Роман Прищенко - Пропадал и нашелся

Может быть, пойти путем полумер – внедрить метадоновые заместительные программы [9] Метадоновые заместительные программы (заместительная терапия) – вид лечения наркозависимости, при котором официально назначается регулярный прием метадона под наблюдением врача взамен употребляемого наркозависимым наркотика. В России эти программы запрещены. , как сделали некоторые страны, назвав это словом «толерантность» [10] Толерантность – здесь: терпимость к иного рода взглядам, нравам, привычкам. ? (Точнее было бы назвать его социальным эгоизмом и суррогатом любви.) Но каковы итоги этого пути? Десятки социальных гостиниц в Европе на тихих окраинах городов, где медленно умирают наркозависимые люди, которых официально и легально «подсадили», а точнее, «пересадили» на чистый метадон и героин. Для подавляющего большинства из них из-за высокой чистоты этих синтетических наркотиков пути назад (а вернее, вперед) нет. Зато теперь эти люди никому не мешают жить.

Есть еще путь причин и следствий, «путь справедливости»: «Хотел? Получай!» или «За что боролся, на то и напоролся!». Его еще можно назвать путем торжества злой радости. Часто даже от православных людей можно услышать: мол, сами виноваты, не надо было начинать. Но на моей памяти нет ни одного человека, который хотел бы стать наркозависимым. Мы часто обращаем внимание на следствие, при этом не потрудившись увидеть истинную причину. А чаще всего центральной причиной является отсутствие или недостаток любви со стороны окружающих и, как следствие, отсутствие смысла жизни. А так как человек не может жить без любви и смысла, он начинает его «искать». Конечно же, это не оправдывает человека и не снимает с него ответственности. Но вопрос в другом: как бы каждому из нас хотелось, чтобы поступали с нами: по справедливости или по милосердию?

Социальная и нравственная ответственность каждого человека подразумевает рефлексию отношений с окружающим нас миром людей, их переоценку и при необходимости – изменение этих отношений. Вдвойне актуально это для тех, кто занимается диаконией, т. е. церковно-социальным служением. Как же быть собственно помогающим?

Может быть, поможет обучение, самообразование, стажировки и общение со специалистами? Повышение уровня собственного профессионализма и компетентности? Что же, это никогда не помешает, особенно людям церковным. Но достаточно ли этого, чтобы освободиться от предубеждений и мифов? Исчерпает ли это проблему? На мой взгляд, этого не просто недостаточно – это еще и вторично.

Ведь можно иметь специальное образование (и не одно!), сверхправильные представления о зависимости и даже солидный практический опыт работы, но при этом продолжать оставаться во власти стигмы. Сколько таких людей я встречал на своем пути! О многих с чувством горечи и боли рассказывали мне воспитанники как о людях с потрясающей уверенностью в том, что они единственные знают, что и как нужно делать, но при этом не способны разделять проблему и человека.

Конечно, необходимость знаний никто не ставит под сомнение. Но очевидно, что знания – не панацея. Не достает чего-то еще, но чего? Чтобы понять, чего же именно, давайте обратимся к собственному опыту, уважаемый читатель.

Прежде всего нужно отметить, что предубеждение как часть стигмы – это не только отрицательное мнение, это также и отрицательное отношение [11] См. в словаре С.И. Ожегова: «Предубеждение – предвзятое отрицательное мнение, отношение к кому-чему-нибудь» / Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1985. 797 с. С. 503. . Представим, что мы идем к специалистам, чтобы решить какую-либо жизненную проблему. Чего мы сами ждем в первую очередь от врача или психолога, социального работника или священнослужителя? Ответ прост: особого отношения.Как минимум внимательности к нашей проблеме и человеческого участия, максимум – сострадательности и любви. И только потом компетентности. Но уж точно не безучастности и не строго формального подхода. Что происходит, если мы не получаем этого? Наша боль остается с нами, даже если нас вооружили необходимой информацией для решения проблемы. Даже исследователи заметили, насколько тесно связано, например, отношение к больному человеку и его выздоровление: «Много лет назад в исследовании, проводившемся в течение четырех лет с клиническими больными и рядом душепопечителей, было обнаружено, что взаимоотношения улучшались и больные выздоравливали, если психиатры и невропатологи проявляли больше теплого, искреннего понимания. Когда этих свойств недоставало, больным становилось хуже» [12] Коллинз Г. Пособие по христианскому душепопечению. СПб.: Мирт, 2003. 924 с. С. 47. . Живое человеческое участие обладает исцеляющей силой, а потребность человеческой души в любви невероятно сильна. Я бы назвал ее главной потребностью человека.

Кто-то скажет, что профессионализм не обязывает любить. Но «есть сферы деятельности, где… формальное исполнение обязанностей противопоказано: медицина, психология, педагогика, священнослужение, диакония и волонтерство» [13] Лоргус А., свящ. Психологическая помощь и духовная поддержка людей, живущих с ВИЧ, и их близких. М.: Российский Круглый стол, 2012. 48 с. С. 9. . В помогающих профессиях профессионализм предполагает наличие хотя бы эмпатии [14] Эмпатия (от греч. empatheia – сопереживание) – способность к постижению эмоционального состояния другого человека в форме сопереживания. . Если же речь идет о христианском подходе, то будет мало и эмпатии – нужна любовь к человеку. В нашем случае – к наркозависимому.

Безусловно, это трудно – любить человека, который любит только наркотик. Но если мы любим только любящих нас, то можно утверждать, что наша любовь – любовь несовершенная, «картонная», которая не отличает нас от «язычников и мытарей» (Мф. 5:46–47). Отклик с нашей стороны на призыв Господа «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48), может стать движущей силой в расширении жизненного круга нашей любви. «Церковь смотрит на потребителя наркотиков прежде всего как на человека больного, попавшего в беду и требующего помощи. Он не в меньшей степени, чем остальные, может надеяться на милосердие Божие, “Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины” (1 Тим. 2:4). “Нет воли Отца… Небесного, чтобы погиб один из малых сих” (Мф. 18:12–17). Исполняя эту ясно выраженную волю Божию, христиане могут и должны оказать помощь решившемуся прекратить наркотизацию человеку» [15] Об участии Русской Православной Церкви в реабилитации наркозависимых. М., 2012. 16 с. С. 5. .