюмсюк бряш-ному Ыслю!» Возрямнился Ысль бо юмнул стракную зачирму. «Зур, зур! — забаращинил Чрун. — Ыслик ярнисенький, скар-мидонься!» Марнул Ысль ц парлиндой — бо скармидонился. Фрямкнулся крундолый Чрун муг зварный гронец, муг батар-ный ветронец, хмюр чупчи задряндали. Шеть Ысль спандил зачирму бо адварно заярнился.

Писать можно на любом языке, который знаешь. Но для творческого автора вопрос ещё и в том, на каком языке он может писать на максимуме, наиболее глубоко и выразительно. Ведь язык — это не только филологическое понятие, это ещё и своего рода мировоззрение.

Литература знает примеры билингвов, владеющих двумя или более языками в такой степени, чтобы свободно писать на них. Но даже у каждого из них был предпочтительный язык, близкий к его индивидуальной ментальности. Известны и случаи, когда писатели-эмигранты переходили в своём творчестве с родного языка на язык своей новой родины. Однако при этом они вживались и в ту новую для себя культуру, которую отныне считали своей. Случаи эти достаточно редки, и каждый из них можно считать исключительным.