Константин Яцкевич - Ландерфаг

Особенность хариуса – очень большой верхний спинной плавник, похожий на флаг или парус, который покрыт ярким узором из пятен, причем, рисунок этого плавника и расцветка узора имеют заметные отличия у рыб разных водоёмов. Наиболее интенсивная окраска у хариусов, обитающих в самых чистых водоёмах.

Образ жизни хариуса в целом близок к образу жизни форели ручьевой – обитает он в быстротекущих ручьях и реках с холодной чистой водой, однако высоко, до истоков, не поднимается. На зиму хариус уходит от перекатов на более глубокие места.

С 1981 г. хариус включён в Красную книгу Беларуси как редкий вид, который может в ближайшем будущем полностью исчезнуть из водоёмов республики.

– У часы паводак вада ў ручаі можа падымацца на паўтара метра і даходзіць да самога куратніка, – добавил Казимир.

– А вы тут что один всё время живёте? – поинтересовалась Вера.

– Ну, чаму адзін, са мной сабакі, куры, трусы, пушча. Людзі зрэдку прыходзяць з лясніцтва і мясцовыя за саветамі. Сын часам прыязджае, людзей прывозіць, я не адзін, – ответил Казимир.

Видя то, как часто Казимир меняет русский язык на беларуский, у Никиты сложилось представление, что на беларуском он говорит тогда, когда речь касается чего-то очень личного и близкого ему, а на русский переходит, когда говорит о каких-то отвлечённых или медицинских вопросах.

Познакомив гостей с правым крылом своего поместья, Казимир повёл их в левое крыло хутора, примыкавшее к лугу.

– А тут у мяне і агарод і дзялянкі для лекавых раслін, – сказал Казимир, указывая на некоторое подобие грядок, часть которых была пуста, а на некоторых торчали аккуратно подстриженные кустики каких-то растений. Грядки на разработанном участке, размером сотки в три, были расположены небольшими пятнами и на каждой грядке произрастали разные растения.

– Тут у мяне шалфей расце, – показал на низкие серебристо-серые кустики Казимир, – Там крывавец i няхворашч, а там далей рута, мядоўка i гiсоп. У самым канцы жывасiл, мар’iн корань i іншыя травы. Усіх не пералічыць. Палову траў збіраю ў пушчы. Ну як вам мая гаспадарка? – с некоторой гордостью подчеркнул Казимир.

– Хозяйство большое, – заметила Вера. – И как вы тут один управляетесь со всем?

– Я ж вам казаў, што я тут не адзіны. З Божай дапамогай спраўляюся. Ну што, пойдзем у хату, я вас Налібоцкiм мёдам пачастую?

Вера посмотрела на Никиту, точно задавая безмолвный вопрос: «Ну что пойдём?» Никита же, очарованный местной экзотикой и особенностями традиционного хуторского быта, которого ему в живую никогда ранее видеть не доводилось, наоборот, хотел узнать обо всём как можно больше.

– А где у вас тут электричество, Казимир Владиславович, что-то я столбов ЛЭП нигде не видел? – неожиданно задал вопрос Никита.

– А тут няма электрычнасці, – ответил Казимир.

– Как, совсем нет? – с недоумением переспросил Никита.

– Ну, генератар ў мяне ёсць для розных патрэб, а для асвятлення толькi керасінка і лампадка. А навошта днём святло?

Видя нерешительность на лицах гостей, Казимир повёл их в дом. Шедший всё время сзади Денис, в тот момент, когда отец проходил мимо него, неожиданно обратился с нему просьбой.

– У меня после обеда дела в Рубежевичах, друг должен подъехать. Можно было бы не засиживаться?

– Паспееш, – сухо буркнул в ответ Казимир.

Поднявшись по истёртым деревянным ступенькам, Вера и Никита вошли в дом вслед за Казимиром и Денисом.

Дом был явно очень старым и представлял собой сильно потемневшую от времени традиционную бревенчатую конструкцию на невысоком фундаменте из валунов, которая внутри была разделена условной перегородкой на две неравные половины, а большая половина была, в свою очередь, разделена ещё одной перегородкой. Данная планировка позволяла иметь небольшую прихожую-кухню и три небольших комнаты, одна из которых была совсем маленькая.

Пол в доме был дощатый, покрашенный обычной половой краской, которая местами была стёрта до самого дерева. Стены в доме были обшиты вагонкой, а поверх неё грубо поклеены старыми и уже выцветшими обоями, по всей видимости, ещё советских времён. В каждой из комнат было двойное окно с маленькой узкой форточкой. Потолок был зашит старой и уже потемневшей от времени фанерой. Как ни странно, но при отсутствии централизованного электроснабжения в доме всё же была сделана наружная разводка и даже висели старые люстры, покрытые толстым слоем пыли.

Всё в доме говорило, что он был построен ещё в советские времена и с тех пор в нём ничего не изменилось.

В кухне-прихожей стоял стол, накрытый старой клеёнкой, три стула, причём, разных, старенький деревянный сервант ручной работы и кухонный шкафчик с посудой. Возле левой стенки символической кухни, обшитой листами пластика и выполнявшими роль изоляции и кухонного фартука, стояла старая газовая плита на четыре конфорки, подключенная к большому газовому баллону, который стоял совершенно открыто в самом углу.

В доме был очень специфический запах, который нельзя было назвать запахом прели, а в котором скорее присутствовали оттенки затхлости на фоне других более сильных и стойких запахов, среди которых выделялся запах трав, смирны или ладана. В центральной части дома до начала перегородки стояла небольшая и очень аккуратная печь с подпечком, но без полатей*, обложенная обычной облицовочной плиткой белого цвета.

* Полати – лежак или лежанка из досок для спального места.

Сделав гостям небольшую экскурсию по дому, Казимир предложил всем сесть за стол, а сам со словами:

– Ну вось так я і жыву, – пошёл в комнату за ещё одним стулом.

Денис поставил на газовую плиту чайник с водой, затем достал из серванта пакет с травяным сбором и четыре чашки с блюдцами. Казимир принёс четвёртый стул и принялся готовить смесь для заварки. Через несколько минут чайник закипел. Отлив немного кипятка в заварник, Казимир встряхнул его круговым движением, давая ему согреться, а затем вылил остатки кипятка в ведро. Отмерив на глаз нужное количество смеси, он ловко высыпал её с ладони в большой заварник и залил кипятком, накрыв сверху вафельным полотенцем. Затем он достал из серванта небольшой туесок из бересты и с улыбкой добавил:

– А гэта асаблівая рэч, якая дадаецца ў канцы.

Казимир встал со стула, подошёл к стенке и, опустившись на колени сказал:

– Зараз вы ў мяне паспрабуеце сапраўднага ляснога мёду ад дзікіх пчол.

Затем он поднял за врезанное в пол металлическое кольцо одну из широких половых досок в прихожей, под которой оказался вход в погреб. Спустившись по ступенькам вниз, через минуту он вылез оттуда с трёхлитровой стеклянной банкой, доверху набитой желто-коричневыми кусками сот. Разложив по блюдцам куски сот, Казимир предложил Вере и Никите попробовать его на вкус перед чаем.