Вячеслав Перевезенцев - Фейсбук сельского священника. #неудобное кино #книги #спектакли

Великий соотечественник Жана-Доминика Боби Марсель Пруст считал, что «жизнь есть усилие во времени». Нужно совершать усилие, чтобы оставаться живым. На протяжении всего фильма мы видим колоссальные усилия, которые прикладывает Жан-Доминик, чтобы жить и не просто жить, а жить максимально осознанно и осмысленно, несмотря на то что все его тело мертво за исключением левого ока. Он всматривается в свою жизнь, в людей, которые его окружали. Такое впечатление, что он их только сейчас начинает по-настоящему замечать, благо времени теперь много. Он не просто вспоминает, мечтает, фантазирует, он творит, он пишет книгу, что в его ситуации просто подвиг. Многие на его месте с легкостью впали бы в уныние, отчаяние, ропот и на самом деле превратились бы в «овощ»! Многим для этого не обязательно садиться в инвалидную коляску. «Быть человеком – значит быть направленным не на себя, а на что-то иное» (В. Франкл). Потеряв человеческий вид, оказавшись в скафандре, человек начинает усиленную работу над тем, чтобы стать человеком (бабочкой) и вырваться на свободу.

В одном интервью режиссера этого фильма спросили: «У вас есть какой-нибудь рецепт по освобождению себя?» Тот ответил: «Это очень большой вопрос. Мой рецепт: я пытаюсь быть верным себе, я отвечаю за себя, я виновен в своих грехах, и я отвечаю за то, что я сделал правильно. Нужно всегда принимать ответственность за свои действия, это единственный путь к свободе» [7] «Режиссер-живописец Джулиан Шнабель» // https://artifex.ru/кино/джулиан-шнабель-часть-2/ .

Наверное, этот рецепт не всем подойдет, меня лично он не очень устраивает, так как в нем нет, как мне кажется, диалогического измерения. Человек не одинок и не самодостаточен. Он нуждается в Другом, чтобы быть свободным по-настоящему. Но не так важны ответы, к которым приходят авторы, важны вопросы, которые они перед нами ставят в своих произведениях.

Американский психотерапевт Д. Бьюдженталь в книге «Наука быть живым» вспоминает, что, будучи еще мальчиком, он оказался впервые со своим отцом в кинотеатре. Увиденное сильно потрясло его, и после сеанса он спросил отца: «Папа, а мы живые или на пленке?» Спросим и мы себя.

Ида (2013)

Реж.: Павел Павликовский

Сегодня ночью стало известно, что Оскара за лучший иностранный фильм получил польский фильм «Ида», а не наш «Левиафан». Я совершенно незнаком с кухней оскаровского комитета и потому никак не могу комментировать это решение. Скажу только, что хотя мне жаль, что фильм Звягинцева не получил награды, я рад, что она досталась «Иде». Фильм П. Павликовского мне очень понравился. Он очень красивый, стильный, в хорошем смысле этого слова, а кино все-таки – визуальное искусство, в первую очередь. О том, что фильм очень многогранен, писали многие. Для меня это фильм о взрослении, об обретении веры, которая возможна только в ситуации свободы выбора, это фильм о надежде. Главная героиня, Анна, воспитанная с младенчества в монастыре, оказывается в миру; настоятельница, провожая ее, говорит, что «если она захочет, то может вернуться обратно».

