Александр Кушнир - 100 магнитоальбомов советского рока

...Одним из событий, послужившим для Летова импульсом к созданию цикла песен "Русское поле экспериментов", стало самоубийство гитариста "Гражданской обороны" и "Калинова моста" Дмитрия Селиванова. Это произошло в апреле 89-го года. "Весенний дождик поливал гастроном / Музыкант Селиванов удавился шарфом / Никто не знал, что так будет смешно / Никто не знал, что всем так будет смешно", - написал Егор через несколько дней в песне "Вершки и корешки". В "Русском поле экспериментов" Селиванову также посвящалась шаманоподобная хардкоровая "Лоботомия", первоначально записанная в рамках параллельного проекта "Коммунизм". Из еще одного "коммунистического" альбома "Веселящий газ" была взята лирическая композиция "Бери шинель" (спетая в дуэте с Янкой) - сплав летовской мелодии с фрагментом молодежного гимна 60-х "Like A Rolling Stone" и песней Марка Бернеса "Бери шинель, пошли домой".

Большинство номеров в "Русском поле экспериментов" по своей сути представляли деструктивный рок. По форме это был ядреный сплав гаражного панка и авангардного трэша, сыгранный зычно и звонко, отчаянно и яростно. Не случайно на альбоме Кузя Уо использовал флейту один-единственный раз (в "Вершках и корешках") - чтобы не ломать динамику. Зато Джефф почти в каждой композиции пропускал гитару через перегруженный фузз - прием, доведенный Летовым до совершенства в "Мышеловке" и "Красном альбоме". Несмотря на среднечастотную грязь, дисгармонии, дикий скрежет специально расстроенных гитар, утрированно примитивный ритм и "нарочито зловонное исполнение", именно в этой антимузыке "Гражданской обороны" и была жизнь.

...Перед созданием "Русского поля экспериментов" Летов окончательно осознал, что "праздник кончился" и рок-н-ролл прямо на глазах теряет свой первородный смысл. Один из важнейших рок-художников своего поколения, Летов в этой ситуации пересматривает свои взгляды и начинает проповедовать теорию самоуничтожения. Анархические лозунги становятся неактуальными и отходят на второй план. С позиции Летова единственным правильным стилем жизни теперь является саморазрушение, а "достойной смертью" - суицид. Эта идеология была превращена Летовым в религию, а природное настороженное восприятие мира было возведено им в куб, доведено до предела.

По-видимому, обо всем этом и поется в финальной композиции альбома "Русское поле экспериментов" - страшной 15-минутной психоделической сюите, по степени воздействия способной сравниться разве что с моррисоновской "The End". (В то время Летов называл Doors своей любимой группой.) Это, пожалуй, самый "веселый" из снарядов, выпущенных Летовым из своего рок-н-ролльного окопчика. Бескомпромиссный боец, законченный максималист и нигилист, чье творчество подпитывалось темной энергетикой суицида, Летов в те времена был весьма последовательным. В композиции "Русское поле экспериментов" он призывал, не дожидаясь Апокалипсиса, "покончить с собой, уничтожив весь мир" - на фоне безумной инструментальной какофонии, болезненного смеха и вкрадчивого шепота о том, что "вечность пахнет нефтью".

"Я... подошел к некой условной грани, - писал Летов спустя год в одной из статей. - К некоему как бы высшему для меня УРОВНЮ КРУТИЗНЫ, за которым слова, звуки, образы уже "не работают". Вообще, все, что за ним, - уже невоплотимо (для меня, во всяком случае) через искусство. Я это понял, когда написал "Русское поле экспериментов"... Я могу лишь выразить равнозначное этому уровню, являя просто новый, иной его ракурс. Это и "Хроника пикирующего бомбардировщика" с "Мясной избушкой" и "Туманом", и "Прыг-скок" с "Песенкой про дурачка" и "Про мишутку". Выше них для меня - зашкал, невоплощаемость переживаемого, вообще - материальная невоплощаемость меня самого. А вот именно туда-то и надо двигать".

сторона А

Гаубицы лейтенанта Гурубы

На блаженном острове коммунизма

Митрополит Ипполит

Парики, шиньоны, косы

Не трожь

Импровизация на тему слов

Песня гвоздя

сторона В

Опоздавшая молодежь

Хожу хожу

Спать

Русские

Кровь (Новый Год)

Ева Адам

Быстротечные сеньоры

сторона С

Письмо

Гусар и Верка Зозуля

Непобедимый

На острове Пасхи

Кума

Урбанизм-детерминизм

сторона D

От реальной жизни к мелодичному мышлению

Стачка шахтеров в Кузбассе

"Цыганята и Я с Ильича": Егор Летов и Олег "Манагер" Судаков, 1989.

Первые концерты Олега "Манагера" Судакова происходили в шкафу. Постоянно сталкиваясь с потоком глобальных вселенских противоречий, он в состоянии внутреннего надлома запирался в антикварный дубовый шкаф и начинал от бессилия выть. "Вплоть до двадцати пяти лет во мне копилось отчаяние, и я не знал, как с ним справиться, - вспоминает Манагер. - Мир раскалывался на две части, и мне казалось, что я вижу в лицо смерть".

Манагер работал художником-оформителем, считал себя человеком уравновешенным и искренне гордился тем, что никогда не проходил в клинике каких бы то ни было принудительных лечений. Несмотря на давнишнюю дружбу с музыкантами "Гражданской обороны", он вел довольно замкнутый образ жизни - до тех пор, пока по необходимости судьбы не увидел одного из своих родственников в состоянии паралича. Под впечатлением от этого кошмарного зрелища Олег сочинил песню "Паралич", рефреном которой звучал вопрос: "Когда же, когда придет смерть?"

Воспринимая реальность как "непрерывное откровение мира по поводу собственных тайн", Манагер в течение короткого времени написал около двух десятков песен, зафиксированных Егором Летовым в 89-м году в виде 30-минутных альбомов "Паралич" и "Армия Власова". Это был примитивный панк с акцентом на деструктивные настроения и социальную тематику в текстах. Источники вдохновения были очевидны - вплоть до лета 88-го года Манагер выступал в роли концертного вокалиста "Гражданской обороны", потрясая зрителей своим неистовством, неуправляемостью и исступленностью. В принципе, можно было достаточно долго "гнать велосипед" в том же духе, но Манагер ринулся другим путем. Постоянно соприкасаясь с "мирским опытом экстремальных состояний" и основываясь на традициях русского скоморошества, Олег Судаков нашел для себя собственный алмаз, названный им "мелодичным мышлением".

"Русская народная ирония на предмет мелодичности предполагает, что если в первом приближении композиция должна звучать аккуратно, гармонично и красиво, то во втором приближении - вульгарно, зверски и необычно, - считает Манагер. - Это и есть настоящий план гармонии, мелодики и красоты, который не просматривается первоначально".