В.В. Розанов. Семейный вопрос в России. Том I

Излюбленным предметом рассуждений ее за последнее время, между прочим, сделался вопрос о браке. Как бы этот вопрос различными представителями этого направления различно ни толковался, но вывод всегда получался один и тот же: нужно развод сделать более легким. Против этого вывода нельзя, конечно, возражать категорически*, но что говорится ради его, в большинстве случаев заслуживает полного опровержения.

______________________

* Первое, кажется, в богословской литературе хотя бы какое-нибудь согласие "подумать о разводе". В. Р-в.

______________________

Такую задачу взял на себя г. К. Сильченков, поместивший в журнале "Вера и Разум" статью под заглавием: "Из современных газетных толков о христианском браке". Эта статья им написана собственно против статьи В. Розанова, помещенной на страницах "Нового Времени" и озаглавленной "Непорочное счастье"*. Г. Сильченков возражает г. Розанову по двум пунктам: во-первых, против его взгляда на нравственную основу брака, во-вторых, против его догматических воззрений на брак как таинство.

______________________

* Автор так зол, что перевирает заглавие статьи, верно приведенное у г. К. Сильченкова. В. Р-в.

______________________

Быть может, многие из наших читателей читали статью г. Розанова и знают, что нравственной основой брака г. Розанов считает страсть. Он так говорит в своей вышеупомянутой статье от имени последней: "Я здесь (т. е. в браке) образую все - и я господствую. Семья есть мой дом, и именно сотканный мною. Без меня ни закон, ни разум семьи не создаст. Вот почему, когда я рушу семью, я рушу свое создание, рву свой покров, изделие внутренностей моих...........

И если я ухожу, не объясняя никому причин, из семьи, знайте, что я именно ухожу из семьи уже порочной, и с надеждой и усилием на месте ее соткать другую и именно непорочную семью; неправильно родив, я усиливаюсь к новым родам, оплакав труп неудавшегося младенца". По поводу этого утверждения г. Розанова г. Сильченков вполне справедливо приводит слова Мартенсена, протестантского богослова. "Здесь, - говорит последний, - очевидно, желают поставить закон плоти или членов на место закона духа. Многохвальная истина в страсти весьма часто здесь есть лишь простое бесстыдство, которое не краснеет пред законами нравственности. Плотская похотливость, очевидно, отрицает здесь то, что брак есть учреждение, стоящее выше отдельных личностей, что личности дают обязательства не только друг перед другом, но пред высшим авторитетом, именно Богом, что цель брака не есть исключительно то, что выставляется именно здесь; что личности должны быть счастливы и взаимно приятны друг другу, но что, кроме того, отнюдь не последнею целию этого учреждения является то, чтобы личности через посредство брака были воспитываемы ко взаимному возрастанию в добродетелях, вследствие чего христианство также говорит о кресте, который Бог положил на это состояние жизни".

Не отрицая физической стороны в браке, г. Сильченков к приведенным словам Мартенсена добавляет еще то, что всякая страсть эгоистична по самому своему существу и, как таковая, никогда ничего не созидает и не может созидать, но только разрушает. В частности, именуемая громким именем "любви", страсть брака с этой точки зрения представляется более разрушительной, чем всякая иная страсть. Так, гордый человек всегда горд, скупой неизменно верен своей любви к приобретению; напротив, страстный человек, какою бы пылкою страстию он ни пылал, "едва лишь утолит сердечный глад мгновенным обладаньем, уже скучает и томится"... и ищет нового предмета страсти. Таким образом, если самая страсть и остается неизменной, то все-таки в отношении своих предметов она крайне непостоянна.

Не страсть, а разумное чувство, говорит г. Сильченков, составляет основу брака. Как христианство, так и здравый рассудок одинаково отрицают и осуждают страсти. Христианство желает видеть человека непорабощенным и ослепленным страстию, но свободным от нее и разумным, - в этом его идеал.

Что касается догматических воззрений г. Розанова на брак как таинство, то с этой точки зрения наибольший интерес представляет его учение о длительности таинств. Напомним нашим читателям это учение.

"Входит ли длительность первою и главною чертою в таинство? - спрашивает г. Розанов и отвечает: - Не входит. Совершенно нельзя определить, и не вытекает решительно ни из какой черты таинства непременная его продолжительность. Сколько времени длится в человеке действие принятых Св. Даров? Неизвестно. До первого греха. Грех и Тело Христово - несовместимы, и согрешивший уже вышел из-под благодатного таинства. Сколько времени длится действие Св. Крещения? В Вольтере оно кончилось, когда он сел за "Pucelle", когда писал "Кандида"...

Эти общие посылки о таинствах нужны г. Розанову для вывода, что таинство брака длится до первого греха. А так как под грехом следует разуметь грех, и в какой угодно форме - злобы, презрения, неуважения, мысленной неверности, то, очевидно, и длительность брака как таинства чрезвычайно мало гарантирована. Между тем и святость таинства брака "не должна быть, - по воззрениям г. Розанова, - нарушаема, и единственным спасением ее в случае указанного нарушения ее каким-либо из указанных грехов должен быть развод. Если, - грозит нам г. Розанов, - мы не откроем выхода из брака в такого рода случаях через развод, то наша семья умрет, как умерла она в католических странах, полторы тысячи лет проборовшись с внутренним самоотравлением".

Г. Сильченков по поводу этого учения совершенно справедливо отмечает "крайнюю развязность г. Розанова в суждениях". "Г. Розанову, - пишет г. Сильченков, - отлично, например, известно, когда действие таинства крещения прекратилось для Вольтера: "В Вольтере оно кончилось, когда он сел за "Pucelle", когда писал "Кандида". Но известно ли нашему автору, столь далеко проникающему в область тайн Божественных, значение таинства крещения по учению церкви? Должно сильно в этом сомневаться". В таинстве крещения человек, по учению церкви, очищается от всех грехов: и первородного и личных, содеянных до крещения, и рождается в новую жизнь. Что же хочет сказать г. Розанов? То ли, что Вольтер, севши за свои ужасные романы, вновь стал виновным в первородном грехе?.. Но это нелепо. Или - что он умер духовно? Но вот что говорится в Послании восточных патриархов о православной вере: "Как при естественном рождении каждый из нас получает от природы определенный вид, образ, остающийся с нами навсегда, так точно и при духовном нашем рождении таинство крещения налагает на каждого неизгладимую печать, которая остается на крестившемся всегда, хотя бы он после крещения наделал тысячу грехов или даже отвергся самой веры". Учение г. Розанова, замечает еще г. Сильченков, уничтожает всякое значение таинств, так как последние длятся только до первого греха, а без греха человек не может прожить и самого небольшого срока времени.