Лайза Пикард - Викторианский Лондон

В 1869 году Манби пришел посмотреть на сиамских близнецов, «двух достаточно пожилых монголовидных мужчин, седых и морщинистых… При передвижении один тащил за собой другого… Расстегнутые рубашки позволяли видеть место их соединения (длиной 5 дюймов, толстое, как запястье сильного мужчины)». [699] Hudson, op. cit. (Несчастные люди, в наши дни, конечно же, предприняли бы попытку их разделить. Один из близнецов умер раньше, другой же, к счастью, не намного его пережил.)

Если кого интересовал такой новейший вид спорта, как велосипедный, то в королевском парке в Вулидже в 1869 году выступали две «французские велосипедистки», одетые, как мужчины, в короткие бриджи. [700] Merton M. Sealts (ed.), Ralph Waldo Emerson, the Journals and Miscellaneous Notebooks, Vol. X. Те, кто направлялся в Вестминстерское аббатство, обычно прихватывали с собой перочинный нож. Эмерсон был поражен, обнаружив, что королевские гробницы «испещрены вырезанными на них надписями. Даже на Коронационном кресле, веками используемом во время коронации королей и королев Англии, мистер Баттер, мистер Лайт и мистер Аббот запечатлели факт своего пребывания, оставив на память вполне недвусмысленную запись на сиденье, вроде: „Я, Баттер, спал в этом кресле“». [701] 1847–1848, Cambridge, Mass., 1973.

Музеи стремились удовлетворять потребность викторианцев в самосовершенствовании. Британский музей был открыт три дня в неделю с 10.00 до 16.00 зимой и с 10.00 до 19.00 летом. Музей Королевского военно-медицинского колледжа демонстрировал все виды уродств как своим учащимся, так и «посетителям, которых они приводили». В 1851 году принц-консорт открыл Музей прикладной геологии. Здание из мрамора находилось на Джермин-стрит (снесено в 1936 году). Ост-Индская компания, которая управляла Индией до 1874 года, открыла музей в Сити на Леденхолл-стрит. Он работал по субботам с 11.00 до 15.00. Здесь можно было увидеть «индийских идолов из серебра и золота… и механический органчик — символическую фигуру (тигр, пожирающий человека), сделанную, чтобы развлечь Типу Султана». [702] Cunningham, op. cit. Тигра, пожирающего человека, теперь можно видеть в Музее Виктории и Альберта. Можно было понаблюдать за изготовлением банкнот в Лондонском банке или за работой «обитателей» школы для слепых в Сент-Джордж-филдс. Дамы развлекались, рассматривая витрины и совершая покупки, либо просто прогуливаясь по большим новым универмагам. Их мужья предпочитали бывать в «Кристис», у акционистов на Кинг-стрит, либо прицениваться к лошадям на аукционе «Таттерсоллз» близ Гайд-парк-корнер. Те, кто был энергичен и не боялся высоты, могли посетить собор Св. Павла и, заплатив за вход 6 пенсов, подняться по 616 узким ступеням винтовой лестницы — «занятие грязное и несколько утомительное» — на «Галерею шепота», к внутреннему куполу, который, по словам автора популярного путеводителя, «в диаметре 6 футов 2 дюйма и может вместить 8 человек без всякого для них неудобства». Это, однако, вызывает сомнения. [703] Ibid. Стоит представить такое, как кровь холодеет.

Самой главной достопримечательностью, конечно же, был Букингемский дворец. «Способ доступа — распоряжение лорда-канцлера, отдаваемое только когда двор был в отъезде». [704] Cunningham, op. cit. Во время Всемирной выставки королева, разумеется, находилась в Лондоне, а так она почти всегда отсутствовала. Благородно с ее стороны.

Наконец пришло время, когда мы можем перейти к величайшему событию века: Всемирной промышленной выставке. [705] Существует масса литературы о Всемирной выставке, как современной ей, так и новейших времен. В последней категории я пользовалась — и получала от этого удовольствие — книгами Michael Leapman, The World for a Shilling, London 2001; John Davis, The Great Exhibition, Stroud, Gloucestershire, 199; Asa Briggs, Victorian Things, London 1990 (rev. edn). Но не сразу. Ей предшествовали планы, обсуждения, напряженность, трения и ссоры. День открытия, 1 мая 1851 года, приближался, а ничего не было окончательно готово…

1848-й вошел в историю как «год революций», беспрестанно вспыхивавших по всей Европе. В Англии чартисты горячо выступали за социальные реформы, но запланированный ими большой митинг в Кеннингтоне, южном пригороде Лондона, откуда они собирались пройти маршем к зданию Парламента, сорвался. Все мосты через Темзу были блокированы. О’Брайен, лидер чартистов, осознав, что его сторонники не могут победить, велел им тихо расходиться. Так они и сделали. Самому О’Брайену было разрешено перевезти петицию через реку в трех кэбах и оставить в Палате общин.

Когда чартистскую петицию, которая, как считалось, была поддержана пятью миллионами подписей, тщательно изучили в Парламенте, оказалось, что под ней стоит не более полутора миллионов подписей. Среди них оказалось множество явных подделок. Имя герцога Веллингтонского повторялось семнадцать раз, а среди известных персон, которые были горячими сторонниками «Хартии» — и продемонстрировали это, подписываясь несколько раз, — оказались королева, принц Альберт… и «Панч»! Зачастую вместо подписей стояли ругательства и непристойности, фразы на сленге или грубые слова. Тем самым все движение оказалось покрыто позором и превращено в посмешище. [706] Society, Politics and Diplomacy 1820–1864: passages from the Journal of Francis W. H. Cavendish (без имени издателя), London, 1913.

Конфликты с чартистами продолжались и летом, но угроза революции миновала. 1849 год ознаменовал начало экономического бума. Англия обладала огромными ресурсами природных богатств, таких как уголь и железо, у нее был налажен стабильный импорт хлопка. Благодаря новой молодой королеве была восстановлена популярность монархии, а плодовитость королевской четы исключила всякую опасность регентства или даже еще одного восхождения на престол женщины. Небосклон омрачали всего два маленьких облачка. Первым было то, что Альберт, с которым Виктория сочеталась браком в 1840, был — откровенно говоря — всего-навсего иностранцем. Другим, не столь явным, — возрастающая угроза промышленного соперничества со стороны Америки и европейских государств, в частности, Франции.

Французы, казалось, обладали умением создавать вещи, которые действовали лучше, выглядели лучше, продавались лучше, чем наша продукция, невзирая на то, что она была вполне надежна. Джон Буль был бы рад продемонстрировать солидность своей репутации и пренебрежение к иностранцам. Поэтому в 1754 году было создано Общество поощрения ремесел, промышленников и торговли. Обычное сокращение названия «Общество ремесел» (в 1847 году оно сделалось Королевским) не дает представления о его влиянии в промышленном и торговом мире, в частности, в техническом изобретательстве, которое Общество поддерживало премиями и соревнованиями. Альберту, более образованному и шире мыслящему, чем его царственная супруга, этот modus operandi был знаком — он находил его превосходным, — именно таким образом действовали в Германии. В 1847 году Альберт возглавил Общество.