Константин Душенко - Мысли и афоризмы

Пристать к Христу – задача для еврея слишком трудная: сможет ли он когда-нибудь уверовать в божественность другого еврея?

Свидетельство о крещении служит входным билетом к европейской культуре.

В сущности, берлинцы совершенно не христиане, да и чересчур разумны, чтобы всерьез исповедовать христианство. Но поскольку они знают, что оно необходимо в государстве для того, чтобы подданные смиренно повиновались и, кроме того, чтобы не слишком много было краж и убийств, постольку они пытаются путем всяческого красноречия, по крайней мере, обращать в христианство своих ближних; они, так сказать, подыскивают себе заместителей в религии, которую им желательно поддержать и строгие правила которой им самим в тягость. В своем затруднительном положении они пользуются рвением бедных евреев; этим последним приходится вместо них быть христианами, а так как народ этот ради денег и доброго слова готов на все, то сейчас евреи уже до такой степени вошли во вкус христианства, что изрядно ополчаются, как положено, против неверия, бьются не на живот, а на смерть за Святую Троицу, и во время летних каникул даже и верят в нее, как нельзя лучше закатывают глаза в церквах, строят самые святошеские физиономии и вообще набожничают с таким успехом, что кое-где начинает уже зарождаться профессиональная зависть, и старшие мастера этого ремесла втайне жалуются: христианство-де перешло сейчас целиком в руки евреев.

Остерегайтесь поощрять крещение среди евреев. Это всего-навсего вода, и она легко высыхает. Наоборот, поощряйте обрезание – это вера, врезанная в плоть; в дух ее уже невозможно врезать.

В письме Мозесу Мозеру:

Кон уверяет меня, что [2] Ганс проповедует христианство и пытается обратить сынов Израиля. Если он делает это по убеждению, то он дурак; если он делает это из лицемерия, то он подлец. Я, конечно, не перестану любить Ганса, но тем не менее признаюсь, что мне было гораздо приятнее, если бы вместо этой новости я узнал, что Ганс украл серебряные ложки. Мне было бы очень жаль, если бы мое собственное крещение явилось тебе в благоприятном свете. Уверяю тебя, если бы законы разрешали кражу серебряных ложек, то я бы не крестился.

Критики подобны привратникам перед входом на придворный бал: они могут пропустить достойных и задержать дурно одетых и не имеющих входного билета, но войти внутрь они не могут.

Когда глаза критика отуманены слезами, его мнение немногого стоит.

Он критик не для больших, а для мелких писателей – под его лупой не помещаются киты, но зато помещаются интересные блохи.

Он разглядывает мелких писателей в увеличительное стекло, а великих – в уменьшительное.

Чтобы довершить малодушный характер Гамлета, Шекспир в беседе его с комедиантами изображает его хорошим театральным критиком.

Мы не властители, а слуги слова.

Только у гения есть для новой мысли и новое слово.

Великий гений образуется с помощью другого гения не столько ассимиляцией, сколько посредством трения.

В литературе, как и в жизни, каждый сын имеет своего отца, которого он, однако, не всегда знает или от которого он даже хотел бы отречься.

В литературе, как в диких лесах Северной Америки, сыновья убивают отцов, когда те становятся стары и слабы.

История литературы – это большой морг, где всякий отыскивает покойников, которых любит или с которыми состоит в родстве.

Правило, согласно которому писателя можно узнать по его манере письма, имеет не безусловное значение; оно может быть применено только к той массе авторов, пером которых, когда они пишут, водит лишь минутное вдохновение и которые скорее подчиняются слову, чем повелевают им. К художникам этот принцип неприменим, ибо они – мастера слова и умеют пользоваться им для любой цели, чеканят его по своему произволу, пишут объективно, и характер не обнаруживается в их стиле.

Книге необходимы сроки, как ребенку. Все наскоро, в несколько недель написанные книги возбуждают во мне известное предубеждение против автора. Порядочная женщина не производит ребенка на свет до истечения девятого месяца.

Автор привыкает в конце концов к своей публике, точно она разумное существо.

Ауффенберга я не читал. Полагаю, что он напоминает Арленкура, которого я тоже не читал.

В произведениях некоторых модных писателей мы находим сыскные приметы природы, но никак не ее описание.

Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.

Когда сходятся кухарки, они говорят о своих господах, а когда сходятся немецкие авторы, они говорят о своих издателях.

Демократия влечет за собою гибель литературы: свободу и равенство стиля. Всякому-де дозволено писать все, что угодно и как угодно скверно, и все же никто не имеет права превзойти другого в стиле и посметь писать лучше его.

Истинный демократ пишет, как народ, – искренне, просто и скверно.

Историю литературы так же трудно писать, как и естественную историю. Как здесь, так и там уделяется внимание особо выдающимся явлениям. Но как в маленькой рюмке воды заключается целый мир необычайных маленьких зверюшек, которые так же свидетельствуют о могуществе Божьем, как и величайшие бестии, так самый маленький альманах муз подчас содержит в себе громадное множество мелких стихоплетов, которые представляются внимательному исследователю не менее интересными, чем величайшие слоны литературы. Воистину велик Господь!

В любви, как и в римско-католической религии, существует предварительное чистилище, в котором, прежде чем попасть в подлинный вечный ад, привыкаешь к тому, что тебя поджаривают.

К сожалению, никогда нельзя точно установить, когда именно любовь приобретает наибольшее сходство с адом и когда – с раем, подобно тому как не знаешь, переряженные ли чертями ангелы встречают тебя там или, пожалуй, черти могут иной раз оказаться переряженными ангелами.

Какая ужасная болезнь – любовь к женщине! Тут не помогает никакая прививка. Очень разумные и опытные врачи рекомендуют перемену мест и полагают, что с удалением от чародейки рассеиваются и чары. Гомеопатический принцип, согласно которому от женщины нас излечивает женщина, пожалуй, более всего подтверждается опытом.