Ролф Йенсен

Процветающие страны не подвергаются вторжению чужеродных культур, но новая конфронтация происходит по той же схеме; это схватка с самими собой и будущим. Технологические достижения, возможности, открытые телекоммуникациями, изменения в рабочей среде — все это вместе выливается в судьбо-

Брак часто отсрочивается, чтобы продлить период молодости.

носную перемену, сравнимую с той, которую переживают многие традиционные общества, когда бедным странам приходится встречаться с западной культурой. Когда такие встречи произойдут, по мнению Маргарет Мид, некоторые предпримут попытки изолироваться, чтобы спасти свои ценности, другие ста нут маргинальными; но на переходном этапе противостоящие ценностные нормы будут сталкиваться в каждом отдельном человеке — мы сбиты с толку и нервничаем, стоя на пороге будущего. Будет ли семья существовать через 50 лет? Или надо готовиться к возврату традиционных семейных ценностей, считая вторую половину ХХ века изолированным кризисным периодом для семьи? Каковы причины этого культурного столкновения с нашим собственным будущим?

Ряд основных функций, ранее отводившихся домохозяйству, исчез. Это больше не место производства (как в аграрном обществе); многие каждодневные обязанности были либо отданы на сторону, либо автоматизированы; к тому же, воспитание и обучение детей происходит, в основном, за стенами дома. Женщины работают вне дома, а домашняя экономика стала индивидуализированной. Единение в финансовых вопросах больше не является необходимостью. У нас разные банковские счета и разные телефоны. Мы делим ложе и стол, но совсем необязательно чековые книжки и мнения. Для многих семей работа — серьезный конкурент, соревнующийся за качественное время. То множество вариантов свободного времяпровождения, которое постоянно предлагается, рассеивает членов семьи во всех направлениях.

Ценности переживают кризис. Скорость технологических изменений приводит к тому, что институты теряют свою власть и авторитет. Традиционные столпы общества ослаблены. Из непогрешимых нравственных колоссов они превратились в обычных людей и должности.

Мы делим ложе и стол,

но совсем необязательно чековые книжки и мнения.

Сегодня мы смотрим авторитетам прямо в глаза, конкурируют любые системы ценностей. Все мы постоянно оказываемся в ситуации выбора, неуверенности.

Итак, перемены на множестве уровней слились и привели к столкновению между семьей и будущим. Возможно, семья, при встрече только с одним из этих изменений, могла бы просто приспособиться; но в таких огромных количествах изменения порождают сомнения. В соответствии с традиционными семейными ценностями, брак — это религиозный институт, закладывающий основы любви, а также роли полов и финансовые отношения. Если эти ценности больше не имеют силы, брак становится не больше, чем союзом двоих. Вот где подступают сомнения: какие ценности управляют этим союзом? Финансовое партнерство не работает, когда оба супруга могут сами зарабатывать вне дома. Роли полов являются темой для обсуждения с 1960-х годов; сегодня они, в значительной степени, индивидуализированы; каждый брачный союз по-своему распределяет различные задания. В Северной Европе поговаривают о семье переговорщиков, в которой он и она в процессе переговоров достигают договоренности о разделении ролей в каждом конкретном случае без насаждения твердых правил. Дочь спрашивает родителей: «Нормально ли быть неверной?» Ответ: «Ну, я думаю, это зависит от того, как к этому относитесь вы двое». Или достигший половой зрелости сын интересуется: «Пап, нормально оставлять себе то, что нашел на улице?» Ответ: «Что ты нашел?» Нравственностъ часто относительна.

В результате, остается только любовь. В отсутствие материальной заинтересованности и традиционных семейных ценностей любовь остается единственной причиной для вступления в брак. Возможно, это нашло отражение в продажах бриллиантов. Маркетинговая история началась еще в 1939 году с закрепления в общественном сознании образа, ассоциирующего бриллианты с романтическими ритуалами: помолвками, венчаниями, годовщинами. В 1996 году мировые продажи ювелирных изделий с бриллиантами со ставили $52 млрд., из которых на долю США пришлась примерно треть. Бриллианты превратились в важный символ любви и поэтому так хорошо продаются.

Остается только любовь

Если любовь — единственная причина, то браки могут расторгаться, когда любви больше нет. Как явствует из увеличения числа разводов в процветающих странах, именно это и происходит в реальной жизни и, похоже, на ситуацию не влияет наличие или отсутствие детей. Куда уходит любовь в наши дни? Вряд ли мы живем в романтическую эпоху, как в начале ХIХ века, когда поклонялись и жаждали одной единственной истинной любви — синдром Ромео и Джульетты. Каково наше представление о любви? Любовь подверглась коммерциализации? Нет, но высокий уровень благосостояния позволил приобретать дорогие символы ее присутствия. Любовь жива и здорова.

Будущее семьи зависит от того, чем закончится сражение за наши умы. Как мы должны воспринимать самих себя? Как мы должны определять себя в отношении других людей? В ХХ веке в Северной Европе произошло два главных изменения. Во-первых, это смещение социального центра от семьи к работе. В стародавние времена, звакомясь с людьми на вечеринках, мы обычно интересовались: «Кто ваши родственники?» Сегодня вопросы часто касаются работы: «Чем вы занимаетесь?» Во-вторых, это переход от коллективизма к индивидуализму. Мы не воспринимаем себя как часть социального контекста, как дочь такого-то, как члена той или иной семьи; мы автономные личности. Это становится очевидным, когда происходит что-либо криминальное или безнравственвое. В прошлом такое происшествие навлекло бы позор на всю семью; сегодня вина ложится только на конкретного человека. Это тем более примечательно, что культура стыда еще существует за пределами процветающих стран, и она существует в Японии.

Будущая битва за наши умы — это битва за индивидуальность.

Будущая битва за наши умы — это битва за индивидуальную душу, за каждую личность, как она сама себя воспринимает. Что я собой представляю? Кто я? Попробуем угадать, какие самовосприятия поблекнут, а какие усилятся.

Начнем с семьи. Там, где раньше она царила безгранично, теперь конкуренция. Которая станет еще жестче. Во время исследования (1997) у студентов МВА американских увиверситетов интересовались, что они считали самым важным в жизни. Возглавила список карьера (75%), но семья заняла второе место с очень небольшим отрывом (71%). Ответы этих молодых американцев указывают на нарастающую конкуренцию; если они сохранят верность идеалам своей юности, эти студенты всю жизнь, каждый день будут решать одну проблему: работа или семья. Им нужны обе, и они не откажутся ни от одной из них.