Игумен Нектарий Морозов - Путь к свободе. О зависимости от вещей, людей и мнений

Так и человек при отпадении от Бога начал, как сорвавшийся со скалы, хвататься за все то, что, условно говоря, под руку подворачивается: все, что ему может в какой-то конкретный момент жизни, как это ни странно звучит, заменить Бога – заполнить ту пустоту, которая образовалась в его душе после отпадения от Творца. И вот как раз то, чем человек пытается заполнить эту пустоту, чем он пытается Бога в своей жизни заменить, большое это или малое, великое или ничтожное, – все это и становится его зависимостями. Собственно говоря, зависимость – это самое настоящее идолопоклонство и идолослужение: человек из чего-то создает для себя некий идол, кумир, которым он, на первый взгляд, вроде бы пользуется, но которому на самом деле служит, отдает свое сердце.

Зависимости могут носить очень разнообразный характер: душевный, физический или – смешанный, когда присутствует несвобода и душевная, и физическая. Человек может быть зависим от каких-то очень серьезных вещей, составляющих существенную необходимость, а может – от вещей смешных. Все обуславливается внутренним устроением человека. Но факт остается фактом: если что-то лишает человека свободы, если это что-то тяготеет над ним и предопределяет его выбор, делает его несвободным во многих жизненных ситуациях, – значит есть зависимость, которая всю его жизнь искажает, а часто и прямо калечит.

По большому счету, для христианина совершенно естественно стремиться к свободе от зависимости, о какой бы зависимости речь ни шла, потому что это – как путы, которые мешают в том числе и идти к Богу, мешают идти за Христом. Скажем, собирается кто-то последовать за Спасителем: «Учитель, хочу идти за Тобой!» – а Господь напоминает, что Сын Человеческий не имеет где приклонить главу (см.: Мф. 8, 19–20)… И если человек связан зависимостью от комфорта, связан своими представлениями о том, как должна складываться его жизнь, то у него возникает сомнение: «А стоит ли идти?». А другой, спрашивая, что ему нужно для того, чтобы наследовать жизнь вечную, слышит в ответ, что ему надо раздать все свое имущество и последовать за Христом,– и отходит со скорбью, потому что от того, что у него есть, он внутренне зависит (см.: Мф. 19, 16–22). Вот конкретная ситуация с богатым юношей, описанная в Евангелии: ты хочешь наследовать жизнь вечную? Сделай то-то и то-то и иди за Христом. Расторгни узы всех зависимостей, которые сегодня тобой владеют, и иди! А он – не готов, и он не идет. Вот такой может стать для человека плата за гнездящиеся в нем зависимости.

Но еще раз: о многих своих зависимостях и о своей несвободе из-за них человек узнаёт тогда, когда он начинает пытаться жить по Евангелию. Это и означает сделать попытку сдвинуться с мертвой точки и обнаружить, что на тебе путы. Зачастую пока человек не откроет Евангелие и не попытается по нему жить, он и не осозн!ает, что чем-то связан. Он живет в плену этих зависимостей, но его несвобода и связанность не обнаруживаются: он воспринимает их как норму и рискует прожить в таком состоянии всю свою жизнь. Хотя, безусловно, бывают ситуации, которые даже человеку неверующему указывают на его несвободу. В частности, это касается очевидных и мучительных, буквально убивающих человека зависимостей – алкогольной, наркотической, страсти к игре, сексуальной зависимости. Объемля всю жизнь человека, такая зависимость может обнаруживаться достаточно легко. А вот мелкие зависимости и «зависимостишки» бывают неявны.

