Константин Трунин - Архив сочинений — 2015

Главный герой ведёт себя странным образом, особенно учитывая, что ему сорок лет. Казалось бы, пора проявиться кризису среднего возраста. Жена где-то в стороне, о детях читатель вообще узнает только ближе к концу книги. Отнюдь, главный герой не переживает, что у него обнаружили рак, он ведь нашёл отличное средство для избавления от мук — в Швейцарии есть услуга для людей, желающих уйти из жизни добровольно. Частично это оправдывается тем, что к моменту начала книги, главный герой уже умер, о чём он и говорит, улыбаясь до ушей. Облегчение для него наступило, а значит можно спокойно вспомнить эпизод с презервативом отца, порвавшемся после того, как в самый интересный момент в фургон, где находились его будущие родители, врезался автомобиль. И в таком духе до того момента, когда главный герой узнаёт о своём заболевании.

Фаусто Брицци постоянно ведёт разговор с читателем, обращаясь к нему напрямую, будто автор сидит перед тобой, а ты смотришь в его книгу. И вот автор говорит, что если тебе не нравится книга и у тебя появилось желание её выкинуть, то ты с ним соглашаешься, однако читаешь дальше. Бриции точно угадывает, какие эмоции испытывает читатель, и всё равно продолжает повествование всё в той же манере. Книге не хватает равномерности: автор больше уделил внимание последним дням главного героя, причём рисуя мелодраму, хотя главному герою совершенно безразлично, что он скоро умрёт. Первые дни летят быстро, но дальше Брицци нагружает книгу лишними фактами.

Самый большой минус «100 дней счастья» — отсутствие у читателя понимания того, что перед ним рассказ о смертельно больном человеке. Брицци это никак не отражает в сюжете, лишь изредка упоминая боли, рвоту и плохое самочувствие, будто ничего страшного на самом деле с главным героем не происходит, просто он болен раком… а от рака умирают. И вот печальный факт такой неизбежной участи маячит перед читателем: главному герою в жизни нечего было терять, у главного героя был рак, главный герой уже умер, главный герой оказывается вёл дневник.

Простая незатейливая история.

27.08.2015 ( http://trounin.ru/brizzi13 )

В 1861 году крепостничество было отменено. А в 1877 году Тургенев написал «Новь», обратив взор читателя на провинцию, где за это время не произошло перемен: быт и нравы остались застывшими на временной отметке наполеоновских войн. По-прежнему сильны позиции французского языка среди знати, также раболепствуют крестьяне перед господами. Одни не могут осознать важность для общения на русском, вторые — по прежнему твердят, что Богом над ними поставлен помещик, поэтому ничего менять нельзя. В подобное болото Тургенев любит помещать героев-революционеров, бьющих себя в грудь и устраивающих сцены перед собравшимися. Сотрясение воздуха содержит умные фразы, с которыми читатель всегда соглашается, но дальше этого Тургенев не идёт. Только Рудин из одноимённого романа всерьёз решил отстаивать идеалы, тогда как все остальные не доживали до последней страницы. Может Тургенев не имел желания показывать продолжение борьбы, а может он просто не видел в ней смысла, либо не хотел описывать действия, грозящие государству подрывом власти императора.

XIX век был крайне тяжёлым для Европы, сотрясаемой революциями. Активная деятельность масонов претворяла в жизнь их главное желание — империи и королевства рушились. Герои Тургенева больше ратовали за простой народ, желая его вывести из состояния рабства. И вот народ вышел на свет, но лучше ему от этого не стало. Для него — это дико. Он ещё пока не готов к переменам. Зачем сия «Новь», исходящая от господ? Ведают ли они, что подняв одних с колен, поставят на колени других? Очередной герой Тургенева мучим идеями, его сжигает изнутри жажда видеть другое устройство мира. Он словоохотлив и способен делать жесты руками, но внутренне понимает бесполезность своих стремлений. Или это внушает ему автор, считающий подобное бессмысленностью. Нови в «Нови» нет — опять герой не выдерживает. Русский, по мнению Тургенева, не способен пойти на решительные меры.

Не видит Тургенев возможности перейти от слов к делу. Для него зарождение противных мироустройству мыслей возможно только в высших слоях общества. Низшие слои не испытывают желания что-либо менять. Пока кто-то бесится от мыслей, покуда является бездельником и ненужным государству человеком, крестьяне мирно прислуживают бывшим господам. Мог ведь Тургенев разглядеть очаг борьбы именно в низах? Мог. Разве не шёл простой люд против власти? Шёл. Так отчего Тургенев даёт под видом Нови давно устаревшие идеалы, причём не знати, а именно крестьян? Ведь они не были теми неразумными детьми, коими их привыкли описывать русские классики. Откуда тогда, спустя половину века, произойдёт коренной перелом в самосознании? Получается, Тургенев всё видел и отмечал, но делал это однотипно, не веря в возможность повторения французских революций в родном государстве.

Все романы Тургенева, кроме «Дворянского гнезда»: «Рудин», «Накануне», «Отцы и дети», «Дым» и «Новь» — наполнены идентичным содержанием. Достаточно прочитать один из них, чтобы понять содержание остальных. Ничего нового в тексте найти не получится, поскольку Тургенев пронёс свои убеждения через всю жизнь. Он не изменил им и на смертном одре. Ситуация в стране всё более накалялась, что укрепляло Тургенева в верности его взглядов, чему он посвящал создание очередной книги. Он красиво вплетал в повествование мысли, объективно замечал недостатки, но вновь и вновь создавал аналогичный сюжет. Нови нет — всё старо. Кажется, должен наступить крах, но ожидание затягивается. Терпят поражение лишь герои Тургенева, не способные дойти до баррикад, предпочитая сгинуть, нежели переубедить общество.

В перспективе — пустота.

28.08.2015 ( http://trounin.ru/turgenev77 )

Мнение писателя настолько влияет на восприятие читателя, что сюжет всегда воспринимается однобоко. Однако, нельзя пренебрегать возможностью взглянуть на описываемые события с другой стороны. Джон Голсуорси не из тех людей, которые критически относятся к жизни вообще — он скорее думает о возвышенном, нежели проявляет желание приоткрыть завесу над деталями быта низших слоёв общества. Его «Сага о Форсайтах», отмеченная Нобелевской премией по литературе в 1932 году за «высокое искусство повествования», рассказывает о жизни богатых людей, чья единственная страсть — это страдание от пустых мук. Пока американские авторы всё более углублялись в проблематику социалистической направленности, негодуя от лица угнетаемых рабочих, английские писатели отстранялись от подобной суеты, считая такое положение дел давним моментом истории, когда в их стране кустарное производство обрекало многих на голодную смерть из-за неспособности что-либо противопоставить техническому прогрессу и автоматизации. Если читатель хочет прикоснуться к «высокому повествованию», то пусть он будет готов к ранее упомянутым пустым мукам семейства Форсайтов.