Эдуард Ходос - ЕВРЕЙСКИЙ СМЕРЧ

Вскоре земельным законодательством было приостановлено отчуждение земли, даже если это касалось близких родственников. Но в законе, как в плохом заборе, нашлась дырка. Такая маленькая хитренькая лазейка: продажа земли запрещена, а вот обмен ее на что-либо другое — пожалуйста, можно, значит. И опять пошло-поехало: меняли земельный пай на тонну сахара, или на семена подсолнечника, или что-то еще...

До сих пор не могу забыть отчаявшуюся женщину, которая на базарчике в Новгородце расспрашивала, где и кому можно продать землю — арендатор-фермер не хочет ее покупать, а продать крайне необходимо: сын болен туберкулезом, и, чтобы его спасти, нужны деньги. Хату сына уже продала за 900 гривень, но тех денег надолго не хватило. Болезнь прогрессирует, а денег нет... Женщина плакала, с надеждой заглядывала в глаза каждому собеседнику. Через некоторое время я узнала, что ее сын, совсем молодой — 30 лет — умер. Продала ли тогда несчастная мать землю, не знаю.

Сейчас люди уже сообразили, что земля стоит дорого, хотя, в соответствии с законодательством, как бы не продается. Но все равно те, кого беда хватает за горло, сбывают свои сертификаты за бесценок.

К сожалению, этот вынужденный шаг, связанный с надеждой быстро поправить свое материальное положение, выскочить из проблем, становится шагом к новой безысходности, поскольку деньги быстро уплывут...

Продают землю и сейчас. И об этом знают все: от политика до обездоленного крестьянина, который вынужден бороться со своими бедами таким сомнительным способом. <...>

Каким же образом сегодня продается земля? В соответствии с буквой закона — не продается. Но существует обходной вариант. Полностью законно, нотариально, оформляется договор о том, что арендатор взял у селянина в аренду земельный пай на 49 лет и внес арендную плату из расчета полтора процента от полной стоимости земли за каждый год. При этом сумма не указывается. Селянин этого договора, как правило, не читает — ему же нужны деньги, и немедленно, ведь его семья попала в беду.

К примеру, государственный акт на землю, где указан размер земельного участка от 4 до 8 гектаров, стоит всего шесть тысяч гривень. Вот селянин и получает шесть тысяч гривень, хотя в договоре, по сути, расписывается за все пятьдесят-семьдесят тысяч. Так делается для того, чтобы тот же дядька или семидесятилетняя бабуля, подписав договор на полувековой срок, не надумали внезапно разорвать его и вернуть себе землю. Потому как это возможно — через суд. Но тогда придется возвращать уже не шесть тысяч гривень, которые они получили фактически, а все те полтора процента общей стоимости земли, помноженной на 49 лет. А где человеку, вынужденному продать свой кусок земли, чтобы поддержать семью, взять сумму, указанную в договоре? Вот так-то!

Так что, дядька, продал землю (а вернее, отдал ее даром), то чеши затылок. <...>»

(«Сільські Вісті», № 14, 3.02. 2006 г.).

При всем драматизме описанной ситуации вынужден заметить, что реальное положение дел куда более трагично, чем в приведенной публикации. Поскольку изъятие украинской земли происходит в несоизмеримо больших масштабах, и способы для этого изобретены гораздо изощреннее, чем обдуривание простого крестьянина из глубинки.

Как известно, в цивилизованных странах самой дорогой считается земля, прилегающая к крупным городам. Ее стоимость на порядок выше цены на землю в черте города и на несколько порядков — чем в отдаленной провинции. Несмотря на то, что Украине в известном смысле далеко до звания «цивилизованной страны», с некоторых пор она стала следовать тенденциям западной «земельной» моды.

Примером тому может служить Харьковский район с населением 260 тысяч человек, который представляет собой одну из крупнейших в Европе административно-территориальных единиц, прилегающих к мегаполису.

Окружная дорога вокруг Харькова, очерчивающая границу между городом и районом, является в полном смысле «золотым кольцом», об истинной ценности которого даже не догадывается местное население. Для человека несведущего — это всего лишь многокилометровая лента шоссе, окруженная перелесками и сельхозугодьями, а для людей осведомленных — Эльдорадо в алмазном блеске. Так вот здесь работают совершенно другие — и по масштабам, и по изощренности — схемы, которые не идут ни в какое сравнение с мелким надувательством, описанным выше. Для захвата лакомых кусков земли в этих местах разработаны и внедрены специальные технологии. А выглядят они следующим образом.

В районную администрацию являются представители некой промежуточной фирмы-однодневки, специально созданной для воплощения этой схемы, с просьбой отвести ей в пользование энное количество гектаров земли под строительство грандиозного, фантастического по замыслу комплекса, который в перспективе озолотит весь район. (Что-то типа очередного «Диснейленда» или еще какого-нибудь дутого псевдопроекта, с помощью которых, как вы помните, закладывался фундамент «предупредительной вежливости».)

После раздачи всех полагающихся взяток фирма получает разрешительные документы на землю с изменением ее целевого назначения, то есть осуществляется главная задача — земля выводится из сельхозназначения.

Данный момент является важнейшим звеном в цепи выстроенной схемы. При этом добросовестно оплачиваются довольно высокие налоги и сборы, установленные государством за вывод угодий из сельхозназначения. (В настоящее время в Украине, и в частности в Харькове, осуществляется именно этот этап «общегосударственной» суперпрограммы по захвату дорогостоящих земель.)

Через какое-то время представители фирмы сообщают в райгосадминистрацию о якобы возникших у них проблемах (отказ спонсоров от финансирования, невозможность реализации проекта по техническим параметрам и т.д. и т.п.) и просят передать землю другой фирме, с другим проектом, предусматривающим, к примеру, строительство коттеджей, — то есть осуществить так называемую операцию «переуступки». Далее следует очередная раздача надлежащей порции взяток — и этот, второй, этап преодолен. Так под благовидным предлогом создается вторичный рынок земли.

На третьей, завершающей стадии вокруг мегаполиса возникают элитные поселения (как на оккупированных палестинских территориях), в которых приобретают дома определенные категории лиц – эдакий «избранный» ограниченный контингент. Таким образом создается третичный рынок, а вместе с ним – то, что на юридическом языке называется «прецедент добросовестного приобретателя».

В переводе же на общедоступный язык это означает буквально следующее: в права владения троекратно «отмытой» землей вступает незапятнанный частный собственник, абсолютно на законных основаниях приобретший «хатынку» с прилегающими к ней многогектарными угодьями, а заодно – стопроцентную гарантию неприкосновенности «майна», которая исключает возможность возврата собственности при любых разоблачениях коррупционности упомянутых схем. Мол, знать ничего не знал, кто и с какой целью в этой земле до него ковырялся, деньги платил свои кровные, и вообще – на дворе у нас капитализм, так что руки прочь от добросовестного приобретателя и его законных «га». Вот вам и прецедент...