В миру ее встречает родственница, сестра ее матери, Ванда, в недавнем прошлом «красный прокурор», женщина, много пережившая и много натворившая, циничная, но по-своему мудрая, она становится своего рода проводником в мир для своей племянницы. Анна с интересом присматривается к миру, она его не боится, но в то же время и мир со своими соблазнами и искушениями не затягивает Анну. Она чувствует себя здесь в гостях. Казалось бы, то, что наверняка сможет оставить ее здесь навсегда, – привязанность к молодому человеку, который ее полюбил… но не получается. «А что потом?» – спрашивает она его, когда он рассказывает ей свои планы про женитьбу, детей и т. д. Что потом? Весь фильм пронизан этой устремленностью к чему-то большему, так гениально переданной поэтом и философом Владимиром Соловьевым:

Эстетика фильма Павликовского намного ближе к А. Тарковскому, чем эстетика Звягинцева, где Небеса скорее пусты. Анна не встречает в мире тех, кто, как и она, тоскует по «иному». И потому она уходит из мира, возвращается в монастырь, свободно, осознанно, она знает, что делает, почему и зачем. Найдет ли она то, что ищет, в стенах монастыря? Хочется верить, что да; фильм очень светлый, вселяющий надежду.

Это только одна грань этого замечательного фильма, но именно она мне интереснее всего. Становление человека, рождение веры. Вера рождается у Анны тогда, когда она принимает решение вернуться в монастырь (это парадокс, ведь она ни секунды в своей жизни не была неверующей). Вера всегда должна рождаться в результате выбора, свободного и ответственного, подобно выбору праотца Авраама, отца всех верующих, который оставил землю отца своего и вступил в Неизведанное, но вступил с верой. У многих из нас есть дети, с рождения воспитанные в православии, при храме, но вот они взрослеют. Как страшно за них, как уберечь их от соблазнов мира сего? Не знаю. Может быть, научить их видеть «незримое очами», как видела это Анна, и тогда мир их не поймает в свои сети, как не смог поймать ее? Хорошо сказать «научить», но как? Не знаю, знаю только, что время Поста – это время как раз для того, чтобы вырваться из «мира теней и трескучего житейского шума». Помоги нам Бог!

Мандарины (2013)

Реж.: Заза Урушадзе

Грузино-эстонский фильм «Мандарины» вместе с «Левиафаном» Звягинцева и «Идой» Павликовского претендовал на «Оскара». Фильмы эти очень разные, они сняты в разной манере, повествуют о событиях, происходящих в разных странах (Польша, Абхазия, Россия) и в разное время (60-е, 90-е, наши дни), затрагивающие, казалось бы, разные темы. Но есть и много общего. Во-первых, все это – авторское кино, в самом общем смысле, когда режиссер еще и пишет сценарий, а в случае «Мандаринов» он еще и продюсер, и видно, что за все в своей картине он отвечает сам. Во-вторых, в центре всех этих картин оказывается человек, который стоит перед выбором. А эта ситуация – самая интересная, экзистенциально насыщенная, для тех, кто хочет понять человека. И последнее, но не менее важное, все эти фильмы вызвали у себя на родине неоднозначную реакцию, их создатели были обвинены в непонимании своей истории, заведомом ее искажении, клевете на свой народ, короче, в «непатриотизме».

1992 год, Абхазия, война, опустевшее древнее эстонское село, в котором остались только хозяин тарного цеха Иво, его сосед Маркус и доктор Юхан. После боестолкновения в доме у Иво оказывается раненый чеченский наемник Ахмед, который воюет на абхазской стороне, и грузин Ника… Как видим, сюжет фильма «Мандарины» предельно прост и не нов. Первое, что приходит на ум, – рассказ Л. Толстого «Кавказский пленник». Межнациональная рознь, ненависть, жестокость войны. И все же в войне участвуют люди как с одной, так и с другой стороны. Осталось ли у «человека с ружьем» что-либо человеческое? Способен ли он быть верным своему слову, сохранять доверие, благородство, великодушие, дружбу? Автор фильма отвечает на все эти непростые вопросы вполне в русле гуманистической традиции. И делает это не прямолинейно, без излишнего морализаторства, очень органично. Наверное, это самое сложное для художника, который стоит перед такого рода задачей, уж больно сильна у нас аллергия на всякого рода нравоучительство. Как же добивается режиссер такого эффекта? Я бы обратил внимание на два момента.