Сергей Кучеренко - Рыбы у себя дома

У нашего школьного врача Парыгина была оригинальная библиотека, почти целиком состоящая из толстых старинных книг в прочных темных, тисненных по коже золотом переплетах, и был среди них трехтомник знаменитой «Жизни животных» Брема. О калуге в ней тоже не оказалось и слова, а о белуге… несколько строчек. Заинтересовавшись моими поисками, добрый доктор принес мне из поселковой библиотеки новехонький полупудовый том «Жизни животных по Брему». Амурской царицы и в нем не оказалось, а белуга «прописалась» на полутора страничках с картинкой. «Образ жизни этой рыбы почти неизвестен». И еще запомнилось: какой-то путешественник (называлась фамилия) в 1730 году видел-де белугу в 18,5 метра, а близ Астрахани в 1922 году выловили великаншу в 1230 килограммов.

И лишь много лет спустя посчастливилось мне познакомиться с мудрым и многоопытным амурским ихтиологом Михаилом Лукичом Крыхтиным. Дал он мне толстый старинный фолиант и сказал: «Солдатов о калуге и осетре эту книгу написал еще в 1915 году». Открыл я титульный лист и прочел: «В. К. Солдатов. Материалы к познанию русского рыболовства. Исследования осетровых Амура. Санкт-Петербург». Быстро пролистал: великолепная плотная бумага, прекрасно отпечатанные фотографии, масса содержательных таблиц.

Конечно же, я эту книгу «проглотил» в три дня и так много узнал и о калуге, и об осетре. Но еще больше об этих рыбах потом рассказывал мне Михаил Лукич.

Меня немного смутило почти единодушное утверждение ихтиологов и ученых о том, что в отличие от белуги это строго речной вид, живущий только в бассейне Амура и за пределы его лимана да близлежащих опресненных вод Татарского пролива в море не выходящий. Но упорно помнится мне рассказ одного моего друга.

Плавали они в районе Шантарских островов. В 1956 году. Осенью. И заметили старую плавучую мину. Ну, что делается в таких случаях ясно. Короче говоря, через некоторое время мина была взорвана. Всплыло много оглушенной рыбы, которую грех было не собрать.

Среди непредвиденного улова оказались две метровые и одна полутораметровая калуги. Та, которая побольше, весила около 20 килограммов… И хотя мой друг был не только заядлым, но еще и грамотным рыболовом, я весьма усомнился в достоверности услышанного и с пристрастием расспросил о внешности этих рыб, но все вроде бы говорило о том, что были то калуги, а не сахалинские осетры, в морях обычные.

Долго носил я в себе это удивление, но разрешили его ученые Магаданского отделения ТИНРО. Его заведующий В. К. Клоков рассказал, что факты единичного обнаружения калуги в прибрежных водах Охотского моря достоверны, и что заходит она даже в северные его районы. Инспектора Охотскрыбвода свидетельствуют: метровые калужата изредка попадаются в сети и в районе устья реки Уды — в полутысяче километров от Амурского лимана.

Недавно охотники и рыболовы из Николаевска-на-Амуре и с Сахалина рассказали, что в Татарском проливе и по его берегам в зимнюю и ранневесеннюю пору им неоднократно доводилось раньше, и особенно зимой 1983-84 года, находить больших и средних мертвых калуг, как плавающих вверх брюхом, так и выброшенных на берег. Сперва я подумал, что все-таки живет эта рыба и в соленом Татарском проливе, потом решил, что выходит она в него в середине и конце зимы вынужденно, вследствие загрязнения подледных вод и критического обеднения их кислородом. А М. Л. Крыхтин прояснил этот вопрос следующим образом на примере 1983 года. Бывает, запоздалые высокие осенние паводки сильно опресняют южную часть лимана и прилежащие к нему воды Татарского пролива, и калуга туда выходит погулять. А потом вдруг ударит свирепый ледяной шторм северо-восточных и северных румбов, нагонит и перемешает в лимане и проливе воду, и быстро станет она по-морскому соленой. Такое стремительное увеличение солености для калуги очень опасно. К тому же соленая вода остывает до минус 1–2 градусов, а это для рыбы губительно… Осенние штормы с густым снегопадом тоже приносят беды: наиболее пресные верхние слои лимана, в которых калуга ищет спасения от нагонной соленой воды, густеют снежным «салом», отчего ее жабры зашуговываются… Впервые такое бедствие русские промышленники наблюдали в 1900 году, последний раз — в 1983-м.

…И еще: иногда в многоводье в Татарский пролив и Сахалинский залив пресная вода из Амура как бы наплывает на более тяжелую соленую этакими озерами без берегов. Линзами. В них и калуга рискованно гуляет…

Судьба царицы амурских рыб печальна, а все потому, что она велика, мясо ее изумительных пищевых достоинств, не говоря уже о всесветно известной икре, которой в иной особи бывает до 10–15 пудов. Отец рассказывал, что на его глазах из пятиметровой калуги вынули двадцать ведер икры. За икрянку в 40–50 пудов весом в дореволюционное время платили как за пару хороших коров.

Не удивительно, что алчные промышленники, в том числе и иностранные, так жадно навалились на калугу, что год от года ее становилось меньше. В конце прошлого века в Амуре ловили до 11–12 тысяч центнеров осетровых, из них примерно половину составляла калуга. В газетах то и дело писали:

«На базаре появилась калуга колоссальных размеров. На прошлой неделе была доставлена с Амура икряная калуга в полсотни пудов весом и продана за 170 рублей. На днях же калуга в 42 пуда продана за 125 рублей…»

Старики и теперь хорошо помнят речных цариц, которые едва умещались на двух состыкованных санях.

Рядовой рыбак из казаков или крестьян небольшой примитивно-самодельной крючковой снастью за осень ловил до 170 калуг и осетров, за одну проверку снимая с крючков по 6–8 штук. А таких снастей в Амур опускалось много тысяч…

В первые годы XX века уловы осетровых в Амуре, в том числе и калуги, упали в два раза, и они продолжали снижаться, но мало кого это беспокоило. Перед первой мировой войной добывалось уже не более полутора тысяч центнеров калуги и столько же осетра. В 1915 году указом приамурского губернатора был запрещен на два года лов осетровых в период от весеннего ледохода до 15 июля и введена минимальная промысловая мера: на калугу — 168 сантиметров, осетра — 112. Но как мог повлиять кратковременный запрет на состояние стад медленно размножающихся и поздно созревающих рыб!

В гражданскую войну лов калуги велся совершенно бесконтрольно. И не скоро удалось упорядочить рыбные промыслы, обуздать рыбацкую вольницу да браконьерство.

В газете «Утро», издававшейся во Владивостоке в начале 20-х годов, в номере от 3 декабря 1922 года напечатано письмо одного из жителей села Верхнетамбовского, что в низовьях Амура, под заголовком «Хищничество». Вот оно:

«Ежегодно, начиная с ледохода, все дно Амура усеивается крючковой снастью, которой ловятся калуги и осетры.