Игорь Долгополов - Мастера и шедевры. Том 3

Это, наверное, означает раскрыть свои возможности, увидеть первично мир природы, красоту Человека и овладеть мастерством, чтобы суметь выразить свой восторг перед чудом бытия в образах, еще не сказанных, не повторенных».

На меня глядели светлые молодые глаза живописца.

Еще-раз, будто снова, я увидел Бориса Сергеевича, его приветливое лицо, высокий лоб, обрамленный седеющими прядями волос, какую-то особенно мягкую, доверительную улыбку и понял, что его слова о стремлении каждодневно учиться, искать новое-не поза. Все неуемное творчество Угарова говорило о движении, непрестанном поиске.

Казалось, что со времени знаменитой «Обороны Петрограда» Александра Дейнеки трудно найти новое решение темы марширующих красногвардейцев. Но Угаров нашел.

«Октябрь».

По сизой булыге тихого городка шагают солдаты революции. В сапогах, лаптях, в ботинках с обмотками. В шинелях, тулупах, тужурках…

На рудниках 1912 год.

Тесно, плечом к плечу сомкнуты их ряды.

Их шаг тверд. Стремление вперед неудержимо…

Полыхают багряные стяги, вспыхивает кумачовый цвет на повязке, горит пунцовая лента на груди у красногвардейца, и, как огоньки, алые искры герани в окнах подвала, где живет беднота.

Глубок, сочен колорит картины, построенный на охрах, сиенах, умбрах…

Мы не слышим оркестра, не звучат песни, но мы видим четкий шаг, поступь людей, вставших за правое дело, и кажется, что до нашего слуха доносятся раскаты песен, эхо шагов миллионов.

«В картине «Октябрь», — сказал Угаров, — мне хотелось изобразить людей подвига, которые своей приверженностью высокому идеалу увлекают за собою массы.

Эти герои служат примером отваги и чистоты помыслов души.

Я мысленно посвятил это полотно нашей молодежи, чтобы она ярче почувствовала атмосферу тех поистине легендарных, романтических лет, ощутила зримо образы своих дедов, отдавших свою жизнь в борьбе за их светлое сегодня.

Изобразительное искусство отличается от литературы. Оно должно уметь показать, а не только рассказать.

Словом, художник должен пластически остро выразить задуманный им образ… Большое искусство всегда глубоко национально. И чем крупнее, тем заметнее и ярче принадлежность его к народу, к стране, где оно родилось».

Нашей культуре особенно свойственны духовность, доброта, гуманизм, высокое нравственное начало, непременное уважение к человеку. Художник наделен чувством Родины, ощущением долга перед обществом.

«Мать. Год 1941»…

Безмолвная белая пустыня простирается до узкой кромки далекого леса. Серое страшное небо. Заиндевелые избы.

У плетня — одинокая хрупкая женщина в черном платке. Горестно вздеты к лицу худые руки. Морозный ветер леденит кровь. А она все глядит и глядит вслед ушедшему сыну. Толпится народ. Мать все смотрит, как в снежной дали тает тонкая цепочка солдат… Чувство матери очерчено сокровенно, разительно.

Портрет Оли.

Выставка живописи в Академии художеств раскрыла художника, сердцем почувствовавшего свой патриотический долг.

Десятки картин со сложным, порою драматичным сюжетом, среди которых его «Ленинградка», ставшая как бы символом женщины-героини тех страшных блокадных дней, или историческое полотно «На рудниках. 1912 год», где перед нами словно оживает летопись революционного прошлого страны…

Рядом с большими, густонаселенными холстами — лирические пейзажи Отчизны, полные поэзииитишины. Чарующее впечатление оставляют портреты — молчаливые девушки, веселые малыши…

В этих маленьких полотнах особенно звучит жизнелюбие художника, трепетно ощущающего радость бытия.

«Война как будто определила нам всем цену жизни, — сказал Угаров, — мы, художники, пройдя через четыре года боев, словно получили бесценную премию — жить и творить. Это прекрасно… Хотя судьба живописца далеко не так безоблачна и радужна, как кажется иным. Ведь известное стремление к совершенству заставляет художника не только ликовать, но и страдать».

Таков суровый закон. Борис Угаров — художник своеобычный. Его творения узнаются с первого взгляда. Их отличают благородство колорита, строгая гармония цветовых созвучий, красота формы, обобщенной, но лишенной модного огрубления. Он хранитель традиций отечественной школы живописи.

Президент Академии художеств СССР Угаров мыслит широко. Он — истинный поборник искусства, полновесного, яркого, гражданственного. Борис Сергеевич рассказывает:

— В 1917 году началась новая эра в истории человечества.

После штурма Зимнего дворца в Петрограде и победы народа, руководимого партией большевиков, утром над Россией и всей планетой взошла невиданная, небывалая заря.

И это сияние Октябрьской революции определило свет и тени современного нам мира.

Перед художниками, поэтами, композиторами, всеми деятелями советской культуры встала благородная задача. Отразить эту новь.

Но, как известно, творчество — материя непростая. И чтобы создать истинное произведение живописи, надо было увидеть, понять, осмыслить и душою поверить в величие содеянного.

Ленинградка (В сорок первом)

В искусстве тех буревых лет происходили процессы сложные.

Масштаб социального явления вызвал к жизни и активизировал силы, которые, прикрываясь левой фразой, пытались ломать традиции и отправить на свалку все достижения многовековой отечественной и мировой культуры.

Только мудрость и воля партии Ленина остановили этот натиск дилетантов, неучей и анархистов от искусства.

Владимир Ильич говорил:

«Красивое нужно сохранить, взять его как образец, исходить из него, даже если оно «старое». Почему нам нужно отворачиваться от истинно прекрасного, отказываться от него, как от исходного пункта для дальнейшего развития, только на том основании, что оно «старо»? Почему надо преклоняться перед новым, как перед богом, которому надо покориться, только потому, что «это ново»? Бессмыслица, сплошная бессмыслица!»

… Все фейерверки и бенгальские огни модернистов двадцатых годов, столь ныне разрекламированные на Западе, не выдержали испытание временем.

Сегодня по меньшей мере странно смотреть на холсты, претендовавшие когда-то на лидерство в нашей живописи.

Великий Октябрь радостно восприняли крупнейшие мастера — Поленов, Нестеров, Архипов, Касаткин, Грабарь, Кустодиев, Лансере. В их картинах засверкала радуга нового бытия.