Роберт Макки - История на миллион долларов:

Но давайте представим, что все происходит глубокой ночью, свет луны и уличных фонарей выхватывает из темноты дом, стоящий в тени деревьев, которые стонут под порывами ветра. Режиссер снимает с угла и отдает распоряжение приглушить цвета. Продюсер приглашает для съемок Майкла Мэдсена и Линду Фьорентино. В сцене не изменен ни один кадр, однако теперь она пропитана настроением триллера. У нас душа будет уходить в пятки из-за опасений, что один из них не выйдет оттуда живым. Представьте, как Мэдсен ломает дверь, Фьорентино хватается за пистолет и оба вступают в отчаянную борьбу. Когда в конце концов они окажутся в объятиях друг друга, мы вздохнем с облегчением.

Дуга сцены, последовательности или акта определяет основную эмоцию. Настроение придает ей конкретные черты. Однако настроение не должно замещать эмоцию. Если нам хочется пережить какое-либо настроение, мы идем на концерт или в музей, а за получением осмысленного эмоционального опыта обращаемся к рассказчику. Плохо, когда сценарист пишет сцену, где в экспозиции ничего не меняется, затем делает местом действия сад, освещенный лучами заходящего солнца, полагая, что прекрасное настроение возобладает над всем остальным. Ему удается всего лишь создать никому не нужный и слабый текст, который придется «вытягивать» режиссеру и актерам. Не подходящая для инсценировки экспозиция вызывает скуку при любом освещении. Фильм – это не художественная фотография.

ПРИРОДА ВЫБОРА

Поворотный пункт строится вокруг того выбора, который персонаж делает под давлением, стараясь определить действие, необходимое для достижения стоящей перед ним цели. Природа человека такова, что каждый из нас всегда выбирает «хорошее» или «правильное», исходя из того, что мы сами считаем «хорошим» или «правильным». По-другому и быть не может. Следовательно, когда персонаж попадает в ситуацию, где ему приходится выбирать между добром и злом, правильным и неправильным, зрители, зная его предпочтения, могут заранее предположить, каким будет этот выбор.

Выбор между хорошим и плохим или правильным и неправильным вообще нельзя считать выбором.

Представьте себе Аттилу, царя гуннов, который, подойдя к границам Европы пятого века, оглядывает свои войска и думает: «Должен ли я вторгаться в эти земли, убивать, насиловать, грабить, жечь и разорять… или мне следует вернуться домой?» Для Аттилы такого выбора вообще не существует. Он должен вторгаться, убивать, грабить и разорять. Он провел десятки тысяч своих воинов через два континента не для того, чтобы, вплотную приблизившись к своей цели, повернуть назад. Однако его жертвы воспринимают такое решение как преступное. Но это их точка зрения. Вполне вероятно, что для Аттилы сделанный им выбор не только правомерен, но и нравственен. Без сомнения, как и многие другие великие тираны, он считал, что выполняет священную миссию.

Или возьмем более близкий нам пример. На улице вор бьет дубинкой по голове женщину, чтобы взять из ее кошелька пять долларов. Возможно, он знает, что это безнравственно, однако такие понятия, как нравственно/безнравственно, правильно/неправильно и законно/незаконно, часто не связаны друг с другом. Вполне вероятно, он сразу же пожалеет о том, что сделал, но в момент убийства, если исходить из точки зрения вора, не сделает ни одного движения, пока не убедит себя, что его выбор правильный.

Если мы не понимаем, что человек способен поступать правильно или хорошо, только веря в это или логически обосновывая свои действия, то мы мало что смыслим в этой жизни. Выбор между хорошим и плохим или правильным и неправильным очевиден и прост.

Настоящий выбор - это дилемма. Она возникает в двух случаях. Во-первых, если приходится выбирать между двумя несовместимыми вещами: для персонажа существуют две желаемые вещи, ему хочется иметь обе, но обстоятельства вынуждают выбрать только одну. Во-вторых, когда речь идет о том, чтобы выбрать меньшее из двух зол: есть две нежелательные для персонажа вещи, обе ему не нужны, но ситуация заставляет сделать выбор. Подобный выбор служит ярким выражением его человеческой сущности и мира, в котором он живет.

Принцип дилеммы известен писателям со времен Гомера, они понимали, что история, рассказывающая о двусторонних отношениях, не может быть долгой и простой конфликт между героем А и героем Б не удовлетворит читателей.

Позитивное / Нейтральное / Негативное

Двусторонний конфликт – это не дилемма, а колебание между позитивным и негативным. Например, такие вопросы, как «она любит меня / она любит не меня», «она любит меня / она не любит», заставляют метаться между плохим и хорошим и оказываются без ответа. И решение этих проблем не только наводит скуку своей повторяемостью, но и не имеет конца.

Если мы попробуем придумать позитивную кульминацию этой модели, при которой главный герой поверит в утверждение «она меня любит», зрители выйдут из кинотеатра, думая: «Подожди до завтра, когда тебя снова не будут любить». А если сделаем кульминацию негативной – «она меня не любит», – аудитория начнет предполагать: «Она вернется. Она всегда так делала». Даже если мы убьем чью-то возлюбленную, это не будет настоящим концом, потому что герой будет размышлять над тем, любила ли она его, и зрители тоже будут пытаться найти ответ, который так и не был дан.

В качестве примера рассмотрим две истории: в одной удовольствие постоянно чередуется с болью, а в основе другой лежит внутренняя дилемма. Это фильмы «Бетти Блю» (Betty Blue, в российском прокате – «37,2 градуса по утрам». – Прим. пер.) и «Красная пустыня» (The Red Desert). В первом главная героиня Бетти (Беатрис Далль) переходит от одержимости к безумию, а затем ее настигает кататония. У нее возникают импульсивные желания, но она никогда не принимает правильных решений. Во втором фильме героиня по имени Джулиана (Моника Витти) сталкивается с трудным выбором: найти убежище в утешающих фантазиях или осмыслить жестокую реальность, предпочесть безумие или боль. Притворно минималистичная картина «Бетти Блю» представляет собой длящийся более двух часов моментальный снимок жертвы шизофрении, которая принимает страдания за настоящую драму. «Красная пустыня» – шедевр минимализма, где показан человек, раздираемый ужасными внутренними противоречиями.

Для того чтобы придумать и воплотить настоящий выбор, мы должны создать ситуацию с участием трех сторон. В фильме, как и в жизни, значимые решения трехгранны.

Как только мы добавляем персонаж В, создается материал, позволяющий избежать повторений. Во-первых, к трем вариантам возможных отношений между персонажами А и Б – например, позитивные/негативные/нейтральные или любовь/ненависть/безразличие, – мы прибавляем такие же три вида отношений между А и В, а также между Б и В. Таким образом, у нас появляется девять возможностей развития действия. Можно объединить А и Б против В, А и В против Б, Б и В против А. Или погрузить их всех в любовь, или в ненависть, или в безразличие. Треугольник обеспечивает нам более двадцати вариантов отношений, а этого более чем достаточно, чтобы двигаться вперед без повторений. Добавление четвертого элемента поможет создать сложно взаимосвязанные треугольники и придумать практически бесконечное количество меняющихся взаимоотношений.