Игорь Родинков - Тульский край – земля православная

Много сил и времени было отдано Малицким научной и публицистической работе. Все произведения Павла Ивановича отличают ясность изложения, легкий язык и доступность. Свои труды на исторические, краеведческие, богословские, общественные темы Павел Иванович часто публиковал на страницах тульских епархиальных и губернских «Ведомостей», «Тульской старины», а также отдельными изданиями в виде книг и брошюр. «Руководство по истории Русской Церкви», написанное П.И. Малицким как пособие для семинарий, принесло ему известность и премию имени митрополита Макария. Изданное при жизни автора четыре раза, оно было рекомендовано Учебным комитетом при Святейшем Синоде и Министерством народного просвещения.

Годы дружбы связывали Павла Малицкого с будущим патриархом Алексием I (Симанским), в 1906–1911 гг. возглавлявшим в сане архимандрита Тульскую духовную семинарию. Дружеские отношения связывали Малицкого и со священномучеником Петром (Павлушковым; † 1937), последним ректором Тульской семинарии.

Трудно переоценить вклад Павла Ивановича Малицкого в изучение истории Тульского края. В ряду его краеведческих работ выделяется капитальный труд – «Приходы и церкви Тульской епархии». Довольно объемная (около 800 страниц), она имеет подзаголовок «Извлечение из церковно-приходских летописей» и представляет собой подробное историко-географическое обозрение всех приходов и храмов Тульской епархии конца XIX века. Вышедший в Туле в 1895 году труд сразу стал известным и востребованным. В наше время востребованность его только растет.

Важный и интересный момент: на обложке «Приходов и церквей» нет имени Малицкого ни в качестве автора, ни в качестве составителя. В предисловии сказано, что книгой занималась комиссия, «составленная из преподавателей духовно-учебных заведений г. Тулы». Однако это лишь свидетельство скромности и научной добросовестности Павла Ивановича. Да, он не был единственным автором, но был главным координатором, составителем, редактором и издателем этого коллективного труда.

Во второй половине 1890-х годов П. Малицкий женился на Елизавете Андреевне Дубровской (1876–1945). В браке родилось пятеро детей, из которых двое умерли во младенчестве. Семейная жизнь Малицких была благочестивой и мирной.

В революционный 1917 год к прежним трудам уже немолодого П.И. Малицкого добавилось исполнение обязанностей редактора «Тульских епархиальных ведомостей». Жизнь страны стремительно менялась, и в начале 1918 года «Ведомости» были закрыты.

Революционные события стали катастрофой и для духовного образования в России. По декрету от 20 февраля 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» духовная школа лишалась правовой, финансовой и материальной базы. Тульская духовная семинария была закрыта.

Все ее здания были переданы 17-й тульской пехотной школе комсостава. Преподаватели семинарии, как не нужные для нового «государственного строительства», оказались на улице.

Павел Иванович отчаянно пытался спасти от разграбления семинарию. Он умер на руках у жены в 1919 г. от побоев, полученных им в семинарском дворе от строителей новой жизни. Годы спустя на вопрос внучки «От чего умер дедушка?» Елизавета Андреевна, пережившая лишения, конфискацию имущества и арест сына, уклончиво отвечала: «От революции». Похоронен Павел Иванович на Всехсвятском кладбище.

Материал взят из статьи Анастасии Горбачевой «Наставник священномученика». (2017 г.)

Празднование Феодоровской иконе 27 (14) марта установлено в 1613 г. в память провозглашения царем Михаила Феодоровича Романова во время пребывания его с матерью инокиней Марфой в Ипатьевском монастыре, в Костроме. Когда торжественное посольство от Земского Собора объявило Михаилу Феодоровичу волю народа о призвании его на русский Престол, юный Романов отказался от этого тяжкого бремени. Тогда архиепископ взял в руки сию икону и сказал ему и его матери: «Если не склоняетесь на милость ради нас, то послушайтесь ради чудотворного образа Царицы всех». Пред святою иконою Михаил дал согласие, и тогда инокиня Марфа подвела сына к чудотворному

Феодоровскому образу и, пав на колени, со слезами сказала: «Да будет воля Твоя, Владычице! Се Тебе, Пречистая Богородица, предаю чадо свое: наставь его на путь истины, на благо себе и Отечеству».

Так 14 марта 1613 г. шестнадцатилетний Михаил Феодорович, представитель издревле блиставшего своим благородством и государственными заслугами боярского рода Кобылиных-Кошкиных-Захарьевых-Юрьевых-Романовых, внучатый племянник незабвенной царицы Анастасии Романовны и сын великого своей преданностью Родине и православию митрополита Филарета Никитича, по благословению родительницы своей, инокини Марфы, стал Государем всея Руси.

О каком-либо ограничении его власти боярской думой или Земским собором, как это имело место при переговорах о королевиче Владиславе, не могло быть и речи. Народ, почти насильственно умоливший юного Михаила вступить на царство, полностью передал всю власть прежних Московских государей своему избраннику.

Феодоровская икона Божией Матери стала фамильной святыней династии Романовых. В доме Ипатьева в Екатеринбурге была найдена копия этой иконы, принадлежавшая царице-мученице Александре Феодоровне – она без нее никуда не выезжала.

…Что нам сказать о тех, которые не в молчании предстоят, не участвуют в воспевании славословий, но разговаривают друг с другом, и нашу словесную службу Богу смешивают с какими-то праздными разговорами, и сами не слушают священные и боговдохновенные слова, и желающим слушать – мешают? Доколе, о, вы – такие люди! – будете хромать на оба колена, как сказал бы фесвитянин Илия, – желающие одновременно участвовать и в молитвах, и в неблаговременных, земных разговорах и не исправляющие друг друга, как это подобало бы, но взаимно всячески губящие друг друга, лучше же сказать – сами друг другом уничтожаемые? Доколе не удержитесь вы от суетных слов, но дом молитвы будете делать домом торговли или вести страстные разговоры, дом, в котором произносятся и воспринимаются слухом словеса жизни вечной? Эту вечную жизнь мы, с нашей стороны, просим у Бога с непостыдной надеждой; а со стороны Бога, она даруется тем, которые всей душою и всем помышлением молят о ней, – но не тем, которые даже, так сказать, и не полный язык подвигают к молитве. <���…> Убоимся же… мы, чтобы, привнося внешние чуждые слова на сем священном Божественном Жертвеннике, я говорю о Церкви, не стать нам вконец осужденными сущими в ней божественными словами, отсюда делая самих себя достойными изречения проклятия и осуждения. О, убоимся, молю, и доколе пребываем здесь, со страхом предстоя Богу, будем приносить моления; выходя же отсюда, покажем с этих пор изменение в образе жизни на лучшее; не соблазняясь выгодами, и особенно неправедными; бежа от клятв, и особенно от лжи; удерживаясь от срамных слов, а тем более куда больше от соответствующих им дел: злословия, коварства, хвастовства; каждый член, каждое чувство подчиняя водительству благочестивого ума; нося тело с благоразумием и со страхом Божиим, или, лучше сказать, – не нося, а – вознося,