Неустановленный автор - Нострадамус. XX век: новейшая дешифровка

Что касается истории восстания на этом броненосце, то в архиве ВМФ материалы о восстании на «Потемкине» отсутствуют. Когда и кто их оттуда изъял, нигде узнать не удалось. Теперь главный источник информации – воспоминания оставшихся в живых участников тех достопамятных событий, которые у нас начали свободно публиковать только после развала СССР. В версии восстания, воспроизведенной в известном советском фильме, настораживает тот факт, что оно началось сразу после прибытия миноносца из Одессы. Но ведь понятно, что несвежее мясо – это всего лишь повод, а никак не причина революции. Чей и какой приказ пришел на броненосец из Одессы, до сих пор неизвестно, однако одесский след в деле «Потемкина» обнаруживается. В этом я совершенно уверен и полностью разделяю выводы Шигина. Корабль пришел в Одессу за «свежим мясом», но не для еды.

Часть экипажа, матросы броненосца из числа социал-демократов, не желали восстания и делали все, чтобы его не допустить, но их фактически отстранили от влияния на развитие ситуации, и восстание произошло. Почему не хотели выступать социал-демократы? Почему они оказались в меньшинстве и были вынуждены в конце концов подчиниться обстоятельствам? Кто на них повлиял? Почему восставшие расправились со своими офицерами с такой зверской жестокостью, поубивав большую часть из них? Почему восставший «Потемкин» сразу же помчался именно в Одессу, а не в Севастополь, чтобы попытаться присоединить к себе остальной флот? С точки зрения здравого смысла поход в Одессу команде «Потемкина» ничего дать не мог, ибо броненосец по-прежнему оставался одинок перед лицом всего Черноморского флота. Необходимо учесть, что восстание на «Потемкине» началось внезапно для флотского командования; приход его в Севастополь мог сразу же присоединить к восстанию большую часть эскадры. Ответ может быть только один: Одесса-то «Потемкину» была, собственно, не нужна, зато кому-то в Одессе броненосец был очень нужен. А потому можно с большой долей уверенности предположить, что решение на поход к Одессе принималось не на палубе мятежного броненосца, там его только озвучили, а затем и исполнили. Однако даже прибытие «Потемкина» не спасло восстания в Одессе. Когда началась паника, об одиноком броненосце уже забыли. На «Потемкине» сразу упала дисциплина, начался разброд и шатание, в результате чего, поплавав по Черному морю, корабль поспешил сдаться румынским властям. Все это подтверждает факт, что все в восстании изначально ставилось на Одессу, а броненосец был лишь использованным в этом плане средством.

Владимир Шигин поведал о «легендарной личности» Шмидта. Какова была во всех этих событиях роль лейтенанта Шмидта (и какова его настоящая биография), многие интересующиеся историей узнали в 2005 г. из документального фильма, показанного на одном из центральных телеканалов. Его истинная биография принципиально важна для разбора катрена. Вот с какими странностями столкнулся В. Шигин в своих исследованиях.

Итак, «Потемкин» остановился на рейде. Когда утром 15 июня одесситы пришли в порт посмотреть на красивый броненосец, то там их ожидал страшный сюрприз: на конце Нового мола стояла палатка с телом убитого матроса. Как объяснялось, это был матрос Григорий Вакуленчук, застреленный старшим офицером броненосца «Потемкин» капитаном 2-го ранга Гилляровским в самом начале восстания. Но здесь не все так просто. Впоследствии выяснилось: настоящая фамилия матроса была не Вакуленчук, а Омельчук, что подтвердил в своем донесении о восстании на «Потемкине» командир Одесского порта генерал-майор Перелешин. И странность – не только в измененной зачем-то фамилии. В «Календаре русской революции» за 1917 г. петроградского издательства «Шиповник» относительно одесских событий написано, что во время первого столкновения с полицией был убит не один, а двое рабочих. «Один из трупов украла полиция, другой рабочие подняли на носилки и с пением „Варшавянки“ понесли по рабочим кварталам». А зачем полиции воровать труп рабочего? Что, у них других дел не было тогда? Рискнем предположить, что труп был припрятан самими организаторами восстания, и этот труп они положили в палатку на Новом молу, выдавая его за труп потемкинца. Похоже, именно поэтому и возникла весьма странная путаница с фамилией. Печать много писала о знаменитом совместном митинге матросов и рабочих у тела Вакуленчука, при этом о самих похоронах ничего толком не известно.

Остались воспоминания о них поэта А. Федорова. Во второй половине дня 15 июня, проходя по Гаванской улице, он столкнулся с весьма странной процессией, поднимавшейся из Карантинной гавани, о которой написал: «Запыленные матросы, всего человек 8-10, шли за гробом, поставленным на дроги. Некоторые матросы были одеты в матросские куртки, а один из них был в желтом замазанном дождевике. Позади этой странной процессии ехала карета, а в ней за стеклами виднелись какие-то совсем чужие этой компании физиономии и опять-таки – матросская куртка». Нетрудно догадаться, что «чужие физиономии» – это члены все того же загадочного Комитета, отвечавшие за похороны потемкин-ца. Вопрос о том, кого хоронили в тот день – рабочего или матроса, так навсегда и повис в воздухе.

Но Одессу похороны матроса уже не интересовали, поскольку в оставшемся без твердой власти городе начался грабеж. В порт и центр потянулся одесский люмпен, все ждали только ночи, чтобы начать мародерство с размахом. Потом началось массовое бегство людей из Одессы, деморализация быстро охватила людей, которые всего сутки назад ратовали на митингах за свободу. Обезумевшие от страха активисты и ораторы затаптывали слабых и стариков, сталкивали с подножек вагонов барышень и дам. Среди беженцев оказались и комитетчики, готовившие сепаратистское восстание в пользу Южно-Русской республики. Теперь, сидя в вагонах уходящих из Одессы поездов, они во все голоса сокрушались о погибших в городе ценностях и ругали правительство за то, что оно не смогло навести порядка в Одессе. Так безумное одесское отребье спасло страну, сорвав честолюбивые планы комитетчиков, мечтавших с помощью аккуратной и правильно освещенной в газетах революции создать на юге России еврейское государство.

Однако проиграно пока было еще не все дело, а лишь его первый акт. Одесский вариант не удался, но оставался еще севастопольский. Требовалось лишь сделать небольшую, в несколько месяцев передышку, чтобы осмотреться и перегруппировать силы. Учитывая менталитет Севастополя, там в качестве пружины революции был нужен непременно кадровый морской офицер, поэтому после «угнетенных рабочих Одессы» наступило время «красного лейтенанта» Шмидта.