Партiя соцiалистовъ-революцiонеровъ - Боевыя предпрiятiя соцiалистовъ-революцiонеровъ въ освѣщенiи охранки

«Въ отношенiи Рогальскаго, кромѣ того, установлено было, что въ Мартѣ мѣсяцѣ онъ отправился въ Севастополь, при чемъ выяснилось, что прiѣздъ его связанъ съ замыслами комитета «Таврическаго Союза Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» организавать убiйство Великаго Князя Николая Николаевича, прiѣздъ котораго въ Крымъ ожидался 16 Апрѣля».

«Начиная съ 31 Марта всѣ названныя лица, за исключенiемъ скрывшихся «Ирины» и Сперанскаго, были постепенно арестованы. Обыски, произведенные у нѣкоторыхъ изъ нихъ, дали серьезные результаты.

«1) У Никитенко оказалось — нѣсколько подложныхъ паспортовъ, консиративная переписка, чертежъ, указывающiй путь, по которому можно было проникнуть внутрь Царскосельскаго дворца, въ помѣщенiе подъ кабинетомъ Государя Императора, два письма, въ одномъ изъ коихъ авторъ, скрывающiйся подъ иницiалами «В. П.», говоритъ, что «ужасно опечалена инцидентомъ съ «дядей» (какъ выше указано, слово это въ условномъ текстѣ телеграммы означало Великаго Князя Николая Николаевича, на жизнь котораго было организовано покушенiе 13 Февраля 1907 года путемъ подложеннаго на путь Царскосельской желѣзной дороги разрывного снаряда), и спрашиваетъ Никитенко нуженъ-ли ему тотъ костюмъ, что она для него заказывала, и двѣ телеграммы изъ Царскаго Села, отправленныя 30 Марта по адресу Феодосьева-Никитенко и гласящiя: одна — «прiѣзжайте, заболѣлъ Степанъ», а другая — «прiѣзжайте, захворалъ Иванъ».

«2) У Феодосьевыхъ найдено большое количество революцiонной литературы, главнымъ образомъ для пропаганды въ войскахъ, обширная переписка по организацiи кронштадтскаго военнаго мятежа, съ указанiемъ причинъ его неудачи и собственноручной одной замѣткой Софiи Феодосьевой, списки командъ военныхъ судовъ съ краткимъ обозначенiемъ характеристики личнаго составе въ смыслѣ революцiоннаго настроенiя, и много явокъ различнымъ чинамъ флота, входящимъ въ составъ военно-революцiонной организацiи. (По этому поводу возбуждено при Петроградском губернскомъ жандармскомъ управленiи особое отъ сего дѣла дознанiе, въ порядкѣ 1035 ст. уст. угол. суд., къ коему Софiя Феодосьева привлечена въ качествѣ обвиняемой)».

«3) У Педьковой — записныя книжки съ шифромъ, рядомъ зашифрованныхъ адресовъ, въ числѣ коихъ указаны квартиры Чiаброва, Тарасова и Брусова, и отмѣткой о долгѣ въ кассу соцiалъ-революцiонной партiи».

«4) У Ольги Тарасовой — собственноручныя записки ея о разсылкѣ революцiонной литературы во многiя мѣстности Россiйской имперiи и письмо, въ которомъ неизвѣстный авторъ говоритъ, что онъ и его товарищи только въ лицѣ Тарасовой и Екатерины Александровны встрѣтили дѣйствительныхъ соцiалъ-революцiонеровъ, людей партiйныхъ, даже энтузiастовъ».

«5) У Екатерины Александровой Бибергаль — подложный паспортъ на имя Стаховичъ, по которому она жила, паспорты на имя Антона и Меланiи Лотоцкихъ, 480 экземпляровъ № 7-го «Солдатской Газеты» изданiя Центральнаго Комитета «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» отъ 4 Марта 1907 года, большое количество иногороднихъ адресовъ и письмо изъ Одессы, съ просьбой сообщить фамилiю военнаго судьи, который судилъ 2-хъ матросовъ, «казнившихъ офицера».

