Игорь Долгополов - Мастера и шедевры. Том 3

Около года работал Митрофан Греков в его мастерской.

Но на всю жизнь запали слова великого художника, что высшая правда искусства — в правде жизни, и метод, единственный для отражения этой правды, — реализм!

Мастерская Репина была истинным бастионом в борьбе с декадентами всех мастей, и вечно увлекающийся мастер любил говорить: «В Академии стены учат».

И Греков отдавал все силы учебе — успех был результатом этих усилий! «Будучи учеником, начал участвовать на выставках, — вспоминал живописец. — Рисунок и эскиз шли у меня впереди, за них я получал первые разряды, что давалось очень редко. Ежегодно устраивался конкурс эскизов учащихся. На этих конкурсах я получал премии и награды в течение всего пребывания в Академии».

Огромные затраты энергии, лишения (средства юноши были более чем скромны) привели к серьезному надрыву. Он переутомился и взял отпуск по болезни.

Степной воздух, южное солнце, родные края сделали невозможное — вернули свежесть ощущения, восторг от соприкосновения с красотой природы.

Ночная разведка.

И, когда Греков возвратился в Петербург, летние этюды громко говорили о его втором рождении. На очередной «Осенней академической» выставке он получает за них стипендию имени Судковского.

Но тут в судьбе молодого художника случилось непредвиденное. Репин прекращает вести мастерскую в Академии, и Митрофан Греков переходит к Рубо в «баталическую мастерскую».

«Я решаю перейти к Рубо Францу Алексеевичу, — писал Греков. — Меня волновали его большие холсты, мастерство, движение, просторы, действие в его картинах».

Рубо был необычайно живым и темпераментным художником, владевшим секретом писания больших, многофигурных компози-ций-панорам. Как педагог он был врагом рутины. Вот что он писал:

«Все обучение в классе состоит в писании одних и тех же приевшихся казенных натурщиков, все разнообразие сводится лишь к ужасным по анилиновому колориту драпировкам и иногда к бутафорскому оружию и шлемам из вагнеровских опер. Боже мой, как все это скучно, тоскливо и безнадежно. Вдумайтесь в эту картину систематического обезличивания ученика и скажите, нужно ли еще дальше затягивать эту тоску… Я вижу ясно, что дело преподавания в Высшем художественном училище страдает из-за скуки, из-за равнодушия и формализма».

И слово у него не расходилось с делом. Мастерская находилась в парке Академии художеств. В огромное застекленное помещение приводили лошадей, в кладовой хранилось большое количество военного реквизита всех родов войск.

Словом, скучать у Рубо не приходилось. Ученики жили как бы одной дружной семьей, зараженные энергией и динамикой своего учителя.

Франц Алексеевич полюбил Грекова за талант и трудолюбие. И вот наступает момент, когда он приглашает ученика помочь ему в работе над панорамой.

Об этом вспоминает сам Греков:

«В мастерской Франца Алексеевича Рубо я начал знакомиться с баталией и с панорамным искусством вместе с Авиловым и Добрыниным. Мы работали в качестве помощников Рубо по реставрации».

Вскоре, в 1908 году, в Петербург привезли панораму Франца Алексеевича Рубо «Оборона Севастополя» и опять учитель приглашает талантливого ученика в числе прочих принять участие в установке этого грандиозного холста и в списывании его с предметным натурным планом. 15 метров по высоте и 115 метров по длине — вот размер холста.

Вступление полка им. Володарского в Новочеркасск.

Мастерство Рубо потрясло Грекова до глубины сердца. Он решает посвятить свою жизнь созданию произведений этого увлекательного жанра. Его душа художника-баталиста была разбужена, и отныне он посвятит себя этой теме.

Но путь любого большого художника не бывает усыпан одними розами. Так и у студента — настала пора писать диплом, но, как назло, Рубо выполнял очередной заказ и отсутствовал.

Тут еще раз сказалась крепкая натура Грекова.

Он храбро выбрал тему для диплома — «Пугачев». Учитывая время -1911 год, это было рискованно. И все же мы видим эскиз будущей картины — Пугачев с группой товарищей мчатся по предвечерней дикой степи. Сумрак. Гулко звенят копыта. Впереди долгий нелегкий путь. Над мглистой далью — зловещее марево…

Весь холст напоен энергией движения, романтикой исторической были.

Но картине не суждено было увидеть конкурса… Кто-то из друзей все же уговорил художника не воскрешать образ крамольного вождя. Греков пишет еще два варианта, но они при всех своих достоинствах чем-то не устраивают художника, и он едет к отцу на Донщину, где и находит наконец тему, ставшую окончательной для конкурса. Он временно отходит от батального жанра и пишет саму тогдашнюю крестьянскую жизнь, со всеми ее невзгодами, во всей горькой неприукрашенной правде.

«Волы в плугу». Быт трудового казачества. Полдень. Три пары волов согнулись под невыносимой тяжестью ярма. Зной. Пыль, жара…

22 декабря 1911 года Греков получает диплом и звание художника.

Греков сразу после диплома начинает энергично писать картину за картиной. Вот что вспоминает он:

«… Когда я должен был из мастерской выйти в жизнь, для накопления опыта и знания, я располагал для работы только одним годом, который принес мне некоторый успех и ободрил меня на моем художественном пути. Я получил на Весенней выставке в Академии художеств две премии. В 1912 году Академия художеств с Весенней выставки назначает мою картину

Хутор Шаблиевка.

«На Выборгской стороне» на международную выставку в Мюнхене. В этом же году приобретают мою картину с выставки в Лондонский городской музей. Но в это время я должен был отбывать воинскую повинность…»

Быстро промелькнуло время военной службы, и вот сразу по демобилизации Митрофан Борисович получает заказ на картины из боевой жизни.

Кровопролитные бои, стремительные атаки, смертельные поединки с врагом. Все это выписано сдержанно, сурово, без ложной аффектации.

Окончив этот серьезный труд, художник вновь едет на родину, на Дон, а оттуда — на Кавказ, который давно привлекал к себе Грекова. Но судьба вмешалась в творческие мечты и планы живописца.

«В 1914 году, — вспоминал художник, — по первой мобилизации я попадаю нижним чином на германский фронт и на много лет лишаюсь возможности заниматься живописью». В 1915 году Грекова отзывают в гвардейский Атаманский полк, где он раньше служил вольноопределяющимся. Вскоре полк выступил на фронт.