GSL Law&Consulting - Азбука оффшора. Досужие заметки искателя приключений на свою… налоговую декларацию

Как правило, критерии, положенные в основу составления большинства списков оффшорных зон, так или иначе связаны с готовностью (или, точнее, неготовностью) отдельных государств раскрывать информацию о конечных собственниках компаний, зарегистрированных на их территориях, и бенефициарах денежных средств, размещенных в их финансовых институтах.

Заключение оффшорными государствами международных соглашений об обмене налоговой информацией и согласие идти на «компромиссы» в области защиты банковской тайны способствуют исключению юрисдикций из «черных» и «серых» списков. Примером может служить перечень ОЭСР, включившей в апреле 2009 года 38 юрисдикций в «серый список» (страны, согласившиеся обеспечить в своей национальной практике применение международного налогового стандарта, но не обеспечившие его в должной мере) и 4 юрисдикции в «черный список» (страны, не согласившиеся обеспечить в своей национальной практике применение международного налогового стандарта). По состоянию на декабрь 2012 года «черный список» ОЭСР пустует, в «сером» осталось лишь 2 страны – тихоокеанские микрогосударства Науру и Ниуэ.

В конце 2016 года прошло совещание министров финансов стран ЕС, на котором обсуждались критерии нового «черного списка» налоговых убежищ. Список еще окончательно не утвержден, но Совет ЕС направил предупреждения о возможности включения в «черный список» 92 странам.

Оффшорные юрисдикции различаются не только по географическому положению, но и по иным признакам, имеющим значение для налогового планирования.

Так, различные оффшорные государства устанавливают различные условия получения компанией льготного налогового статуса, например:

– британская заморская территория Ангилья освобождает от уплаты налога на прибыль абсолютно все компании, зарегистрированные на ее территории, независимо от места ведения деятельности и организационно-правовой формы;

– компании, зарегистрированные на острове Мэн, освобождаются от уплаты налогов, если смогут подтвердить налоговой инспекции свой статус налогового нерезидента;

– белизское и сейшельское законодательство освобождает от уплаты налогов компании, зарегистрированные в особой организационно-правовой форме («международная коммерческая компания»);

– гонконгские компании обязаны платить местные налоги, только если они осуществляют деятельность, приводящую к извлечению дохода, на территории Гонконга, и т. д.

Среди других значимых параметров, по которым оффшорные юрисдикции отличаются друг от друга, можно назвать следующие: репутация (определяемая по частоте включения юрисдикции в различные «черные списки»); уровень конфиденциальности информации о владельцах компании (ведется ли в государстве публичный корпоративный реестр); профессионализм местных юристов и агентов, регистрирующих и обслуживающих компании; законодательные требования к корпоративной структуре (минимальное количество директоров, минимальный оплаченный уставный капитал); размеры государственных пошлин за регистрацию и продление компаний; стабильность политического режима.

Нежелание налогоплательщика платить налоги в казну государства, равно как и стремление правителей развивать предпринимательство и торговлю, являлось той движущей силой, которая с незапамятных времен привела к созданию такого уникального экономического института, как оффшорная зона.

И некоторые финикийские и греческие города-государства в Древнем мире, и торговые республики Северной Италии в Средневековье, и пиратские вольницы на островах Карибского побережья в эпоху великих географических открытий – все они обладали рядом признаков, которые характеризуют классические оффшорные зоны нашего времени.

Любопытно, что многие из них умудрились пронести свой «оффшорный статус», в прямом смысле, сквозь века. Рекордсменом в этом условном соревновании выступает остров Мэн. Находясь на полпути между Великобританией и Ирландией, этот крошечный скалистый клочок суши был одним из центров империи викингов, пиратов раннего средневековья. Остров Мэн, являясь административной единицей Великобритании, и по сей день сохраняет оффшорное законодательство, являя собой “допустимое лицо оффшорной юрисдикции” (accepted face of offshore).

Что уж говорить о Карибском регионе – сосредоточии 70 % всех мировых оффшорных зон, где каждое третье островное государство имеет крайне либеральное налоговое законодательство, а в 16–18 веках каждый первый остров был в той или иной степени связан с пиратами или каперами различных национальных принадлежностей. И даже Norman Island, который послужил прообразом пиратского острова сокровищ Стивенсона, сейчас входит в состав Британских Виргинских островов – самой популярной оффшорной зоны в мире.

Современные оффшорные зоны своим вторым рождением обязаны распаду колониальных империй в 60– 80-х годах XX века, когда экономически развитые государства Европы и Америки были вынуждены “отпустить в свободное экономическое плавание” ряд своих бывших доминионов, находившихся у них на дотациях, порекомендовав им стимулировать их экономику за счет притока иностранных инвестиций посредством введения оффшорного законодательства.

“Долог ли век современных оффшорных зон?” – спросит нас читатель, обеспокоенный наступлением, которое ведут экономически развитые страны последние годы. Еще десять лет мы были более оптимистичны в отношении счастливых перспектив существования оффшорных зон. Да, борьба идет с теми отрицательными чертами оффшорных территорий, которые не препятствуют незаконной деятельности национальных и наднациональных преступных организаций, не затрагивая те положительные черты свободных экономических зон, которые способствуют предпринимательству и развитию экономики. Однако, кардинальные изменения в околооффшорных сферах столь значительны, что оффшорную индустрию в самом скором времени ждут большие потрясения. Они уже начались – об этом читайте в заключительных главах нашей книги.

Если отвечать на этот вопрос коротко, то ответ здесь возможен только один: «Смотря как вы ее используете».