Андрей Кобяков - Русская Доктрина

Правовой статус государства Российского провозглашается неизменным. Это означает, что современная Россия является непрерывным продолжением России исторической , то есть Русского государства, суверенитет которого восходит по крайней мере к 1480 г. Ни Российскую империю, ни СССР никто не упразднял. Их воля, права и обязательства сохраняют свою силу.

3. Россия складывалась не как “гражданская нация”, а как определенный союз народов , ядром которого являются русские. Этот союз и является реальной основой политической нации России. Каждый коренной народ России обладает учредительным статусом на всей территории России, а не в пределах “национальных республик”, пресловутый “принцип самоопределения” в России не действует.

4. Россия мыслит себя в терминах исключительного суверенитета, то есть такого суверенитета, который не может быть предметом правового притязания иных правовых субъектов.

5. Мы считаем в настоящий исторический момент оптимальной для России формой правления республику с предельно сильной властью выборного главы государства (при этом пути к монархической или смешанной форме правления должны оставаться открытыми и иметь соответствующие правовые обоснования – законодательные акты).

6. Мы считали бы правомочным восстановление России в границах СССР на 1 января 1989 года – дипломатические ведомства России должны получить соответствующие инструкции при всяком удобном случае напоминать о правомочности старых имперских границ. В 1991 году народы СССР на референдуме высказались за сохранение союзного государства. То есть голосование 17 марта 1991 года можно было бы считать датой переучреждения Союза ССР на принципах народного суверенитета, если бы вскоре вслед за этим не последовал его крах. МИДу и общественным организациям предстоит начать широкую международную дискуссию о наследии Российской империи и СССР, ее роли в мировой истории, правовых аспектах их разрушения и соответствующих последствиях; предстоит выработать целую философию международного права новой России, не следующую слепо за философией тех стран, кто так или иначе погрел себе руки на распаде нашей страны.

7. Российские законы имеют в России верховенство перед международными договорами, поэтому при подготовке таких договоров они должны проходить всестороннюю экспертизу на соответствие российскому законодательству. (Если принципиальное несоответствие будет выявлено после ратификации соглашения, то ратификация признается недействительной, а виновные в ошибке должны понести ответственность.)

8. Из предыдущего принципа следует, что Россия участвует в международной системе, но так называемое “мировое сообщество” не является источником ее легитимности. В своих отношениях с соседями и правовыми субъектами Русское государство стремится к формированию локальной правовой системы, недоступной для внешнего вмешательства.

В частности, необходимо подчеркнуть, что Россия не является государством, берущим исток во Французской революции, и не признает верховенства ее принципов. Россия является цивилизацией с собственной религиозной идентичностью и собственными политико-культурными константами. Из этого следует необязательность и дискуссионность ряда юридических догм, таких как принцип разделения властей, принцип самоопределения народов, принцип прав человекаи т.д.

Доктрина “прав человека” и доктрина “разделения властей” для самого Запада стали “обязательными” только после Второй мировой войны. Теория “разделения властей” является к тому же теоретико-правовой фикцией: власть всегда едина и монадична. Разделяется только управление во всех его самых разнообразных ветвях, что было подробно объяснено развивавшим на рубеже ХIX–ХХ вв. учение Аристотеля Л.А. Тихомировым. Отсутствие понятия “разделение властей” на уровне основ государственного строя как в Российской империи, так и в Советском Союзе есть свидетельство не нашей “отсталости”, но принадлежности к иной по отношению к новоевропейской и североамериканской правовой культуре. Следование принципу “разделения властей” (который в реальности сводится к разделению функций управления) для России вредно, поскольку этот принцип затрудняет формирование централизованного бюджета, мешает единому планомерному развитию, способствует внедрению пагубной безответственности и синдрому “взаимного кивания” так называемых “ветвей власти” друг на друга. Фактически всегда (даже и в настоящее время) этот принцип в России игнорируется и пародируется в виде крайне слабых законодательной и судебной “ветвей” государственного управления, в огромной степени являющихся придатками “стволовой” власти – то есть “формально исполнительной”, административной.

Принцип верховенства “прав человека” как важнейший элемент западного цивилизационного стандарта должен быть отвергнут. Во-первых, он посягает на суверенитет России, поскольку делает ее подотчетной международным институтам, держащим в своих руках все рычаги и критерии применения этой доктрины. Во-вторых, но не менее существенно: “права человека” не являются природными, так как в природе не существует “прав”, но они возникают в момент признания их сообществом. Из этого следует, что стандарт “прав человека” определяется не универсальными ценностями, но является следствием некоей исторически преходящей религиозной и социальной идентичности. Более того, права конкретного человека не вписываются в оторванный от правовой системы данного общества контекст, не делают носителя прав независимым от государства и не отменяют его обязанностей перед государством как гражданина. Иными словами, не может существовать никаких прав человека, отдельных от его правообязанностей (термин Н.Н. Алексеева) как гражданина своей страны. Принцип “прав человека” имеет какое-то созидательное содержание только в связи с распадом колониальных систем Запада в XX веке и с учреждением на месте бывших колоний новых правовых субъектов. Россия не являлась и не является колонией иных держав, поэтому принцип “прав человека” для ее граждан не представляет никакой ценности.

9. Русская Православная Церковь является неустранимым элементом оформления правовой идентичности России как государства. Религиозная картина мира задает ту систему координат, в которой осуществляется суверенитет государства (тем более, если это государство обладает оружием, способным уничтожить человечество). Абстрактные и относительные духовные ценности не могут быть признаны достаточными для формирования такой ответственной системы координат.