В.В. Розанов. Семейный вопрос в России. Том I

И это, как выражался Лесков, у нас повсеместно. Только недавно Правительствующий Сенат разрешил земским начальникам и губернаторам выдавать таким несчастным женам паспорты помимо согласия их мужей. Конечно, пройдет еще немало времени, пока гуманное разъяснение Сената перевоспитает мужей, но хорошо, хоть начало положено" ("Н. Вр.", "Среди газет и журн.").

Не правда ли, это хроническое изнасилование "на законном основании"? В. Р-в.

Вчера в уголовном отделении херсонского окружного суда рассмотрено дело по обвинению Елены Борчановской в краже документа и проживательстве по чужому виду. Фабула дела, особенно в изложении обвинительного акта, очень несложна: покушавшаяся на самоотравление 28 апреля 1901 г. крестьянка Елена Борчановская, будучи доставлена в участок и подвергнута допросу, заявила, что она еще во время Великого поста похитила паспорт у своей двоюродной сестры Елены Лубьяненковой, жительницы Ново-Петровки, и тогда же приехала к Херсон, где поступила в услужение по этому документу к некоему Немировскому. На суде эти обстоятельства были освещены некоторыми свидетельскими показаниями и объяснениями подсудимой. Последняя еще ребенок, такой глядит она и из-под своего арестантского халата и белого платка, полускрывающего ее измученное горем лицо. По справкам оказывается, что Елене Борчановской всего 18 лет. Почти 16-летней девчонкой она отдана была своими родными, вопреки желанию ее и воле, замуж за нелюбимого человека Борчановского. Физический урод - калека, он оказался уродом и в нравственном смысле, терзая и поколачивая без жалости это беззащитное существо, безапелляционно и безвозвратно отданное родными мужу-тирану. Она умоляла его дать ей отдельный вид на жительство. Но он слышать ничего не хотел и продолжал ее есть поедом. Дом его - был для нее адом; она не спала, не ела, слонялась по чужим хатам. Придя раз голодной, измученной к своей двоюродной сестре Елене Лубьяненковой, чтобы утолить свой голод и поделиться своим горем, Елена Борчановская нашла у последней принадлежащий ей паспорт. У Борчановской мелькнул луч надежды на возможный исход из того тяжелого положения, в которое она попала по милости своих же родных. Она спрятала эту спасительную бумажку и, скрывшись, с нею добралась до Херсона. Но и здесь ее не переставал преследовать тяжелый призрак мужа-тирана, с которым она связана неразрывно. Она каждую минуту ждала, что вот-вот появится этот сугубо противный ей человек и заявит на нее свои законные права. Мысль эта сводила Елену с ума, угнетала несчастную каждую свободную минуту и привела ее к тяжелому решению - отравиться. Люди помешали ей совершить этот грех. Но, оправившись от болезни, Елена, пройдя чрез тюремное заключение, попала на скамью подсудимых по обвинению в краже документа и проживательстве по чужому паспорту. Защитник подсудимой, пом. прис. пов. Л. Л. Лемперт, в своей защитительной речи открыл пред присяжными завесу этой тяжелой драмы женщины-ребенка, ходатайствуя об ее оправдании. Присяжные заседатели после минутного совещания вынесли Елене Борчановской оправдательный вердикт.

(Газ. "Юг", 8 янв. 1902 г.)

Сила Божия в немощи совершается.

К. Сильченков

Вхожу к приятелю.

- Ну, братец?

- Что "ну"?

- Скучаешь?

- Не очень. Вот в клуб собираюсь.

- Хе-хе-хе.

- Что же ты смеешься, как лошадь? Над ближним грешно смеяться.

- Я не смеюсь. А только тоска мне на тебя глядеть.

- И не гляди.

- Не могу, потому я тебе приятель. Ведь вместе энциклопедию права слушали. К-ов читал. "Gaudeaumus"-то, помнишь?

