Ким Хэ Ран - Жизнь и творчество Чо Мён Хи: Нактонган

– Да, он действительно плохо выглядит. Такого здорового человека так отделали, негодяи.

– Если он умрет, ещё скажут, что умер от собственных болезней, – отозвался кто-то.

– Надо было везти прямо в больницу. Зачем его сюда-то везут?

– Откуда я знаю. Сам больной настоял на этом.

– Почему так долго нет парома?

– Сейчас подойдёт. Вон уже виден, – ответил один из студентов, всматривавшийся в противоположный берег. Затем, обращаясь к пассажиру в колясочке рикши, спросил:

– Тебе не холодно?

– Ничего. Мне не холодно.

– Нет, если тебе холодно, мы можем тебя укрыть ещё одним пальто. Хочешь?

– Нет, ничего. Не надо, – тихо ответил Пак Сон Ун.

– Эй, слушайте! Нельзя ли побыстрее! – Обращаясь к паромщику, крикнул один из спутников Пак Сон Уна.

– Иду-у! – Послышалось с парома. Паром остановился на середине реки.

– Что он там делает? Почему остановился?

– Вот черепаха. Наверное, закуривает.

Раздается взрыв хохота. Паром приблизился. Переносят прежде всего Пак Сон Уна.

– Послушайте, нельзя ли перенести его на паром вместе с колясочкой? – спрашивает один из друзей Пак Сон Уна у рикши.

– Навряд ли, – не совсем уверенно отвечает рикша.

– Конечно, нельзя. Я слезу.

Пак Сон Ун Слезает с коляски и с помощью друзей медленно идёт к парому. Все сели, послышался скрип уключины и всплеск воды: паром медленно направился к противоположному берегу.

Даже при тусклом свете фонаря нетрудно заметить, что у больного изнеможённое лицо.

– Эй, паромщик! Спел бы какую-нибудь песенку. А?

– Зачем тебе его песни? – спросил больного друг.

– Мне хочется… Может быть, я последний раз в жизни переезжаю через эту реку…

– Не болтай чепухи.

– Нет. Мне очень хочется послушать песню. Пожалуйста, паромщик, спойте хоть немного. А? – не перестаёт Пак Сон Ун.

– Так я же не умею петь.

– О, неужели никто не умеет петь? Роза! Спой ты, пожалуйста. Ту, что я сочинил. Спой!

– Мне петь песню? – спрашивает рядом сидящая женщина с европейской причёской.

– Да. Помнишь нашу песню «весной, весной…». Спой её.

Роза пела с ясно выраженным акцентом провинции Кенсандо. Песня, сложенная на мотив народной песни «Нилири», звучала скорбно и сильно. Голос, немного низкий и грубоватый, громко раздавался в ночной тишине. Казалось, что и мигающие на небе звезды слушать песню Розы. Она особенно задевала душу тех, кто направлялся на далёкую чужбину, – в западный Кандо.

После третьего куплета, собрав все силы, с воодушевлением подхватил песню и Пак Сон Ун.

Песня кончилась. Сон Ун проворно засучил рукава и погрузил руку в воду. Он то поглаживал, то разбрызгивал, то похлопал рукой по воде. Его друг, сидевший рядом, обеспокоенный поведением Пак Сон Уна, сказал:

– Вот беда! Что ты делаешь? Вода ведь холодная! Спятил, что ли?

– Теперь и умереть не жалко. Ты не очень беспокойся обо мне.

– Ты с ума сошел…

А больной, чем больше его уговаривали, тем меньше обращал на это внимание. Он обернулся к рядом сидящей с ним женщине:

– Роза! Засучи рукава. Опусти и ты руку в воду вместе со мной. Ну!

Он взял руку Розы и опустил её в воду.

– Да, в течение пяти лет, что я путешествовал, как увижу какую-нибудь реку, сразу вспоминал наш Нактонган. И никогда не забывал, что я внук рыбака с этой реки… И ещё, что здесь моя родная Корея.

Руки их по-прежнему находились за бортом. Затем, глядя на далёкий горизонт, он зашептал…

– Как-то я переходил реку Сунгари и, вспомнив Нактонган, заплакал.

Наступила тишина. Казалось, люди перестали дышать. Роза низко опустила голову, закрыла рукой глаза. По лицу Сон Уна скатилась крупная слеза. Некоторое время слышался только шум воды. Роза крепко сжала холодные руки Сон Уна, ласково сказала:

– Теперь хватит. Хорошо? – она вытерла платком его руку и опустила засученный рукав.

Паром предстал к берегу. Сначала высадили на берег Сон Уна. Потом в темноте двинулись к посёлку.

Пак Сон Ун действительно был внуком рыбака. Его дед всю жизнь рыбачил здесь, а отец обрабатывал землю. То ли на собственном опыте зная, как горько оставаться невежественным, то ли не желая отстать от других, родители Сон Уна работали от зари до зари на клочке арендованной земли, во всём отказывали себе, чтобы дать сыну образование. Пак Сон Ун кончил обыкновенную, затем сельскохозяйственную школу. Закончив образование, он некоторое время работал в уезде помощником агронома. Родители очень гордились сыном, словно он получил большой чин, а соседи завидовали и стремились дать своим детям такое же образование.

Однако, когда вспыхнуло первомартовское восстание, Пак Сон Ун, как изношенную обувь, отбросил в сторону все дела, окунулся в водоворот событий. Он оказался неплохим бойцом. За участие в антиправительственных движениях Пак Сон Уна, как и многих других участников движения за свободу, бросили в тюрьму, где он провёл около полутора лет.

Вернувшись домой, он узнал, что мать умерла, отец, оставшись без крова, вынужден был переехать к дочери. В том году особенно много беженцев покидали родные края из-за невыносимых условий жизни. И Сон Ун вместе с отцом переехал в северо-западный Кандо. (Вот тогда-то он и сочинил песню, которую просил спеть). Чужбина встретила беженцев неласково. Нищета, голод, произвол местных властей и здесь преследовали людей. Отец с сыном стали кочевать. Так и не увидев больше просвета в жизни, умер отец Пак Сон Уна.

Похоронив отца на чужой неприветливой земле, Пак Сон Ун скитался один. Он побывал в Маньчжурии, России, Пекине, Шанхае, где принимал участие в революционном движении. Незаметно пролетели пять лет. Революционное движение пошло на убыль. Он вернулся на родину. К этому времени в его мировоззрении произошли большие перемены – пылкий националист стал социалистом.

Вернувшись на родину, Пак Сон Ун поехал в Сеул, намереваясь включиться в революционную работу. Однако в коммунистической организации Сеула в то время не было единства, и практическая работа сменилась пустым словопрением между различными группировками, не имеющими принципиальных разногласий. Тогда Сон Ун вместе с несколькими товарищами пытался объединить эти группировки, но успеха не добился, так как для тех, кто был увлечён фракционной борьбой, его слова оставались пустым звуком.

«Настанет день, когда фракционеры уничтожат друг друга», – предупредил их Сон Ун и уехал в провинцию Кёнсандо. Там, на юге, он организовал небольшой отряд и развернул активную революционную деятельность. Основным местом его пребывания были его родные места – долина устья реки Нактонган.