Юрий Щербатых - Искусство обмана. Популярная энциклопедия

Эрик Берн полагает, что влюбленные по своей непосредственности и отстраненности от мелочных мирских забот очень напоминают детей. Кроме того, они окружают предмет своей любви светящимся ореолом, не видимым ни для кого, кроме любящих. Он пишет:

«Это напоминает сияние, которое некоторые люди видят под воздействием наркотика, например, ЛСД. Разница состоит в том, что во взаимную любовь вовлечены двое и они значительно больше поглощены друг другом, чем тем, что происходит в их собственных головах. Наркотики заменяют людей, но люди — лучше наркотиков. Человек, принявший ЛСД, отравлен, в то время как любящий находится в чистейшем из возможных состояний: он свободен от ядов родительской испорченности и от опасений Взрослого, его Ребенок может отдаться величайшему из приключений, открытых человеческой расе. Будучи отравленным, наркоман находится во власти безличной и бесчеловечной силы, которая не будет его слушать и не интересуется его благополучием.

Влюбленные наслаждаются не только словами, но и звуками голоса друг друга, и самое важное для каждого из них — благополучие и счастье другого. Любовь — сладкая ловушка, из которой никто не уходит без слез».

Любовь редко бывает взаимной с первого взгляда. Обычно сперва влюбляется один и всеми силами старается вызвать ответное чувство у предмета своего обожания. А для завоевания сердца избранника любые средства хороши, в том числе и ложь (иногда ее в этом случае называют святой, подразумевая, что, кроме любви, в ней нет другого корыстного интереса).

Первый прием, замешанный на обмане (впрочем, довольно невинном), — это лесть, к которой в равной мере прибегают и мужчины, и женщины, хотя и в разных формах.

Мужчины часто прибегают к лести во время ухаживания, и вопрос состоит в том, примет ли женщина их восхваления за чистую монету. Если она критически отнесется к дифирамбам в свою честь, ее голова останется холодной и она сохранит рассудок и трезвый расчет. Если же она невольно подыграет своему искусителю, посчитав себя действительно очаровательной и неотразимой, то ее могут ждать неприятности. Лесть — род душевного наркотика, и, услышав ее один раз, хочется слышать еще и еще.

В качестве иллюстрации приведу отрывок из романа Даниеля Дефо «Радости и горести знаменитой Моль Флендерс», где описывается жизненный путь женщины, знавшей многих мужчин, но сумевшей сделать надлежащие выводы из своих опытов. На протяжении своей богатой событиями жизни она сменила множество мужчин и хлебнула немало лиха, и все из-за того, что в юности она полностью и безоговорочно поверила в то, что ей нашептывал молодой повеса. Уже в старости раскаявшаяся Моль Флендерс описывает свою жизнь и замечает:

«Говорю об этом для того, чтобы молодые неопытные девушки, которым попадутся на глаза эти строки, знали, какие их ожидают невзгоды, если они слишком рано возомнят о своей наружности. Стоит только девушке вообразить себя хорошенькой, и она ни за что не усомнится в правдивости мужчины, который клянется ей в любви; ведь если она считает себя настолько привлекательной, чтобы пленить его, то чего же естественней, что он поддается ее чарам».

В дальнейшем Моль Флендерс разобралась, как вести себя с мужчинами, и уже сама вела с ними свою игру, как правило, добиваясь поставленных целей. Главный принцип, который она усвоила, анализируя ошибки своей молодости, — нельзя давать волю своим эмоциям и идти на поводу у них. Жизнь — это соревнование, и в ней чаще всего выигрывает более спокойный и рассудительный. Придерживаясь такой тактики, она смогла воспламенить страсть к себе понравившегося ей мужчины и выйти за него замуж, не имея достаточного приданого. Ей это с успехом удалось, причем вела она себя так умело и осмотрительно, что до самой свадьбы муж так и не решился прямо спросить ее о размерах приданого, что в общем-то было не характерно для нравов тех времен.

«До самой этой минуты я продолжала напускать на себя равнодушие, чем порой удивляла его пуще прежнего, но и подогревала его усердие. Я упоминаю об этом главным образом в назидание женщинам; пусть знают они, что ничто так не роняет наш пол и не способствует пренебрежительному отношению к нам, как боязнь решиться на такое напускное равнодушие; если бы мы меньше дорожили вниманием зазнавшихся франтов, то, наверное, нас больше бы уважали и больше бы за нами ухаживали».

В искусстве вызывать любовь, кроме открытой лести, как говорится, «в глаза», встречается еще лесть заочная, действующая исподволь и незаметно, а потому более опасная. Антон Павлович Чехов, прекрасный психолог, описал такой способ влюбить в себя в одном из своих рассказов.

«Этот способ самый тонкий, умный, ехидный и самый опасный для мужей. Понятен он только психологам. При нем нужно терпение, терпение и еще раз терпение. По этому способу вы, покоряя чью-нибудь жену, держите себя как можно дальше от нее. Почувствовав к ней влечение, род недуга, вы перестаете бывать у нее, встречаетесь с ней как можно реже.

Тут вы действуете на расстоянии. Она не должна видеть, но она должна чувствовать вас, как кролик чувствует удава. Гипнотизируете вы ее не взглядом, а ядом вашего языка, причем самой лучшей передаточной проволокой может служить сам ее муж.

Например, я влюблен в особу Н. М. и хочу покорить ее. Где-нибудь встречаю ее мужа. «Как поживает ваша супруга? — спрашиваю я его между прочим. — Милейшая женщина, ужасно мне нравится!»

— Чем же она вам так понравилась? — спрашивает довольный супруг.

— Поймите, ваша жена идеальнейшая женщина, прелестное, поэтическое создание, она может влюбить в себя даже камень. Вы, мужья, прозаики и не понимаете особенных женщин.

— Что же в ней особенного? — недоумевает муж.

— Помилуйте, красавица, полная грации, поэтичная и в то же время загадочная.

Супруг в тот же день не утерпит, чтобы не сказать жене:

— Видал я Петра Семеновича. Ужасно тебя расхваливал. В восторге. И красавица ты. И грациозная. И загадочная, и будто ты способна любить как-то особенно.

Жена, конечно, смутно понимает эти разговоры, но все-таки тает и захлебывается от восторга. И бедной женой постепенно овладевает страстная жажда встречи со мной. Я единственный человек, который понял ее. Но я упорно не еду и не попадаюсь ей на глаза, она давно меня не видела, но мой мучительно-сладкий яд уже отравил ее. Муж передает ей мои слова, а ей кажется, что она слышит мой голос, видит блеск моих глаз.

Наступает пора ловить момент. В один из вечеров приходит муж домой и говорит:

— Встретил я сейчас Петра Семеновича. Скучный, грустный, нос повесил. Жалуется, что тоска одолела. Я, говорит, одинок, нет у меня друзей, нет той души, которая поняла бы меня и слилась бы с моей душой. Да, большой чудак… — продолжает муж. — С тоски, говорит, и домой не хожу, всю ночь по Центральному бульвару гуляю.