«Изъ объясненiй, данныхъ по дѣлу обвиняемыми, представляется особенно важнымъ показанiе Наумова. По его словамъ, онъ въ Ноябрѣ 1906 года познакомился въ столовой Технологическаго института со Штифтаромъ, который, посѣщая его и узнавъ о его нуждѣ въ средствахъ и отсутствiи возможности заработать ихъ, пригласилъ зайти на Звѣринскую улицу в квартиру, гдѣ въ назначенный день соберутся товарищи. Въ условленное время Наумовъ пришелъ въ указанный ему домъ, гдѣ встрѣтилъ много лицъ, которыя заходили по одиночкѣ, встрѣчались съ кѣмъ нужно и расходились, изъ чего Наумовъ заключилъ, что это была явочная квартира революцiонной организацiи. На предварительномъ слѣдствiи Наумовъ объяснилъ, что квартира эта принадлежала Александру Михайлову Завадскому, но на судѣ откзался отъ этого объясненiя, заявивъ, что хозяинъ помѣщенiя ему извѣстенъ не былъ. Здѣсь онъ засталъ Штифтара и Никитенко, котораго называли «капитаномъ». Никитенко тогда же сказалъ, что онъ, какъ бывшiй морякъ, интересуется революцiоннымъ движенiемъ во флотѣ, а когда Наумовъ замѣтилъ, что такое движенiе онъ наблюдалъ даже въ Собственномъ Его Величества конвоѣ, то Никитенко очень заинтересовался и сталъ разспрашивать Наумова, часто-ли онъ бываетъ въ Петергофѣ и Царскомъ Селѣ, а при прощанiи просилъ у Наумова разрѣшенiя посѣщать его, на что тотъ согласился, давъ свой адресъ. Относительно дальнѣйшихъ своихъ соглашенiй съ Никитенко Наумовъ далъ разнорѣчивыя показанiя на предварительномъ и судебномъ слѣдствiяхъ. Первоначально онъ разсказалъ, что Никитенко во время посѣщенiй сталъ просить его сперва доставлять нужныя свѣдѣнiя, не стѣсняясь расходами, а затѣмъ, приходя вмѣстѣ съ Штифтаромъ, вдвоемъ стали убѣждать его убить Государя Императора въ Царскомъ Селѣ. Когда Наумовъ заявилъ имъ, что къ Царскому Селу онъ никакого отношенiя не имѣетъ, тогда Никитенко и Штифтаръ стали уговаривать его совершить цареубiйство въ Петергофѣ посредствомъ разрывного снаряда или кинжала, смотря по условiямъ. Чтобы дать возможность Наумову приблизиться къ встрѣчѣ съ Государемъ, они предложили ему поступить въ придворную капеллу и стали давать деньги на обученiе пѣнiю; именно: кромѣ единовременныхъ получекъ, ему регулярно платили свыше 200 рублей въ мѣсяцъ, и еще 31 Марта, въ день ареста, онъ получилъ особо 150 рублей. На судѣ обвиняемый отказался отъ этой части своего показанiя, отрицая склоненiе его Борисомъ Никитенко къ убiйству Его Величества, но вмѣстѣ съ тѣмъ подтвердилъ полученiе имъ денегъ отъ Никитенко въ количествѣ 125 рублей въ мѣсяцъ, кромѣ единовременныхъ получекъ. Что касается обстоятельствъ знакомства своего съ казакомъ-конвойцемъ, то все изложенное выше по этому поводу Наумовъ вполнѣ подтвердилъ, отрицая, однако, въ показанiи своемъ на судѣ подговоръ казака къ цареубiйству».

«Изъ показанiя учителя пѣнiя, къ которому обратился Наумовъ въ Январѣ 1907 года съ просьбой обучать его, видно, что подсудимый все время торопилъ его въ дѣлѣ ученiя, требуя, чтобы подтоговить его, Наумова, въ 3–4 мѣсяца».

«Подсудимый Никитенко на судѣ объяснилъ слѣдующее: не принадлежа къ «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ», а лишь раздѣляя ея воззрѣнiя, которымъ онъ сочувствовалъ еще во время своей службы во флотѣ, обвиняемый, по выходѣ въ отставку и переѣхавъ на жительство въ Петроградъ, вошелъ въ болѣе близкiя сношенiя съ этой партiей, желая посвятить свои силы той части ея дѣятельности, которая окажется болѣе подходящей для него».

«По ознакомленiи съ партiйной организацiей, онъ отановился на боевой дѣятельности, какъ наиболѣе отвѣчающей его способностямъ и склонностямъ, но въ это время Центральный Комитетъ партiи будто бы постановилъ прекратить терроръ, какъ въ виду исполненнаго правительствомъ обѣщанiя о созывѣ второй Государственной Думы, такъ и того, что террористическiе акты, въ виду ихъ учащенiя, перестали производить какое-либо впечатлѣнiе на населенiе. Не раздѣляя этого взгляда, обязательнаго однако для всѣхъ членовъ партiи, онъ и не вступилъ офицiально въ ея ряды, а задался цѣлью, за свой личный страхъ и рискъ, собирать на всякiй случай, для будущаго времени, когда взглядъ большинства членовъ партiи можетъ подъ влiянiемъ событiй измѣниться, разныя свѣдѣнiя, могущiя быть полезными для выполненiя покушенiя на какое-либо высокопоставленное лицо. Въ этихъ видахъ онъ и вошелъ въ сношенiя съ Наумовымъ и другими лицами, не имѣя, однако, опредѣленнаго намѣренiя подготовить покушенiе именно на Государя Императора».