Максим Плющ - Расширенный комментарий к роману в стихах «Евгений Онегин» А. С. Пушкина

панталоны, фрак, жилет , / Всех этих слов на русском нет… – Панталоны, фрак, жилет в начале XIX в. – сравнительно новые виды одежды. Фрак – одежда для верховой езды. Его ношение в дворянских салонах связывалось с англоманией и «модной наглостью» денди. Длинные штаны получили название от костюма Панталоне – итальянского комического персонажа. Строка 8 указывает на отсутствие названий этих элементов костюма в «Словаре Академии Российской» и, следовательно, на отсутствие их в языке с точки зрения авторов этого словаря. 14 – «Академический словарь»… – «Словарь Академии Российской» в шести частях, вышедший двумя изданиями (1794, 1806—1822), из которого были исключены «все иностранные слова, введенные без нужды». XXVII, 5 – Перед померкшими домами… – Балы начинались, когда население Санкт-Петербурга уже спало. 7 – Двойные фонари карет… – Признак дорогих карет. 10 – Плошки… – Плоские блюдца с укрепленными на них светильниками или свечками. 12 – По цельным окнам тени ходят… – Дорогостоящие огромные стекла без переплетов («цельные»). 14 – И модных чудаков… – В конце 1810-х – начале 1820-х гг. в поведении франта начала сказываться «английская» ориентация на «странное» поведение. Она совпадала с клише романтизма – понятие «странный человек» ассоциировалось с романтическими персонажами. «Странным человеком», «чудаком» в поэзии являлся романтический бунтарь (Лотман, 1983, с. 141—142). Из работы В. Ю. Лебедева «Спор «карамзинистов» с «шишковистами»» (см. строфа XXVI, строки 7—8, 14): «Начало XIX века в истории русской литературы было отмечено спорами о языке. Это был спор «архаистов» или «шишковистов» с «карамзинистами». В лице А. С. Шишкова, основателя литературного общества «Беседа любителей российского слова», Карамзин встретился с сильным противником. Поклонник языка Ломоносова, Шишков в противовес европеизму Карамзина выдвинул идею народности литературы. Шишков ратовал за возвращение литературы к устному народному творчеству, к народному просторечию, к православной церковнославянской книжности. Карамзин отрицательно относился к церковнославянским словам в русском языке, Шишков утверждал, что «новшества» Карамзина «исказили» благородную и величественную его простоту, упрекал Карамзина в неумеренном употреблении «варваризмов» – «эпоха», «гармония», «энтузиазм», «катастрофа». Шишков вместе с Г. Р. Державиным основал литературное общество «Беседа любителей российского слова» (1811) с уставом и своим журналом, к этому обществу примкнули П. А. Катенин, И. А. Крылов, а позднее В. К. Кюхельбекер и А. С. Грибоедов. А. А. Шаховской в комедии «Новый Стерн» высмеял Карамзина, а в комедии «Урок кокеткам, или Липецкие воды» в лице «балладника» Фиалкина изобразил пародию на В. А. Жуковского. Это вызвало отпор со стороны молодежи, поддерживавшей литературный авторитет Карамзина. Д. В. Дашков, П. А. Вяземский, Д. Н. Блудов сочинили несколько памфлетов по адресу Шаховского и других членов «Беседы…». Памфлет Блудова «Видение в арзамасском трактире» дал кружку карамзинистов название «Общество безвестных арзамасских литераторов» или «Арзамас» (Лебедев Ю. В. История русской литературы XIX века. Часть 1. 1800—1830-е годы…, с. 9—11). XXVIII, 9 – Бренчат кавалергарда шпоры… – Кавалергард – офицер привилегированного полка гвардейской тяжелой кавалерии. В черновом варианте к тексту прилагалось примечание П.: «Неточность. – На балах кавалергард <���ские> офицеры являются также как и прочие гости в вицмундире в башмаках. Замечание основательное, но в шпорах есть нечто поэтическое. Ссылаюсь на мнение А. И. В.». А. И. В. – Анна Ивановна Вульф (1799—1835), в замужестве Трувеллер, приятельница П. 14 – Модная жена… – Галлицизм. «Femmes à la mode» («модные жены»). Сатирический образ щеголихи. XXX, 8 – Люблю их ножки; только вряд… – Литературовед Б. В. Томашевский писал о символе ножек красивой женщины: «В эпоху создания «Евгения Онегина» мы замечаем у