Семён Федосеев - Пулеметы русской армии в бою

— для снабжения 180 запасных батальонов — 720 пулеметов;

— 50 % общей потребности в запас — 10 886 пулеметов. Всего требовалось поставить в армию 31 170 пулеметов и выполнить это за 15 месяцев — к 14 января 1917 г. На месяц выходило в среднем 2078 пулеметов — ежемесячная потребность росла стремительно. Характерен ответ, данный 17 января 1916 г. на запрос Кавказской армии: «Затруднительно увеличить теперь отпуск Кавказу пулеметов ввиду значительного некомплекта их у нас на Западном фронте и наличия у неприятеля подавляющего количества пулеметов».

Забегая вперед, отметим, что к оговоренному сроку — началу января 1917 г., — потребность в пулеметах оказалась еще больше. Уже в 1916 году раздавались требования дополнить пулеметные команды полков «переносными пулеметами на легких станках» при ротах. С другой стороны, начавшийся переход пехотных полков с 4- на 3-батальонный штат позволил формировать пулеметные команды не 8-, а 6-пулеметного состава.

В середине 1916 года ГАУ определило годовую потребность в 22 000 пулеметов из расчета: 1) единовременная потребность — 17 200, из них на новые формирования и «для доведения до высочайше утвержденной нормы» в 32 пулемета на полк — 13 000, в запас — 3200, на пополнение до штата — 1000; 2) ежемесячные поставки по 400 штук — 4800. Главное военно-техническое управление (ГВТУ) Военного министерства, кстати, на тот же период включило в свою потребность 102 «мотоциклета» с пулеметной коляской и 1042 с коляской для подвоза патронов.

Не поднимался в первые месяцы войны и вопрос о патронах. Еще на декабрь 1914 г. считалось достаточным иметь в запасе пулеметной команды 72 000 патронов, что в целом совпадало с предвоенными расчетами. Однако с началом войны Ставка давала тревожные указания об экономии боеприпасов. Командующий 8-й армией Брусилов 29 августа 1914 г. телеграфировал главнокомандующему Юго-Западного фронта Иванову: «В настоящей обстановке я не счел для себя вправе дать войскам указания беречь патроны… Противник атакует подавляющими силами, и недостаток войск у нас необходимо возмещать силою огня». А с января 1915 г. войска начали присылать требования на патроны для винтовок и пулеметов в огромных количествах. Если до 1914 года ежемесячная потребность военного времени оценивалась в 50 миллионов патронов, то в январе 1916 г. ее установили в 200 миллионов, а в 1917-м — 325 миллионов. Месячная потребность на один станковый пулемет в 1917 году оценивалась в 10 000 патронов.

В первые же месяцы войны пришлось вспомнить о ручных пулеметах (ружьях-пулеметах) — поначалу в связи с все той же острой нехваткой пулеметов в кавалерии. Возвращали в части ружья-пулеметы «Мадсен». По словам генерала А.А. Маниковского, с началом войны «кавалерийские части, что называется, „с руками“ рвали их у ГАУ». В 1915 году ГАУ собрало в крепостях и через Петроградский склад передало фронтам еще пригодные «Мадсены», некоторые из них перед отправкой пришлось исправлять (включая, видимо, доработку под патрон с остроконечной пулей) на Сестрорецком и Тульском заводах. Пока еще просто пытались сгладить общую нехватку пулеметов, но вскоре роль ружей-пулеметов выявилась яснее, как и проблема насыщения ими армии.

Станковый пулемет заполнил своеобразную пропасть между огневыми возможностями винтовки и пушки, но между винтовкой и станковым пулеметом еще остался существенный промежуток. При передвижениях на поле боя станковый пулемет был слишком тяжелым грузом, на открытой позиции оказывался слишком заметной целью, к тому же требовал выбора площадки и времени для установки. Находясь позади цепей, даже имея возможность огня через головы или в промежутки, пулеметчики не видели всех внезапно появляющихся целей и не могли быстро открыть по ним огонь. Войска стали присылать все больше заявок на ружья-пулеметы, которые могли повсюду следовать в цепях пехоты, быстро занимать позицию и открывать огонь. От ружья-пулемета не требовалось «заливать» огнем позиции противника — достаточно было обстреливать очередями отдельные точки, где были замечены или могли находиться пулеметчики или стрелки противника. Ружья-пулеметы позволяли увеличить силу огня, одновременно сокращая число стрелков в цепи при наступлении, и «экономить» стрелков в передовых траншеях в обороне.

Кроме кавалерии и пехоты ружья-пулеметы понадобились «для вооружения воздухоплавательных аппаратов и речных броневых отрядов». 17 января 1915 г. Воздухоплавательный отдел ГВТУ писал в ГАУ: «Для вооружения аэропланов необходимо спешно получить около 400 ружей-пулеметов. Из испытанных пулеметов оказались пригодными для этой цели ружья-пулеметы Люиса и относительно пригодными ружья-пулеметы Мадсена». Но запас «Мадсенов» исчерпали меньше чем за год — в августе 1915 г. ГАУ сообщало, что в его распоряжении «ружей-пулеметов Мадсена ныне вовсе… не имеется».

В войсках на 1 февраля 1916 г. «Мадсенов» имелось: в армиях и резерве Северного фронта — 191, Западного — 157, Юго-Западного — 332. «Мадсены» уже «отработали» свое, наладить производство запасных частей к ним не удавалось. Порученное в начале 1917 г. мастерским Ружейного полигона Офицерской стрелковой школы изготовление частей «Мадсена» не было поставлено «ввиду приостановления в школе мастеров-оружейников всякого рода работ с наступлением революции» (имеются в виду февральские события 1917 года). Авиация заявляла, что «ружья-пулеметы Мадсена действуют плохо» и просила новых пулеметов. Новые ружья-пулеметы заказывались у союзников, но те сами испытывали в них острую потребность.

На межсоюзнической конференции в Петрограде в январе 1917 г. Ставка Главковерха объявила следующую потребность: пулеметов «Максим» — 13 000 единовременно и 7200 в течение года (по 600 в месяц), кроме того — единовременно 10 000 станковых пулеметов «Кольт» и ПО 000 ружей-пулеметов. Потребность в ружьях-пулеметах определялась — по 8 на роту, т. е. по 128 на пехотный и по 36 на кавалерийский полк (заметим отношение к ружьям-пулеметам как к оружию роты и взвода), плюс — для вооружения аэропланов. Заявленные потребности увязывались с подготовкой на русском фронте летнего наступления.