Григорий Панченко - Горизонты оружия

А что, интересно знать, пишут о сражениях под Доростолом другие византийцы? В частности, Лев Диакон? Он ведь тоже современник и, видимо, участник событий; его «История» хорошо дополняет писания Скилицы. Временами их тексты совпадают почти один к одному — но тем ценнее разночтения!

Это «один к одному» распространяется и на описание той самой битвы. С единственным исключением: о воительницах, которых византийцы обнаруживают под доспехами отдельных воинов Святослава, — ни слова. Зато именно в соответствующем месте текста говорится о других женщинах (других ли?).

Итак, византийцы одержали победу, но далеко не столь решительную, чтобы совсем уж «закупорить» русов внутри городских стен. И через несколько часов после завершения того боя…

«Как скоро наступила ночь и явилась полная луна на небе, то русы вышли на поле, собрали все трупы убитых к стене и на разложенных кострах сожгли, заколов над ними множество пленных и женщин».

Вот в чем дело! Скилица (или его информатор) перепутал: женские тела были обнаружены ромеями на поле битвы не в тот же день — а вечером следующего дня, когда дружина Святослава снова оказалась оттеснена в Доростол, причем под самой стеной опять бушевала столь яростная схватка, что погибшие вчера и сегодня буквально наложились друг на друга. Столь же «наложились», переплелись, запутались рассказы участников о том, кто из убитых был в кольчуге — а кто просто лежал рядом…

Уверен: вот сейчас, после рассказа о жертвоприношении, большинство читателей облегченно приготовилось согласиться с тем, что вышеназванные русы — да, да, безусловно, норманны, а не славяне. Увы, по приверженности к этой церемонии (отчасти тризна, отчасти — жертвоприношение «на удачу» в грядущей битве) трудно провести национально-культурную грань между славянами и германцами — да уж и греками на их соответствующем витке!»

В любом случае надо делать скидку на тогдашние нравы. Например, в том духе, как это делает один из героев «Командирского огнива» Далии Трускиновской, описывая славяно-варяжско-фэнтезийное бытие:

«Иная — пленница, а иная, может, сама за парнями увязалась. Эти девки тоже были обучены бою в пешем строю, но в драку лезли не часто, а только когда мужикам туго приходилось. А так — кашеварили, лечили, по любовной части служили.

Но кто про них плохо подумает, тому я вот что скажу. Бывало, так морского грабителя с девкой спаяет — кузнец крепче не скует, чем их любовная тяга сковала. И если мужик гибнет в бою, она за ним следом уходит — понимаете? Никто не заставляет, а сама с его друзьями уговорится, они ее дурманным зельем подпоят и — следом за дружком… И жгут на одном костре…»

Вот вам и амазонки! Причем в гораздо более достоверном обличье, чем предлагает «Люс-А-Гард»! Увы, для ситуации под Доростолом такая схема вряд ли подойдет, она срабатывает скорее в масштабе малой «соседнической» дружинки (которую Трускиновская иронически поравняла с… партизанским отрядом!), а не раннефеодального воинства максимальных по тем временам размеров…

Но… Помните, было обещано вернуться к событиям 626 г.? Так вот: в их описаниях почти теми же словами говорится о погребальных обрядах осаждающих. Да, о воительницах-амазонках или их телах по-прежнему ни звука, зато тризна — очень похожа. Возможно, Лев Диакон, человек весьма образованный, даже читал ту повесть об осаде Константинополя и нарочито воспользовался ее словами для описания сходных обычаев. Такое часто случается в византийских хрониках — и во всяком случае, Льву это куда более простительно, чем нашим «хронистам», которые ничтоже сумняшеся прибегают к двойному «ходу конем». Сначала «рокируют» сообщение Льва Диакона с описанием тризны славян VII в. — а потом переносят на этот самый эпизод ошибочное наблюдение Иоанна Скилицы. И вот результат: славянские (допустим) амазонки дважды подряд патриотически устилают своими телами греческую землю — очевидно, демонстрируя таким образом (кому?!) непобедимость Руси…

Полуосыпавшаяся фреска рубежа XIII–XIV вв., иллюстрирующая известную восточноевропейскую легенду, по которой некий половецкий хан (а в другой версии легенды-лично Батый!) собственноручно похитил сестру словацкого короля Ладислава (венгры, впрочем, претендуют на то, что речь идет об их короле Ласло), а славянский или венгерский король опять-таки самолично отбил ее в рукопашной схватке. Причем одолеть хана ему удалось лишь после того, как освободившаяся пленница схватила оброненный кем-то из участников схватки боевой топор и подсекла похитителю ахиллово сухожилие, а потом еще и саблей добавила. Достоверность этой легенды много ниже нуля, но характерно, что доблесть девушки превосходит королевскую!

Докладчик:

Хорошо, не будем исходить из таких крайностей. Саксон Грамматик в «Деянии данов», описывая битву при Бравалле 770 г., упоминает славянскую воительницу Визну (или Вижну?), возглавившую отряд воинов и погибшую в этом сражении.

Неожиданная аналогия: поскольку старинные топонимы часто «перекликаются» с родовыми именами предводителей воинской аристократии — то не от имени ли этой, условно говоря, княгини происходит город Вижна из «Ведьминого века» М. и С. Дяченко? Ведь, вдобавок ко всему, Вижна — столица славянского государства, расположенного на границе с Западной Европой; и в мире «Ведьминого века» амазонок (правда, они воительницы не «от меча», а «от магии», причем магии недоброй) куда больше, чем хотелось бы обитателям того мира…

Если вернуться к наиболее фантастическим преломлениям реальной истории, то, по преданиям, в опять-таки VIII в. на территории Моравии существовал своеобразный аналог Запорожской Сечи — с той разницей, что на его территорию не допускались мужчины. Центром этого своеобразного государства амазонок была крепость Девин, которая не раз и не два с блеском выдерживала осаду войск соседних королей. Во всяком случае, о чем-то подобном по одной и той же схеме рассказывается и в раннесредневековой «Хронике» аббата Региниона, и в полусказочной «Чешской хронике» Козьмы Пражского, и в «Истории лангобардов» Павла Диакона…

Канонический «свод» этих легенд создал уже А. Ирасек — конечно, писатель XIX в., при этом даже отчасти фантаст, но ведь в данном случае он не сочинял , а скорее систематизировал уже существующее. Согласно этому канону получается, что более восьми лет славянские амазонки во главе с Властой, родственницей и соратницей национальной героини чехов — Любуши, — успешно отражали попытки королевской власти сломить их силой оружия, отвергая все предложения о капитуляции. В конце концов после годичной осады, ценой огромных жертв мужчинам удалось одержать верх над слабым полом.