Пушкина нечто вроде культа маленькой ножки, женской, разумеется. Рукописи его стихотворений испещрены неоднократно воспроизводившимися рисунками женских ножек». Томашевский отмечает, что «Пушкин не был одинок в этом культе женской ножки, культе, основывавшемся на особой условной красе ножки. Многие видели в ней признак «неоцененных наград», твердо верили в закон определенного соответствия женских красот. Во французской литературе роль автора культа сыграл романист Ретиф де ла Бретонн (1729—1806). Франц Блей так характеризует эротику Ретифа: «Свое маниакальное пристрастие к высоким каблукам на женской обуви он обосновывал различными доказательствами, из которых самым сильным было следующее основание эротического порядка: высокие каблуки придают женской походке нечто медлительное, нерешительное, боязливое, что должно раздражать желания здорового мужчины» (Томашевский Б. В. Маленькая ножка, 1930, с. 76—78). XXXII, 1 – Диана – Древнеримская богиня Луны, девственница, в традиции условно-аллегорического иконизма изображалась в образе юной девы. Флора – древнеримская богиня цветов, изображалась в образе румяной женщины. Эльвина – условно-поэтическое имя, связанное в карамзинской традиции с эротической лирикой. XXXIII, 1 – Я помню море пред грозою… – Из письма В. Ф. Вяземской мужу от 11 июля 1824 г.: «…Иногда у меня не хватает храбрости дожидаться девятой волны, когда она слишком приближается, тогда я убегаю от нее, чтобы тут же воротиться. Однажды мы с гр. Воронцовой и Пушкиным дожидались ее, и она окатила нас настолько сильно, что пришлось переодеваться». Осенью 1824 г., посылая В. Ф. Вяземской в Одессу, видимо, эту строфу, П. писал: «Вот, однако, строфа, которою я вам обязан» (Лотман Ю. М., 1983, с. 164). 7—8 – Нет, никогда средь пылких дней / Кипящей младости моей… – Кипящая младость – галлицизм. Распространенное литературное клише XVIII в. (Набоков В. В. Комментарии…, сайт «Владимир Владимирович Набоков». Пункты XXXIII – XXXVII, сноска 8). 10 – Лобзать уста младых Армид… – Армида – главная героиня поэмы Торквато Тассо (1544—1595) «Освобожденный Иерусалим». По сюжету Армида была послана своим дядей Гидраотом, принцем Дамасским, в лагерь крестоносцев. Чарующая красота ее так увлекла нескольких рыцарей, что они уехали за нею в Дамаск (Википедия. Армида). XXXV, 4 – Уж барабаном пробужден… – Сигналы утренней побудки и вечернего сбора в казармах подавались барабанной дробью. Казармы гвардейских полков были расположены в разных концах города, поэтому барабанная дробь будила жителей всего города. 6—7 – На биржу тянется извозчик, / С кувшином охтенка спешит… – Биржа здесь: уличная стоянка извозчиков. Охтенка – жительница Охты, окраинного района в Санкт-Петербурге, молочница. Охта была заселена финнами, они снабжали жителей молочными продуктами. 13—14 – Уж отворял свой васисдас… – Продал уже не одну булку: булочники в лавочках на окраинах города арендовали помещения с одной форточкой. «Васисдас» – германизм во французском языке, означающий по-французски форточку. Игра слов между значением французского слова «форточка» и русской жаргонной кличкой немца «Was ist das?», в переводе с немецкого – «Что это?». XXXVII, 12—14 – И хоть он был повеса пылкой, / Но разлюбил он, наконец, / И брань, и саблю, и свинец… – Онегин не мог «разлюбить» сражения на бранном поле, так как не служил в войсках. Будучи пылким, легко возбудимым дворянином, он в конце концов «разлюбил» ссоры, оскорбления («брань»), ведущие к вызову на дуэль, разлюбил саблю – дуэль на саблях – и свинец – дуэль на гладкоствольных пистолетах с пулями в виде свинцовых шариков. XXXVIII, 9 – Как Child-Harold, угрюмый, томный… – Чайльд-Гарольд – герой поэмы Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда». Байрон описывает путешествия и размышления пресыщенного молодого человека, который разочаровался в жизни, полной удовольствий, и ищет приключений в путешествиях. Обозначение главного героя происходит от старинного английского титулования childe («чайльд») – средневекового обозначения молодого дворянина, который является кандидатом в рыцари. Байронический образ Чайльд-Гарольда считается отражением тоски и разочарования поколения европейской молодежи, вызванных Великой Французской революцией с ее крахом и наполеоновскими войнами с окончательным поражением Франции в 1815 г. в битве при Ватерлоо (Википедия. Чайльд-Гарольд; Википедия. Паломничество Чайльд-Гарольда). XLII, 5—6 – Быть может, что иная дама / Толкует Сея и Бентама… – Сей (Сэ) Жан-Батист (1767—1832) – французский публицист и экономист, последователь Д. Рикардо и А. Смита. Бентам Иеремия (1748—1832) – английский писатель, социолог, правовед, либеральный публицист. Их научные труды не могла «трактовать» ни одна светская дама, не имевшая соответствующего высшего образования. 7—14 – Но вообще их разговор / Несносный, хоть невинный вздор./ К тому ж они так непорочны, / Так величавы, так умны, / Так благочестия полны, / Так осмотрительны, так точны, / Так неприступны для мужчин, / Что вид их уж рождает сплин. – В примечании П. №7 отмечается, что «вся сия ироническая строфа не что иное, как тонкая похвала прекрасным нашим соотечественницам. Так Буало, под видом укоризны, хвалит Лудовика XIV…». XLIV, 2 – Томясь душевной пустотой… – Реминисценция на стихотворение Н. М. Карамзина «Осталась в сердце пустота…». Ощущение «хандры» характеризовало и самого П.: в письмах 1822—1825 гг. он упоминал «скуку смертную везде», «скуку и все», «скуку в деревне» (Бродский Н. Л., 1932, с. 41—42); 9 – На всех различные вериги… – Цепи, надеваемые на тело с религиозно-аскетическими целями. Здесь: условности, предрассудки, которые препятствуют мышлению (сайт «А. С. Пушкин. Роман в стихах. «Евгений Онегин». Подстрочные комментарии»). XLV, 13 – Фортуна – Древнеримская богиня счастья и удачи, изображалась в виде женщины с повязкой на глазах, символом случайной удачи. XLVII, 5 – Диана – Древнеримская богиня растительного и животного мира, охоты, женственности и плодородия, родовспомогательница, олицетворение Луны. Отсутствие Луны на небосклоне – признак петербургских белых ночей. 11 – Как в лес зеленый из тюрьмы… – Автореминисценция на поэму А. С. Пушкина «Братья-разбойники». Имеется в виду побег ее персонажей из заключения. XLVIII, 4 – Как описал себя пиит… – Церковнославянское слово «пиит» имеет иронический оттенок. Реминисценция на стихотворение «Богиня Невы», произведение попечителя Московского Императорского университета, сенатора и мецената, поэта, одно из основоположников русского сентиментализма М. Н. Муравьева (1757—1807). В этом стихотворении есть строки: «Въявь богиню благосклонну / Зрит восторженный пиит, / Что проводит ночь бессонну, / Опершися на гранит». 5—6 – Лишь ночные / Перекликались часовые… – Имеется в виду Петропавловская крепость и ее часовые. 8 – С Мильонной раздавался вдруг… – Намек на П. А. Катенина, возвращающегося вечером из театра в свою квартиру на Миллионной улице в казармах Преображенского полка. Катенин писал П. о первой главе: «Кроме прелестных стихов, я нашел тут тебя самого, твой разговор, твою веселость и вспомнил наши казармы в Миллионной». XLVIII, 12 – Рожок и песня удалая… – Богатые жители катались по Неве с хором и музыкантами, использовавшими рожки разного размера и с различающимся звучанием в качестве музыкальных инструментов (Лотман Ю. М., 1983, с. 171; Википедия. Рожок). 13—14 – Торквато Тассо (1544—1595) – великий итальянский поэт XVI в., автор поэмы «Освобожденный Иерусалим». Напев Торкватовых октав – напевание венецианскими гондольерами строф из этой поэмы. Как и три последующих строфы, строфа XLVIII содержит намек на планы П. бежать за границу из Одессы. Поэма «Освобожденный Иерусалим» написана октавами – восьмистрочными строфами с рифмовкой «авававсс». XLIX – Маршрут, описанный в этой строфе, напоминает маршрут Чайльд-Гарольда, но повторяет его в противоположном направлении (Лотман Ю. М., 1983, с. 172). Дж. Байрон о Чайльд-Гарольде: «Гарольд в лучах полуденного зноя / Кружился и порхал как мотылек; / Меж тем навек лишить его покоя / Один удар неотвратимый мог. / От тридцати годов еще далек, / Уж Чайльд изведал ужас пресыщенья, / Неизлечимо тягостный порок…» (Бродский Н. Л., 1932, с. 44). XLIX, 1—2 – Брента – В дельте реки Бренты, впадающей в Адриатическое море, находится Венеция. 