Андрей Мирошниченко - Энциклопедия коммуникаций и делового общения. Теория и навыки: всё от семантики до журналистики

Звуковые сигналы животных не выходят за рамки первой сигнальной системы – системы непосредственных физиологических (обонятельных, слуховых, тактильных и прочих) реакций. Однако звуковая сигнализация коллективных животных уже проявляет и некое качество, присущее человеческому языку. Обжегшееся животное издаст крик боли, который встревожит и отпугнет другое животное, хотя то само и не испытало ожога. Крик боли для других животных заместит боль ожога. Не потому, что передаст представление об огне, а потому, что передаст соответствующую болевую эмоцию. Уже наблюдается некий факт замещения реального ожога сигналом – для других, для воспринимающих особей. По признаку боли – крику – другие животные почуют неладное и отреагируют как на опасность боли.

Это, в общем-то, похоже на передачу информации. Конечно, без всякой условности, без договоренности понимать под криком боль. Но реакция других животных последует. И, что характерно, она будет называться условнымрефлексом. Условные рефлексы вырабатываются у животных (и у людей) в личном и коллективном опыте как определенная реакция на определенные сигналы. Животные при этом не договариваются, условность рефлекса подкрепляется законами естественного отбора. Не отреагируешь на крик боли – испытаешь боль. Кто не реагирует, того съедают. Выживают те, кто реагирует, кто вырабатывает правильный, необходимый для жизни набор условных рефлексов.

Условные рефлексы как реакция на определенные сигналы – вот биологические корни возникновения речевой сигнализации человека. Вот откуда возникли условные – символические знаки.

Очевидно, человеческая речь зародилась именно из этой способности коллективных животных воспринимать сигнал-эмоцию как признак явления, вызвавшего эмоцию. Этот феномен рефлекторного замещения, по-видимому, и развился у человека в способность символического замещения предметов, привел к появлению речи.

Язык человека принято называть «второй сигнальной системой». Она возникла исторически в процессе развития примитивной коммуникации, и стала инструментом познания и преобразования мира. Главная отличительная особенность второй сигнальной системы состоит в том, что, оперируя условными знаками-символами и составленными из них предложениями, человек может выйти за границы инстинктов, эмоций, непосредственных контактов с физическим миром (за пределы первой сигнальной системы) и выработать неограниченные по объему и разнообразию знания.

Существует несколько гипотез по поводу возникновения речи. Многие из них не противоречат друг другу, и все они интересны с точки зрения исследования человеческого мышления.

Звукоподражательная теория возникновения речи, или «вау-вау-теория», предполагает, что речь человека возникла из возгласов, копирующих звук явлений. В самом деле, многие события (гром, рычание хищника) или действия (бег, удар) можно передать звукоподражанием, которое будет недвусмысленно сообщать об оригинальном источнике этого звука.

И поныне люди разных народов, встретившись и не зная язык друг друга, смогут объясниться и даже создать общий язык с помощью звукоподражания. Вспомним фильм «Пятый элемент», в котором герои Брюса Уиллиса и Милы Йовович впервые поняли друг друга и установили осмысленный контакт с помощью слова «бум» («бада бум!» – «да-да, биг бада бум!), означавшего падение девушки в машину. Это звукоподражательное слово, да еще подкрепленное только что произошедшим падением, оказалось понятно обоим, потому что прямо изображало это падение (иконический знак, которые достаточно легко поддается расшифровке). 4 4 Кстати, в фильме слово «бум» точно также звучит и на английском. И оно не требует перевода; эта сцена первого разговора вообще не требует перевода в русскоязычной версии фильма, поскольку единственным значимым для обоих персонажей словом оказалось понятное без перевода слово «бум». Остальные слова непонятны и значения не имеют ни для героев фильма, ни для зрителей. И именно с этого звукоподражательного слова «бум» установился контакт, люди открылись друг другу, начались совместные действия и установилось взаимопонимание, перешедшее к концу фильма в любовь, спасшую мир.

Согласно теории междометий, или теории эмоционального происхождения языка (важнейшим её представителем был французский просветитель Ж-Ж Руссо), первые слова были сигналами эмоций, сигналами страсти, испуга и так далее – точно так же, как и у животных. При этом говорящий должен был выразить звуками определенную эмоцию – не ту, которую реально испытывал, а ту, которую хотел бы возбудить или передать. Это интересный случай знаковой символизации, когда знаками являются эмоциональные возгласы и символизируют они какую-либо ситуацию или действие, связанное с этими эмоциями.

Эти слова и сейчас сохраняются в нашей речи в виде междометий. Ученые даже выделяют так называемые первообразные (непроизводные) междометия, в современном языке не имеющие связей ни с одной из знаменательных частей речи: а, ага, ай, ау, ах, ба, брр, брысь, ей-ей, их, на, но, ну, о, ого, ой, ох, тпру, тю, тьфу, увы и т. д. (они отличаются от производных междометий, типа брось, батюшки и т.п.). Первообразные междометия служат для выражения эмоций и, что еще весьма характерно, первообразные междометия схожи у многих народов. Например, это отразил в своем вольном стихе «Мы сидим за одним столом» поэт В. Солоухин.

…Но в это время кошка,

пробиравшаяся по крыше,

Прыгнула, чтобы поймать воробья.

Промахнулась и упала в кадушку

с водой.

Ха-ха-ха! – на это сказал англичанин. – Ха-ха-ха! – ответил ему француз. – Ха-ха-ха! – подтвердил им обоим немец. – Ха-ха-ха! – согласился русский с тремя.

Официант, поклонившись вежливо,

сообщил нам,

Что будет подано

Самое лучшее,

Чуть не столетней выдержки,

Уникальное, фирменное вино.

О! – на это сказал англичанин. – О! – француз отозвался мгновенно. – О! – охотно включился немец. – О! – согласился с ними и я. (…)

Так я понял, почему,

говоря по-разному,

Мы все же в конце концов

понимаем друг друга:

Англичанин, русский, немец, француз.

Не правда ли, точно так же могли реагировать на какие-то внешние события самые древние пралюди?

Древний человек, общающийся междометиями, или сигналами эмоций, был, видимо, куда более эмоциональнее человека современного, поскольку значительная смысловая нагрузка при таком способе общения ложится не столько на символическое значение слова, сколько на эмоционально-экспрессивную реализацию, на лицедейство говорящего. В самом деле, и современный человек, оперируя только эмоциональной окрашенными интонациями и нечленораздельными возгласами, вполне сможет передать какой-то минимум информации. Для это, правда, придется больше обычного корчить рожи и размахивать руками.