Кажется, совершенно очевидно, что сама по себе зависимость всегда обрекает нас на страдание. И если спросить любого человека, ценит ли он свободу, стремится ли к ней, то, конечно, он ответит, что – да, он свободу ценит и к свободе стремится. Но реальность свидетельствует об ином. Многие люди не только не ищут свободы, но и боятся ее, они не хотят терять тех цепей, которыми скованы: свобода предполагает ответственность – ответственность за выбор, который ты делаешь, за решения, которые принимаешь, и нужно эту ответственность постоянно реализовывать, нести на себе ее бремя. А когда ты несвободен, когда ты живешь по некой инерции, когда твоя жизнь связана множеством пут, которые тебя по этой жизни сами куда-то влекут, то ты как бы «освобождаешься» от ответственности. Нет, отвечать в конечном итоге за все придется, но реальность этого от сознания большинства людей ускользает или вовсе отвергается ими.

Когда человек говорит: «я просто живу, как все» или «оно как-то само собой складывается» – это уход от ответственности. Это то же самое, что делает ребенок, когда ему страшно в темноте: он накрывает голову одеялом и таким образом отгораживается от своего страха. Но, по здравом рассуждении: если есть в темноте что-то, чего стоит бояться, оно не пропадет, если ты накрыл голову одеялом, а если его нет, то какой смысл накрываться? Однако точно так же поступает человек, живущий по инерции, или «как все», или «потому что так принято».

Я сказал выше, что осознать свою несвободу и свою зависимость при определенных жизненных обстоятельствах может любой человек, религиозен он или нет. Но как реагирует на это «открытие» человек неверующий? Как правило, он стремится к свободе лишь от того, что явным образом его тяготит, заставляет страдать. И только верующий человек может захотеть быть свободным в принципе и освободиться от всех зависимостей, от того, на чем они основаны, чтобы не быть связанным ничем вообще.

Стремление к свободе лежит в общем-то в основе христианства. Господь говорит: Вы позн!аете истину, и истина сделает вас свободными (ср.: Ин. 8, 32). Истина в том числе о том, что такое взаимоотношения человека и Бога, что такое этот мир и что такое эта жизнь. Когда человек эту истину познаёт (и эта истина – не истина-что, а Истина-Кто, то есть Сам Господь, Который есть Путь, Истина и Жизнь (ср.: Ин. 14, 6)), тогда его отношение ко всему вокруг него приближается к тому, каким оно было первоначально у Адама в раю. В еде он видит всего лишь навсего еду, в питье видит всего лишь навсего то, чем утоляется жажда, и ни из чего, как говорил известный литературный герой, не делает культа. А если у человека нет веры, то у него нет причины к такой свободе стремиться. Он не хочет, чтобы какая-то частная зависимость заставляла его страдать, но не хочет притом и менять свою жизнь коренным образом, отказываться от той системы, той иерархии ценностей, которая сформирована, по сути, грехопадением, желает сохранить ее, удалив лишь какие-то отдельные «элементы».

Да, можно найти определенное стремление к свободе от зависимости, например, в философии стоиков: что бы ни произошло – принять это, отнестись к этому (как принято сегодня говорить, основываясь на их опыте) стоически. Но дело в том, что для человека и это отношение ко всему происходящему с ним – стоическое – тоже может стать неким фетишем, он от него тоже может впасть в зависимость, не говоря уже о зависимости от своей собственной гордыни, от своих собственных страстей, которые и в стремлении к свободе, как это ни странно, могут находить для себя пищу. К свободе, разумеется, неправильно понимаемой. А в христианстве человек старается идти узким путем, и этот путь все больше и больше сужается, становится все теснее и теснее. И сам путь, само следование за Христом постоянно дает тебе понять: вот ты от этого зависишь, ты этим связан, ты в плену этого находишься. И каждый раз, сталкиваясь с подобными открытиями, ты ставишься перед выбором: либо, как тот богатый юноша, остановиться, обратиться вспять и уйти, либо – словно змея кожу, содрать с себя лишнее, мешающее и идти дальше. И второе – очень болезненно, связано всегда с пролитием не только пота и слез, но и самой крови. Однако лишь таким образом человек может обрести свободу. И через узость и тесноту выйти на такой простор, на такую широту…

Читать дальше