Наталья Гарбер - Как писать в XXI веке?

Стабильно покупаемые массовыми тиражами книги в России — это труд психолога Юлии Гиппенрейтер «Общаться с ребенком. Как?», книга Дэвида Хессайона «Комнатные растения» и роман об убийце «Парфюмер» Патрика Зюскинда. В последние годы к ним всплеском продаж приблизился роман Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом» о мальчике, живущем под гнетом властной бабушки вдали от беспомощной матери. Вот он, наш читатель — удушаемый своими предками и потерявший контакт с собственными детьми, он выращивает цветы на окне, мечтая о серийных убийствах всех своих мучителей.

Так как же нам предложить ему сваи шедевры малой прозы и поэзии?

Да, есть книги, которые читают массово. Однако учтите — сегодня бестселлерами российской литературы объявляют книжки, вышедшие тиражом около 15–50 тысяч. А вот бестселлер в мире — это Библия, проданная в количестве под четыре миллиарда экземпляров, и детективы Агаты Кристи, проданные числом более 2 миллиардов книг. Большая часть этих книг Агаты продана, конечно, после смерти автора. Авторы Библии, уверена, на ней вообще ничего не заработали.

Хорошо покупают «Книгу рекордов Гиннесса» (около 90 миллионов копий). А еще люди приобрели больше 30 миллионов экземпляров «Убить пересмешника» Харпер Ли и «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл. Больше 25 миллионов людей купили самый популярный в мире дневник — «Дневник Анны Франк». А вообще сегодня настоящий, мировой бестселлер «из свежих» — это книга, опубликованная в США на английском, ибо там умеют делать книгопродажу как большой бизнес, поэтому список сегодняшних книжных лидеров The New York Times полностью совпадает с листингом российских бестселлеров, который мы увидим через три года.

Происходит это так: вы пишете и публикуете в России несколько романов, получаете здесь хорошие продажи, привлекаете внимание американского издательства и получаете контракт. Затем его рекламисты переназовут и «упакуют» все ваши шедевры в «продающем» формате, пара лет — и вы Стиг Ларссен. Первую книжку раскрутят, снимут по ней фильм, вторая пойдет трейлером, а третью полмиллиона людей купит, не читая, в первую неделю после выхода, потому что это модно. Вы счастливы?

Заметьте, что все сегодняшние бестселлеры — это серийные произведения прозы больших форм. Кроме «лидера продаж» — Библии, которая содержит и поэтические формы, хотя тоже обладает «современной» многосерийностью формата. Но вообще это книга не вполне авторская, и все равно большая. Поэтому спустимся с небес на землю и попробуем понять, кто, где и почем читает малую прозу и поэзию. Во-первых, 80 % покупателей книг — женщины. Интернет добавляет нам читателей-мужчин, а краткая форма дает шанс, что они не бросят на середине.

Итак, в Интернете, на персональных и тематических сайтах, нас читают те, кто искал ключевые слова из нашего текста, и это могут быть просто культурные люди. Еще нас там и на бумаге читают заинтересованные в текстах на модные темы: после вампирских саг Стефани Майер редакции говорили: «Пиши о вампирах, это сейчас продается». Есть книги одного автора, альманахи и сборники для писательских групп. Еще нас читают в печатных литературных журналах большие элитные любители литературы, однако многие журналы сейчас активно «живут» в Интернете, соединяя эту избранную аудиторию с массрвыми пользователями поисковиков. Нас читают в журналах глянцевых и иных массовых, позволяющих себе поместить рассказик на последней странице.

Если вы раскрутили свой бренд (с помощью большой формы, конечно), как Дмитрий Быков, то вас как поэта и гражданина читают с эстрады, по телевизору и продают все это на дисках. В творческих клубах сейчас поэзию тоже начали читать, я имею в виду публично произносимое звучащее слово. Некоторый эффект на чтение ваших шедевров производят победы на литературных конкурсах, масштаб которых обычно пропорционален форме конкурирующих шедевров — «Большая книга» раскручивает имя и тексты существенно значительней, чем любые соревнования в малой прозе. Премия «Поэт» дает серьезный гонорар, но уже тем авторам, чье имя и так известно всем, кто способен их читать.

В списках лучших писателей, составляемых модными и массовыми журналами, специалистов по малой прозе и поэзии — очень небольшой процент. Причем малые формы обычно интересуют литературные рейтинги лишь как приложение к большим. Короче говоря, малая проза и поэзия — Золушка современной литературы.

В этом большом минусе общественного невнимания и общего падения интереса к слову есть большой плюс: мы можем писать то, что действительно нас волнует — так, как считаем действительно нужным. Малая проза и поэзия — это тексты для себя и «тех, кто понимает». Это не значит, что автору такого текста не нужен бренд, напротив — ему он нужен особенно. Ведь те, кто понимает, хотят услышать того, кого стоит понимать.

Когда после 2005 года я начала писать, уже не скрывая от себя, что это художественная литература, то первые несколько лет не могла сформулировать свое основное «писательское предложение»: о чем? И когда однажды редактор журнала спросил меня в лоб: «О чем пишете?», то я ляпнула «О людях». «А! — нашелся этот остроумец, — значит, не Бианки». Это была моя первая брендовая оценка «от противного». Это, кстати, очень неплохо, ибо бренд автора вкратце можно разложить на четыре части, включая «то, чего он не будет делать никогда». Я сейчас «подставлюсь» и покажу на себе, как это делается:

— Ядро: центр предложения. Что ваш читатель получает при любом сотрудничестве с вами?После пяти лет писательства я призналась себе в очевидном — я пишу о внутренней музыке человека. Это моя творческая тема, и мой формат — проза и поэзия «неровных», разных ритмов, ибо музыка человека — это джем-сейшен, так и пишу. Музыкальность и джемовость темы приводит к тому, что звучащее слово, живопись и импровизация, в том числе обучение созданию малой прозы и поэзии, как и исцеление их силами, тоже являются частью моего «писательского ядра»: я пишу психологические книги об исцелении психосоматики с верлибрами и хокку, вставляю в деловые статьи картины и литературные эпиграфы, читаю поэзию художникам и мимам, а в учебник по малой прозе и поэзии врезаю параграфы о формировании живописных выставок. Ибо все это — джем-сейшен внутренней музыки человека в ее разных формах. Это внутренняя музыка человека возрождения XXI века.