5 – Он свят для внуков Аполлона… – Звук морских волн свят для поэтов. В мифах, где говорится о боге Аполлоне, покровителе поэзии и других искусств, упоминаются только его дети (Википедия. Аполлон). 6 – В словах П. о том, что он услышит звуки волн Адриатического моря с помощью «лиры Альбиона», подразумевается описание Венеции в IV песне «Паломничества Чайльд-Гарольда». Альбион – древнейшее название Англии, известное древним грекам, упоминается у Птолемея и в древнеримской литературе. Возможно, что оно происходит от белых меловых скал Дувра (лат. albus – белый), вид на которые открывается с Ла-Манша. По другой версии, Alb – «высокий», Io, Ion – «остров», соответственно, Альбион – высокий (горный) остров. В настоящее время относится к книжной лексике, в частности поэтической (Википедия. Альбион; Бродский Н. Л., 1932, с. 51). 14 – Язык Петрарки и любви… – Петрарка Франческо (1304—1374) – гениальный итальянский поэт, величайший деятель итальянского Проторенессанса. Платоническая влюбленность в Лауру де Нов являлась источником его вдохновения при создании стихотворных произведений на итальянском языке, в которых он воспевает героиню по имени Лаура (Википедия. Петрарка Ф.). L, 3 – Брожу над морем… – «Берег в районе Одессы подступает к воде сплошной отвесной стеной» (Рожников Л., 2018, с. 54). 5 – Под ризой бурь… – Риза из черной ткани – облачение священника при богослужении. 10 – И средь полуденных зыбей… – Среди волн южных морей. «Полуденные страны» – южные страны в противоположность «полунощным» северным странам. LII, 13 – Его нашел уж на столе… – После омовения тело покойника положили на стол (Рожников Л. В., 2018, с. 56). LV, 7 – far niente (итальянск.) – «Безделье», «ничегонеделание». LVI, 11 – Как Байрон, гордости поэт… – Дж. Г. Байрон, поэт-романтик, создатель лиро-эпических поэм. LVII, 8 – И деву гор, мой идеал… – Черкешенка, героиня поэмы А. С. Пушкина «Кавказский пленник». 9 – И пленниц берегов Салгира… – Мария и Зарема в поэме А. С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан». Салгир – река в Крыму. LVIII, 11 – Петрарке следуя вослед… – Создавая стихотворения о любви. LIX, 13—14 – Тогда-то я начну писать / Поэму песен в двадцать пять. LX, 1—4 – Я думал уж о форме плана / И как героя назову; / Покамест моего романа / Я кончил первую главу… – Поэма, о плане которой и об имени героя для которой поэт якобы уже думал, так и не была написана. Вероятно, что П. и не собирался ее писать – впереди были новые главы «Онегина» и другие произведения. 13—14 – И заслужи мне славы дань: / Кривые толки, шум и брань! – Первая глава романа должна заслужить поэту, к сожалению, «кривые толки, шум и брань», которые его поэтическая слава будет вынуждена заплатить как дань публике и литературным критикам. Так и оказалось: выдающийся прозаик, друг поэта А. А. Бестужев писал о первой главе: «Я вижу франта, который душой и телом предан моде – вижу человека, которых тысячи встречаю наяву, ибо самая холодность и мизантропия, и странность теперь в числе туалетных приборов. Конечно, многие картины прелестны, – но они не полны, ты схватил петербургской свет, но не проник в него». Е. А. Баратынский, оценивая отношение читающей публики, писал поэту: «Вышли у нас еще две песни «Онегина». Каждый о них толкует по-своему: одни хвалят, другие бранят и все читают… Большее число его не понимает. Ищут романтической завязки, ищут обыкновенного и, разумеется, не находят. Высокая поэтическая простота твоего создания кажется им бедностию вымысла, они не замечают, что старая и новая Россия, жизнь во всех ее изменениях проходит перед их глазами» (Евгений Онегин. А. С. Пушкин. – Раздел «Критика романа…»).Читать дальше