Константин Трунин - Лауреаты российских литературных премий

Искандер чаще старается оставаться ироничным, не забывая и о прочих возможностях литературы, вплоть до погружения читателя в атмосферу нуара. Нравы кавказских народов сами по себе полны мрачной действительности, проистекающей от традиций, но ситуация меняется не в лучшую сторону, когда ладность общественных ценностей нарушается подмешиванием новых веяний, вроде бандитизма, наркотиков или публичных домов. Тут уже не до юмора, хотя нравы всё равно возобладают над порочностью — желание искоренить позор воздаст по заслугам.

Народ знает своих героев, пусть и не всегда абхазов, а вполне себе наследников африканских кровей. Подумать только, Лумумба и Аршба — это так похоже, что не может быть выдумкой. Искандер продолжает шутить…

3. Книга III

Секрет затяжных новелл Фазиля Искандера довольно прост — новеллы изначально не являлись целыми, они собраны из множества рассказов, специально объединённых, может быть и для сборника о чегемцах. По этой причине содержание каждой новеллы чаще не поддаётся логическому объяснению приводимых автором историй. События следуют за событиями, будто так и требовалось. Оказалось иначе, хитрый ход составителя сказаний о Сандро раскрылся сам собой, стоило проявить читателю немного внимания и не полениться заглянуть в первоисточники, где Искандер размещал написанные им произведения. Это нисколько не портит содержание, даже делает повествование богаче. Только истина требует быть установленной.

Чем Искандер решил позабавить читателя в новой порции историй о чегемцах? Поскольку третья часть заключительная, значит вышла она разрозненной. Возможно, приводимые новеллы писались позже, поскольку в авторских словах чувствуется уверенность. Искандер не стесняется грубых выражений, говорит о пороках общества прямо, не боится «Широколобым» ударить по «Холстомеру» Льва Толстого, доводит содержание отдельных новелл до мифологических мотивов всея Абхазии.

Редкие новеллы воспринимаются полностью. Чтобы Искандер от первой буквы и до последней точки выдержал единую нить повествования, таких историй крайне мало. Но не все они поддаются осмыслению, особенно при нежелании Фазиля строить повествование прямолинейно. Его фантазия могла исходить от криминальных разборок между кавказцами или создаваться на базе трактования определённых эпизодов обыденности некими надуманными представлениями о произошедшем. Размах действия, обычно эпического масштаба, в основе своей исходил из мелких страстей отдельных людей, поставленных в вынужденные условия. Поэтому от небольшого происшествия на страницах разгорается неугасимый пожар, принуждающий действующих лиц смириться. Где уж тут автору выдержать нить повествования?

В жизни разное случается. Истории Искандера не воспринимаются выдуманными. Они действительны и похожи на правду. Если в рассказчика выстрелили шесть раз, и он остался жив, значит так было, значит он старался избежать неприятностей, ему требовалось превозмочь обстоятельства, опрокинуть обвинения и бороться за справедливость. Если рассказчик возил контрабанду через границу, потешался над проверяющим груз инспектором и куражился от удачного стечения обстоятельств, значит он был находчив и пользовался подарками судьбы в полной мере. Оба рассказчика, при всей их удали, всё-таки внутренне понимали необходимость расплатиться за благосклонность фортуны. Но что поделаешь с людьми: это их жизнь, иного с ними произойти не могло. А то, как Искандер наделил их истории эмоциями, дал каждому рассказчику личные особенности отношения к окружающим их людям, красит все новеллы без исключения.

Не обходится Фазиль без собственных фрагментов памяти. Ему есть о чём вспомнить. Истории других схожи с его историями о себе. Но когда Фазиль делится воспоминаниями, повествование кажется максимально правдивым. Но не воспринимается личность Искандера в положительном ключе — не пытался он выглядеть в глазах читателя безупречным человеком. Не порочный, конечно, в чём-то ленивый, всегда оптимистично настроенный. Фазиль понимал, что его писательское мастерство родственниками по достоинству не оценивается. Им от его таланта никогда не удастся получить ощутимой пользы. Радостного восприятия Искандер всё равно не терял, либо единственно об этом не решался рассказать читателю.

Всё хорошее обязательно заканчивается. Подошло время к прощанию с циклом о чегемцах. Вместе с Фазилем Искандером читатель познакомился с их историей, проникся их жизненным укладом. Понял горести и убедился в присущей чегемцам склонности к вере в счастливое будущее. Ничего просто так не происходит, ничего не предвещает плохого, во всём есть цельное зерно, как не относись к происходящему. Жизнь продолжается… если не в Чегеме, то где-то ещё.

Жили-были старик со старухой. Жили они и жили. Были они и были. На том история заканчивается. О сюжете далее можно не распространяться. Почему? Сюжет уже весь пересказан, центральная тема раскрыта, иной смысловой нагрузки в тексте найти не получится. Автор писал о прошлом? Отражал события на примере одной семьи? Делился горестными буднями? Может и так. Если в учебнике между строк написать, чем в описываемые в параграфе годы занимались старик со старухой, как складывалась судьба их детей и внуков, то автор, безусловно, отразил на страницах важнейшие вехи ушедших событий. Но дело в том, что никаких параграфов в тексте нет. Нет намёка и на учебник. А есть междустрочия, букв, всем известно, не содержащие. Так, оторвав от настоящего выдуманное, Катишонок позволила ознакомиться с богатством её мира.

Давайте заглянем внутрь. Имеются два организма — старик со старухой. Организмы плодовиты, они размножаются. На них воздействует агрессивная окружающая среда, побуждающая искать лучшие условия для существования. Старик со старухой снимаются с насиженных мест и устремляются облегчать бремя где-нибудь ещё. Ситуация повсюду идентичная, значит остаётся придерживаться защитных механизмов. Но это невозможно, нужно отдавать частицу себя на благо других. Это приводит к усугублению и без того критического положения семьи, провоцируя возникновение очередных конфликтов. Проходя через необходимость терпеть эксперименты государства, участвуя в чуждых пониманию войнах и испытывая продукцию измышлений профессионалов в различных отраслях, семейство старика со старухой неизбежно движется к гибели.

Да, старик со старухой — организмы. Они представлены в целости, вплоть до мельчайших подробностей. Что же представляют их отпрыски? Хорошо, ежели они являются такими же организмами, хоть и не вышедшими из питательного раствора. Дети с внуками — не нечто в банках, они — растёртые на предметном стекле капли с неким содержимым, изучение которого должно проводиться под микроскопом. Только под микроскопом! Катишонок предпочитает обходиться без оного, сухо излагая жизнеописания, ставя на первое место по значению не их человеческие качества, а, словно сотрудник метеостанции, даёт сведения о погоде.