Константин Трунин - Архив сочинений 2011-2014

В книге переплетается одно с другим. Читатель постепенно узнаёт развитие драмы. Сюжет отнюдь не крутится вокруг узницы Шато-Гайара (фр. Весёлый замок), заключённой в тюрьму Маргариты Бургундской, номинальной королевы Франции, наказанную предыдущим королём за измену наследнику с конюхом. Эта умная женщина должна была сидеть на престоле и управлять государством через мужа, может это в будущем не привело бы к печальным последствиям, спровоцированных Сварливым. Желание лучшей доли и сиюминутного удовольствия всегда приводит к закономерному результату. Маргарита не будет пассивным свидетелем происходящих событий, хоть от неё ничего не зависит, но по обрывочным сведениям со свободы, она всё-так постарается выгадать для себя более лучшие условия.

XIV век для Франции — время авиньонского пленения Пап. Сварливому нравится другая, которую он желает всем своим существом. Суровые католические нормы морали не позволяют ему просто так порвать с женой. Для этого нужно согласие Папы. Только вот Папа умер, как и предыдущий король, став жертвой проклятия казнённого тамплиера. Подковёрная игра приводит к интригам на высшем уровне, где кто-то даёт указание ускорить выборы нового Папы, затянувшиеся на шесть месяцев, иные наоборот идут на ухищрения, отдаляя окончательное решение конклава.

В этом котле будет место голоду и размышлениям хранителя казны и серого кардинала Мариньи, что долгие шестнадцать лет находился у власти, сравнивая себя со всей страной и никак не воспринимающий нового короля. Человеческие судьбы будут зависеть не только от случайного стечения обстоятельств, но и от умственных способностей окружающих короля людей. Хоть книга и написана красивым языком, но больше в ней читаешь про горести и умные мысли исторических лиц.

Политика — всегда была грязным делом. Не просто так Мариньи задумывается в финале книги, вспоминая долгие годы у руля, когда это время можно было потратить на совсем другую жизнь. Но так он попал в историю, только нужно ли ему было это. Не «Узница Шато-Гайара», а «Серый кардинал Сварливого» — вот настоящее название для книги.

22.08.2014 ( http://trounin.ru/druon55-2 )

Агата Кристи «Убийство в доме викария» (1930)

Агата Кристи вводит нового персонажа — мисс Марпл. Все сразу начинают вспоминать своих родственников, наделённых такими же чудесами дедукции и способностью видеть там, где другие ничего не замечают. Откуда же сама Кристи взяла такого персонажа? Всё предельно просто, ведь Кристи проговорилась уже в первой книге о похождениях мисс Марпл. Прототипом стал отец Браун (персонаж другого мастера детективов — Честертона). Прослеживается очень много сходных черт. Только Честертон в рассказах лаконичен, краток и очень точен, выводя вперёд простые бытовые мелочи. Кристи же берёт больше объёмом, попутными размышлениями и обязательным убийством. Только в очередной раз совершенно неинтересно к чему приведут поиски следователей. Они обязательно найдут, их логика будет железной — остальное не имеет значения. Таковы обязательства классического детектива перед читателем. Кристи тоже всё больше любит ссылаться на другие книги, кое-как создавая правдоподобную обстановку.

Важнее всего детали. Но не детали преступления, а авторские отступления и домыслы. В них вся прелесть любого писателя, что желает остаться не безликим массовым продуктом, а хотя бы малость чем-то стоящим и запоминающимся, а иначе смысла творить нет. У Кристи получается хорошо описывать людей. Кому-то запомнилась мисс Марпл, другие отдали предпочтение рассказчику викарию, а кто-то радовался появлению невозмутимого себе-на-уме инспектора. Недаром убийство происходит в доме рассказчика. Он, конечно, не отец Браун, но у читателя появляется новая возможности пожурить Кристи за использование чужой идеи. Пускай, на этот раз служителю церкви отводится не самая главная роль в раскрытии преступления, ведь он уступит логике наблюдательного садовода, знающего жизнь деревни.

Больше всего книга примечательна одним размышлением, за которое можно простить всё остальное. Агата Кристи делает предположение о наличии неких желёз в организме, отвечающих за склонность человека к совершению преступлений. Сомнительно, что Кристи до этого дошла сама. Спасибо психиатрам, активно и плодотворно работавшим на рубеже XIX и XX веков, создавая такие гипотезы — от которых люди не могут отбиться до сих пор. Мы не осуждаем больных туберкулёзом. Но мы осуждаем убийц. Осуждая, наказываем. Наказывая, осуществляем правосудие. Но, задумайтесь на минуту, что механизм возникновения желания убивать и заражения туберкулёзом идентичен. Можно ли винить за это человека? История рассудит, но желание убивать себе подобных никогда не будет восприниматься спокойно. Впрочем, нет гарантий, что в будущем человечество будет спокойно смотреть и на больных опасными заболеваниями, проводя моментальную чистку, возводя желание убивать в абсолют.

Другим моментом, очень портящим впечатление от чтения, стоит отметить постоянное упоминание о книгах, где вот всё обязательно так и происходит; что преступник — это тот, на кого меньше всего думаешь. Увязки на неувязках.

30.08.2014 ( http://trounin.ru/christie30 )

Многоликий Китай всегда был богат на литературные таланты, благодаря которым можно без труда проследить все пять тысячелетий его истории. В мире больше нет государств с такой длинной историей. Не безвестные летописи и не абы какие мифические сказания, а вполне осязаемые и чётко датированные. Возьмите Конфуция, чьи речи легли на бумагу после смерти и дошли до нас без каких-либо изменений. А чего стоит время борьбы трёх царств в III — IV веках, так хорошо отражённых с мельчайшими подробностями. Время падения последней китайской династии отражено ещё лучше. Коренной перелом произошёл в сознании людей, что стали способны переступить через себя, проявив неуважение к государю, нарушая главнейший из канонов конфуцианства. Мир будоражило — Китай не мог остаться в стороне. Стоит отдельно поблагодарить Лу Синя, классика современной китайской литературы, отразившего в своих рассказах все аспекты жизни людей, с большим трудом принявших новый уклад.

Мало кто из нас знает о жизни китайцев, а ещё меньше может рассказать о событиях, коим подвергался Китай после завоевания его монголами. Некие мифические опиумные войны, какая-то гражданская война и прочее — всё знаем поверхностно, а то и вовсе не знаем. Совершенно не готов Китай был к XX веку, когда на фоне общего упадка империй, пала и многотысячелетняя китайская монархия, уступая своё место революционерам-социалистам. Понимали ли люди к чему вели свою страну? В этом и помогает разобраться Лу Синь.