Алексей Ерофеев - Откуда приходят названия. Петербургские улицы, набережные, площади от аннинских указов до постановлений губернатора Полтавченко

А еще есть Курятная, Фруктовая, Суконная, Москательная, Инструментальная линии, Яблочная площадь и Ягодный проезд в Апраксином дворе. Сенная площадь появилась раньше Сенного рынка, уже в «Описании Санктпетербурга» 1751 года Андрея Богданова зафиксирована Сенная площадка, где торговали, естественно, сеном.

А что значит Фурштатская улица? Это не город, как Кронштадт, тогда бы она писалась через «д» – Фурштадтская. Некоторые по незнанию так и пишут. «Фурштат» по-немецки – «фуражный обоз», здесь, на месте дома № 21, находился фуражный двор (то есть склад корма для лошадей) Преображенского полка (дворовый корпус сохранился). Слово «двор» до XIX века обозначало не то, что сейчас, а комплекс служебных построек с большим (а куда от него денешься?) внутренним двором. (Это особенность не только русского языка, название лондонского полицейского управления Скотланд-Ярд тоже переводится как «шотландский двор».) Есть и Фуражный переулок, но уже в другом месте – близ Академии связи на Суворовском, где был фуражный двор Кавалергардского полка.

О банях и прачечных нам напоминают Банный мост через реку Пряжку (к сожалению, бывшее здание бань – дом № 7 по набережной – недавно снесли), Прачечный переулок, выходящий к реке Мойке, да и сама Мойка. С последней, впрочем, не все ясно – во-первых, это переделка ижорского Муя, или Мья, что значит «грязная», во-вторых, в 1751 году тот же Андрей Богданов писал: «Сия речка названа Мойка от прежней ея нечистоты; понеже она была глухая, протока себе сквозного не имела, была вся тинистая, и вода мутная, в ней инова никакова платна белаго не мывали, кроме какова подлаго [бедного] платья. Просто сказать, имя ея произошло от народной сей пословицы: „Умойся беленько“ (то есть „вымараися“)…». Любопытно, что в створе Прачечного переулка находится не Прачечный, а Почтамтский мост, в створе Почтамтского переулка – Фонарный (правда, с другой стороны Мойки к нему подходит Фонарный переулок), а Прачечный мост расположен совсем в другом месте – в истоке Фонтанки. Здесь, в нынешнем доме № 4 по ее набережной, был целый Прачечный двор, где стирали белье для императорской фамилии и ее слуг. Здание, возведенное в 1780-е годы, сохранилось, хотя и в несколько перестроенном виде.

А вот Мытнинская улица к мытью никакого отношения не имеет. Мытный двор – так раньше называлась таможенная служба, отсюда старославянское слово «мытарь» – таможенник и вообще сборщик налогов. Здание Мытного двора сохранилось; нынешний его адрес – пр. Бакунина, 6. О другом, не дошедшем до нас Мытном дворе напоминают Мытнинские переулок, площадь и набережная на Петроградской стороне; этот двор располагался как раз между набережной и современным проспектом Добролюбова. Поблизости есть и Провиантская улица – здесь торговали, как бы мы сейчас сказали, конфискатом, то есть не прошедшими таможню продуктами.

Некоторых может удивить название Съезжинской улицы. Кто и зачем туда съезжался? На самом деле на углу этой улицы и Большого проспекта Петроградской стороны стоял съезжий двор, то есть полицейское управление и пожарная часть. Здание, хотя и не самое первое (построено в 1827 году), сохранилось, сейчас это дом № 2/11. Кстати, Съезжинский переулок – это бывшая часть Съезжинской улицы, отделенная от нее кварталом застройки.

Имя Караванной улицы связано с караван-сараем. Так называли свое жилье персы и индусы – погонщики слонов, присланных персидским шахом в подарок императрице Анне Иоанновне. Этот караван-сарай стоял на месте Инженерного замка; слонов вместе с погонщиками в 1744 году перевели в район нынешней площади Восстания, но название «караван-сарай» за их прежним жилищем сохранилось и впоследствии перешло на улицу.

Аптекарский остров, а затем Аптекарский проспект и Аптекарская набережная обязаны своим именем основанному Петром I Аптекарскому огороду, где выращивались лекарственные травы, здесь же открылась и Главная аптека. Аптеку потом перевели к Летнему саду, и там появился Аптекарский переулок, а огород в 1823 году преобразовали в Ботанический сад.

Дровяной переулок, протянувший от Пряжки до канала Грибоедова, хранит память о том, как в прежние времена власть заботилась о своих подданных, занималась, в нынешней терминологии, социальной защитой. В этом месте находился «дровяной запасный магазейн», учрежденный Екатериной II, «дабы продавать зимою бедным людям дрова за такую же цену, как летом оные покупаются». В России с ее климатом проблема отопления жилья всегда стояла, наряду с пропитанием, на первом месте. Еще одна Дровяная улица находится ближе к Обводному каналу, но там были просто дровяные склады.

Земледельческая улица с сельским хозяйством связана только косвенно. Ее имя ведется от Земледельческого института – так одно время назывался Лесной институт, нынешняя Лесотехническая академия. Институт имел еще участок в Коломягах, и там есть Земледельческий переулок. Интересно, что улица и переулок в свое время поменялись названиями: изначально переулок был улицей (по масштабам Коломяг все – улицы), а улица – переулком. От более привычного названия института произошло имя Лесного проспекта и исторической части Лесной (не Лесное, как некоторые почему-то говорят, это сокращение от названия Лесной корпус).

А вот Фермское шоссе действительно было названо по Удельной ферме, которая принадлежала Удельному ведомству, управлявшему землями императорской фамилии (отсюда же и имя местности Удельная). На ферме проходили практику учащиеся существовавшего в 1832–1866 годах Удельного земледельческого училища, готовившего будущих управляющих удельными поместьями. Правда, участка магистрали, примыкавшего к ферме, давно нет, как нет и самой фермы – на ее месте стоит дом № 12 по Ланскому шоссе.

Миллионная улица

Понятно, что дворцы или рынки имели свои названия, но иногда имя могло получить и просто особо приметное здание. В 1740-е годы петербуржцы, пораженные роскошью особняка графа Петра Шереметева, прозвали его «Миллионным домом», а от этого прозвища пошло название Миллионной улицы. Дом (ныне – № 19) в 1862 году перестроен до неузнаваемости Андреем Штакеншнейдером, но от этого стал только еще более роскошным.

Примеров таких можно приводить сотни, и чтобы не захлебнуться в этом потоке, попробуем все же разделить городские доминанты по их функциональной принадлежности. И начнем с тех, которые имели в жизни простого горожанина главное значение.