- А наплевать мне на "Gaudeaumus". Ребяческие сны.

- Теперь посерьезнел?

- Посерьезнел.

- Проза жизни настала. Люблю я эту энциклопедию права. Все "nostra" и "loro", как пишется в банках, объемлет. То вот "наше", а то - "ихнее". Отлично. И талантливый человек К-ов. Вдумчивый, но, кажется, пил. Все талантливые люди пьют, по крайней мере в России.

- Я вот не пью.

- Потому что ты бесталанен.

- Ну, и замолчи. Что ты стрекочешь, как сорока?

- Как же, обновление. В обновление жизни вошел. Впрочем, я это тебе после клуба расскажу. Одевайся же...

- Да нет, я, кажется, не пойду. Карты и карты. На прошлой неделе маленький проигрыш, а главное - рожи, эти равнодушные рожи! И кто их сотворил? И как их сотворили?

- Кислятина ты совсем: и "пойду" и "не пойду". Недаром от тебя жена сбежала.

- Не напоминай.

- Я не напоминаю, ты сам своей физиономией напоминаешь. Но, братец, дозволь из биографии: сколько же это было лет назад?

- Одиннадцатый...

- Одиннадцатый год. Давно. Кутит?

- Нет. У нее свой домик, т. е. родительский. Кажется, скромно живет.

- Оказия. Отчего она от тебя, от дурака, сбежала?

- Тогда влюбилась, но, кажется, в любви получила афронт, и как уже в лета вошла, то и живет спокойно.

- Не просилась назад?

- Года три назад присылала письма. Заигрывала опять. -Ну?

- Я промолчал.

- Трижды дурак.

- Отчего?

- Как отчего? Была бы жена. В клуб бы не ходил. Спокойствие, удобство.

- Тебе легко говорить.

- Почему? Легко говорить, легко и исполнить.

- Говорить легко, а исполнить трудно. Что же я за плевательница такая, в которую то плюнут, то вычистят ее. Я человек, а не плевательница.

- Гордость. Гордыня тебя обуяла. Смирения в тебе, шельмец, нет. По-христиански должен бы простить. Хе-хе-хе....

- Нет, уж ты "прости", когда тебя в безик обыгрывают, а я посмотрю на твое "христианское долготерпение". Рекомендовать-то его легко, а вот исполнить... Я человек, а не плевательница, и думал, что дом мой - тоже человечье жилье, а не сточная яма для нечистот. Черт знает, поневоле вспомнишь экциклопедию права...

- Нервный ты человек. Вздумал "nostra" и "loro" в браке усчитывать. Тут, брат, едино тело, едина душа...

Приятель вскочил:

- Черт! Уйди, или я в тебя швырну полоскательной чашкой! Кто это смел так издеваться: "единая душа и единое тело".

- Хе-хе-хе. Горячий человек. Сядь. Рассуди.

- Да я много лет рассуждаю. Эх, приятель, запьешь. И запил бы, да только какое-то органическое отвращение к вину.

- Ну, вот разнюнился. Верно, сейчас пойдут автобиографические признания?

- Совсем нет. Я вот и размышляю. Какое высокое слово: "единое тело и единая душа". Кажется, богат, как Ротшильд, приобретя такую жемчужину, как "единое тело и единая душа".

- Ну, конечно, оттого все и женятся. Индийский жемчуг, да еще с приданым ма-а-леньким, хе-хе-хе... Ты с приданым?

- Оставь. Я именно о жемчуге. Стразы...

- Что такое? Я иностранного не понимаю.

- Сдирают со щуки шкуру, т. е. чешую, и кладут в чан, в воду. Мокнет целые месяцы. Растворяется или там осадок дает, матово-молочного цвета. Отцеживают, потом прессуют, потом в стеклянные тончайшие горошинки, полые внутри, и получается отличнейший "жемчуг", по три рубля за нитку. Теперь самые богатые такой носят. Красивее настоящего.