Олег Рисс - Семь раз проверь... Опыт путеводителя по опечаткам и ошибкам в тексте

Не знаю, знаком ли докладчик с любопытным рассказом Эдгара По «Как была набрана одна газетная заметка», но «полиграфическая шутка» знаменитого писателя блестяще подтверждает его гипотезу, а вместе с тем в живой остроумной форме показывает, как широки возможности зрительного восприятия. Поэтому мы позволим себе задержаться на этом не столь уж популярном произведении.

Редактор Смит, чтобы нагадить своему конкуренту, редактору газеты «Чайник», подослал в его типографию мальчишку с поручением выкрасть из наборной кассы все литеры «о», которыми неумеренно пользовался этот журналист. «Замена букв — отнюдь не редкий случай в типографиях, — пишет Эдгар По, — и почти всегда при этом, не знаю уж почему, недостающую букву заменяют буквой „х“. Наборщик Боб, оставшись без буквы „о“, заменял ее решительно и твердо, и с этими заменами заметка вышла в свет. Наутро население города Онополиса было ошеломлено удивительной передовой „Чайника“:

„Вхт, Джхн, дх чегх дхшел! Гхвхрили хслу — пхлучишь пх ххлке. Не схвался бы в вхду, не спрхсив брхду. Ухх-ди скхрей вхсвхяси пхдхбру-пхздхрхву! Каждхму в Хн-хпхлисе хмерзелх твхе рылх. . . "» и т. д. [89 , с. 679] .

Пусть Эдгар По и уверяет, что даже городской математик не в силах был разобраться во всей этой абракадабре, для привычного глаза здесь нет ничего непонятного именно благодаря тому, что оставшиеся на своих местах буквы дают вполне достаточную информацию. Отсутствие менее распространенной буквы (а буква «о» по встречаемости в частотном словаре русского языка занимает первое место) поставило бы нас в более затруднительное положение, особенно если бы ее недоставало в каком-нибудь редком, малознакомом термине, названии или фамилии.

Бывалый глаз приучен и не к таким ловушкам. На помощь ему, — как доказала наука, в необходимых случаях приходит память. «Многое из того, что, как нам кажется, мы слышим или видим, — указывал У.Джемс, — в действительности дается нам памятью. Мы не замечаем опечаток и представляем себе нужные буквы, хотя видим другие» [ 42, с. 96].

Память — это второе зрение, что остроумно показал английский психолог Дж. М. Стрэттон, несколько дней носивший специальные линзы, дававшие... перевернутое изображение. Ученый с удивлением констатировал, что продолжал действовать, как всегда, хотя его зрительные восприятия были совершенно необычными. Это значит, что человек не реагирует непосредственно на стимулирующие предметы, а подправляет их прошлым опытом.

Как ни эфемерно многое из того, с чем приходится иметь дело глазу, в большинстве случаев он отлично справляется со своими обязанностями. Ученые прямо-таки дивятся эффективности его работы.

Природа мудро позаботилась о том, чтобы не давать глазу лениться. Экспериментальным путем получены доказательства, что если в течение длительных промежутков времени отсутствуют внешние раздражители, приносящие информацию, функциональный уровень человека снижается [ 110, с. 15].

Мы уже знаем, что во время чтения глаза движутся неравномерно, как бы рыскают по печатной строке. Необходимо что-то «экстраординарное», чтобы приковать внимание к данному месту. Если бы мы не задерживали в нужных местах своевольное скольжение глаза по тексту, то никогда не могли бы замечать опечатки.

Но таково уж противоречивое свойство зрительных отделов мозга, что как раз опечатка нередко становится барьером, заставляющим глаз останавливаться... и соображать. Ряд психологов считает, что мыслительная деятельность только тогда и начинается, когда возникает какая-нибудь задержка. Когда действие протекает беспрепятственно, у человека нет оснований задумываться.

Это же чудесно, что работоспособность нашего зрительного аппарата повышается, что называется, его сопротивлением окружающей среде. Восприятие складывается, таким образом, не только из положительно действующих, но и отрицательных моментов, которые «режут глаз» так же, как диссонанс в музыке «режет слух».

На одной из улиц небольшого европейского города висел щит с отчетливой надписью крупными буквами «Водитель, стоп!» Это шаблонное предупреждение настолько примелькалось, что многие водители автомашин просто не обращали на него внимания и на полной скорости мчались дальше. Тогда психологи предложили сделать в надписи нарочитую ошибку: «водитель, спот!» И будто бы после этого все без исключения машины стали останавливаться.

Оставляя это курьезное сообщение на совести редакции газеты, перепечатавшей его из иностранной прессы, следует признать, что здесь хорошо схвачена важная психологическая особенность, которая систематически проявляется в процессе чтения. Мы, вероятно, так же без остановки мчались бы взглядом по наезженной дороге печатного текста, если бы не наталкивались на что-то необычное — перевернутую или не туда поставленную букву, нелепицу в словах, вообще какой-то непорядок в изложении или что-то противоречащее тому, к чему мы привыкли.

После всего сказанного, после того как мы на ряде фактов удостоверились в чудесных свойствах нашего доброго проводника по печатным строчкам, не умолчав и о его, осторожно заметим, «недоработках», — нетрудно прийти к несколько парадоксальному выводу, что положительный результат в зрительной работе зависит не столько от возможностей глаза, сколько... от нас самих! Посмейте-ка пристыдить его за пропущенную ошибку (а ведь в десятках книг походя ссылаются на несовершенство зрительного аппарата человека), и вы можете услышать в ответ мораль из басни Крылова: «Нет, стыдно-то не мне, а стыдно лишь тому, кто не умел понять, к чему я годен!»

Знаменитый девиз И. П. Павлова «Наблюдательность и наблюдательность» реже всего приходит на ум во время чтения. Читать и наблюдать, казалось бы, разные вещи. Психологи изучают различные типы чтения, но говорят либо об обычном, беглом чтении, без углубления в содержание, либо о серьезном чтении, ставящем целью изучение вопроса, о котором трактует статья или книга. Эмоциональный тип чтения, рассчитанный на художественное восприятие текста, кажется несовместимым со строго аналитическим (корректорским) чтением, имеющим целью проверку правильности текста с формальной, прежде всего орфографической стороны [ 128, с. 88].

Одним словом, каждый читает по-своему в зависимости от того, что намерен получить от книги и дать ей сам. Изрядную группу читателей составляют те, кому по роду их деятельности положено находить в тексте и устранять допущенные ранее ошибки. Не думайте, что это сравнительно узкий круг редакторов-текстологов и корректоров. Нет, в числе их и учителя, проверяющие тетрадки учеников, и сверщики телеграмм перед вручением их адресатам, и художники-плакатисты, и представители ряда других профессий. Все они образуют особый тип читателей, который мы, соединяя понятия «читать» и «наблюдать», назвали бы читателем-наблюдателем .