Н. Кабанова - О царь– колоколе, бубенцах, валдайских колокольчиках, о биле и ерихонских трубах

Два удивительных колокола – исполина Емельяна Данилова и Александра Григорьева были настоящим чудом света. Не знали таких огромных колоколов в Европе. А когда русские паломники приносили рассказы о чудо–колоколах братьям-славянам в Сербию и Болгарию, те поражались и не желали верить. У них колокола исчислялись в килограммах, а тут были тысячи пудов, астрономические величины.

Приобретенный опыт оставить и забыть было невозможно. Поэтому в XVIII веке императрица Анна Иоанновна приказала перелить Царь колокол вновь. Первоначально работы хотели возложить на иноземного мастера, члена Парижской академии наук Жермена. Но тот, напуганный неслыханной величиною заказываемого колокола, отказался. И отливку поручили Ивану Моторину с сыном Михаилом.

Иван Федорович происходил из славной династии литейщиков Моториных, начавших осваивать дело колокольное при Троице – Сергиевом монастыре. Там дед Моториных, Федор Дмитриевич, оставил свое имя не на одном колоколе. А его сын Иван Федорович, создавший к этому времени несколько крупных колоколов, был не только литейщиком, но и владельцем известного литейного завода.

Над поручением царицы Иван Федорович начал работать в январе 1733 года. Дело шло трудно: были аварии, а в момент выпуска металла из четырех печей произошел взрыв. В августе 1735 года Иван Федорович умер, и отливку колокола в ноябре завершил уже его сын Михаил. Последующие два года колокол отшлифовывали, обрабатывали орнаментальные украшения, надписи и изображения. Автором этих работ был другой мастер – Федор Медведев.

Так как в колоколе «текла кровь» двух гигантов предшественников, то изображения на нем должны были говорить о преемственности времен. Царица Анна Иоанновна во весь рост в коронационном наряде стоит рядом с царем Алексеем Михайловичем. Над ними – благословляющий их Господь. С другой стороны колокола– Патриах Никон в облачении, в митре, с посохом. На плечах колокола, то есть в верхней его части, находятся херувимы и серафимы с шестью крылами. В круглом медальоне под изображением царицы вылита надпись: «Лил сей колокол российский мастер Иван Федорович сын Моторин с сыном своим Михаилом Моториным».

Царь колокол вышел весом 12.000 пудов (более 200 тонн), высотой б метров 14 см, диаметром 6 метров 60 см. Колокол находился в литейной яме, когда в мае 1737 года случился страшный пожар в Кремле. Загорелись деревянные постройки – леса, сооруженные для подъема колокола из ямы. Сбежавшийся народ принялся тушить пожар и поливать колокол водой, опасаясь, что он расплавится от огня. Резкое охлаждение раскаленного колокола дало трещину. Откололся большой кусок в 11,5 тонн.

Чудо – колокол долго оставался в яме, куда по лестнице спускались любопытствующие осмотреть его. А в 1836 году он был поднят и поставлен на гранитный постамент возле колокольни Ивана Великого. Многие ученые думали о возможности восстановления этого самого тяжелого колокола в мире. Предлагались разные проекты. Но пока Царь – колокол остается беззвучным. Удивляются ему иноземцы. Гордостью наполняются сердца соотечественников, любующихся на него. А он стоит, как колокол-памятник о русских мастерах, величием своих творений прославлявших родное православное отечество.

Название «Царь колокол» носил еще один колокол – гигант, весивший 4.000 пудов, созданный тем же Михаилом Моториным в 1748 году для Троице – Сергиева монастыря. Он погиб, как и великое множество колоколов, уже в нашем веке, в советское время, когда колокола жестоко уничтожали, сбрасывали с колоколен, разбивали, переплавляли, продавали за границу. Исследователи подсчитали, что в начале XX века в одной Москве было около двухсот колоколов от 100 до 1.000 пудов. А по всей России громадных в 1.000 и более пудов насчитывалось 39 колоколов. До наших дней из них дошло лишь пять. Три находятся в Московском Кремле: Царь колокол, Большой Успенский (отлит Яковом Завьяловым в 1819 году, в 4,000 пудов) и Реут А. Григорьева. Два колокола в Ростове Великом на соборной звоннице: Сысой и Полиелей.

Сколь ни хороши были псковские звонницы, а принять они могли лишь средние да малые колокола. Для больших же колоколов понадобились особые сооружения – высокие колокольни. Чем выше колокольня, тем выше можно поднять колокол и тем дальше его слышно. А церковные книги объясняют духовный смысл колокольни. Она может означать «гору, с которой Господь благовествовал Евангелие, и мачту корабля, где находится наблюдатель, возвещающий об опасности или приближении долгожданной цели плавания, и вершину земной истории человечества, на которой прозвучит архангельская труба, благовествующая о Христе...»

В Москве самым величественным образцом столпообразной колокольни стала колокольня всех Кремлевских соборов, названная «Иваном Великим». Возведена она в 1600 году по приказу Бориса Годунова. В России тогда свирепствовал голод. 11арь строил эту колокольню, как и другие здания, с целью дать народу работу. Колокольня сооружалась на месте церкви Иоанна Лествичника. церковь уничтожена не была, а оказалась под колокольней. За это колокольне и имя дали «Иван Великий». Высота колокольни около 100 метров. Позднее рядом пристроили звонницу. Наибольшим из ее тридцати трех колоколов был Успенский или Праздничный. С его удара начинался звон всех московских церквей в Великую ночь перед Пасхой.

Встречались в России своеобразные «церкви под коло– колы», где единственный купол на высоком барабане служил одновременно и колокольней. Самый ранний сохранившийся до наших времен пример такой церкви – Духовская церковь в Троице – Сергиевой лавре, построенная в 1476 году.

Но совершенно особое сооружение создал под колокола митрополит Иона Сысоевич в городе Ростове Ведиком в правление свое Ростовской митрополией (тогда еще не епархией) с 1652 по 1691 год.

Не лишенный Богом таланта митрополит Иона решил заняться большим важным делом – поставить в Ростове Кремль. Он сделал чертежи и «не покладая рук, с какой–то истовой одержимостью работал... вместе с мастерами – умельцами, внимательно слушая их советы, на месте дорабатывая свой проект». Встали башни и стены кремля, церкви Воскресения, Иоанна Богослова, Спаса на сенях, Григория Богослова. «Но особая любовь Ионы – колокольня и колокола. Много дум передумал митрополит, прежде чем решиться на такое. Ведь все колокольни в Москве – это округлые одноярусные или многоярусные башни с окнами–премами. Такие колокольни предназначаются для одного – двух звонарей, так как в них, попросту, тесновато. По проекту Ионы была создана просторная, сводчатая галерея с широкими окнами – проемами на 10 метров в ширину, 20 – в высоту и 30 – в длину. Совершенно уникальное сооружение! Здесь можно было удобно разместить большие и малые колокола, а звонари, располагаясь вдоль галереи, не мешали друг другу и звонили слаженно. На колокольне столпообразной, где звонари не видели и не слышали друг друга, звон часто выходил беспорядочным. Нижний этаж (основание ростовской звонницы) пуст и служит резонатором, усиливающим звук. Кроме того, колокольный ~ звон идет в сторону находящегося рядом озера Неро, которое своею гладью отражает звуковые волны прямо ввысь.