Н. Терехова - Православие. Словарь-справочник

В христианской славянорусской литературе вместо слова «бес» часто ставится слово «демон», используемое для наименования только злого духа, в отличие от греческой мифологии, в которой с помощью этого слова создается обобщенное представление о некоей невидимой силе, не только злой, но (значительно реже) и доброй.

Переводчики раннехристианских отцов и учителей Церкви предпочитали темные силы называть, как правило, не бесами, а демонами. Более широкое распространение слово «бес» получает в аскетической и житийной литературе.

Повышенное внимание к демонам в древней Церкви находит свое объяснение в том, что обращавшийся в христианство языческий мир был сильно порабощен служению злым духам.

Изгнание демонов из человека возможно благодаря совершаемому перед Таинством Крещения чинопоследованию оглашения. В этом чинопоследовании крещаемый сознательно отрекается от «сатаны и всех дел его, и всех ангел его», создавая тем самым предпосылку изгнания из него темных бесовских сил Божественной благодатью, даруемой ему в Таинстве Крещения. Однако и после Крещения эти силы, потерявшие над христианином свое господство, всячески стараются оказывать на него пагубное воздействие. Поэтому под знаком борьбы с ними проходит фактически вся последующая жизнь христианина. Силы тьмы не беспокоят лишь тех, кто после Крещения снова становится пленником греха и не оказывает злу никакого сопротивления. Бесовское воздействие бывает, как правило, скрытым, поэтому борьба с бесами на языке аскетики часто называется «невидимой бранью».

Явления нечистой силы в виде отвратительных животных с рогами, хвостом, копытами и т. п. – также реальность духовного мира, и их не следует воспринимать лишь как плод народных суеверий и фольклорных представлений. Обличье бесов в таких явлениях не что иное, как символ их скотского состояния, в котором они оказались после своего восстания против Бога. Бесы могут вселяться в человека и жить в нем, воздействуя на его рассудок и волю. Это воздействие доставляет бесноватому много физических и душевных страданий, однако само по себе не может привести его к вечной гибели. Более того, эти страдания иногда становятся для него очистительными. Вселение бесов или другие способы их воздействия на человека никогда не совершаются помимо Божественной воли. Поэтому народные поверья, признающие при наведении порчи безраздельную власть одного человека над другим, являются глубоко ошибочными.

В христианском искусстве бесы или демоны не персонифицируются и изображаются в контексте библейских сюжетов в различных видах. Чаще всего это маленькие антропоморфные фигурки черного, серого или синего цвета, с крыльями или бескрылые, с вздыбленными волосами. Под влиянием античных образов, например Сатира, бесы изображаются покрытыми шерстью, с копытами, хвостом и рожками. Зооморфные изображения бесов или диавола, как правило, связаны с соответствующими ветхозаветными текстами: в сюжете грехопадения – змий, в истории Ионы – дракон, в иллюстрациях Псалма 90 – лев, дракон, аспид, василиск.

БЕСООДЕРЖИ́МОСТЬ– состояние человека, являющееся результатом вторжения нематериальных сил зла в повседневную жизнь. Такое состояние традиционно обозначается понятиями «порча», «одержимость», «бесноватость». По вероучению Православной Церкви, бесы (демоны, черти) представляют собой нематериальные сущности, движимые мотивацией безусловного зла. Их происхождение относится к метаисторическому событию, когда определенное число Ангелов (треть, по некоторым святоотеческим толкованиям) во главе с первотварным ангелом Люцифером (лат. «светоносец», одно из имен дьявола) отпало от полноты благости Творца. Попущением Промысла с этого времени зло входит в мир в качестве активного начала, личностно представленного деструктивными, паразитирующими на подлинном творчестве и склонными к обману персоналиями. Их целью является соблазн, искривление духовного пути человеческой личности. Падшие духи в Священном Писании именуются духами нечистыми (см. Мф. 10, 1); духами злобы (см. Еф. 6, 12), бесами и демонами (см. Втор. 32, 17; Лк. 8, 30); согрешившими ангелами (см. 2 Пет. 2, 4); не сохранившими достоинства (см. Иуд. 6); обольстителями (см. 1 Тим. 4, 1). Согласно книге Бытия, зло входит в мир в персонифицированном образе змея-искусителя, как воплощение диавола. В прологе Книги Иова описан диалог Творца с сатаной, чьей целью является искушение праведника с перспективой отчаяния и богоотречения последнего. Сатана получает ограниченную силу, позволяющую ему разрушить земное благополучие и физическое здоровье Иова. Однако праведник, пройдя сквозь глубину страданий, усугубленных отступлением жены и непониманием друзей, остается верным Богу.

Евангелия свидетельствуют о многочисленных эпизодах изгнания Спасителем бесов из одержимых ими людей.

В ранних христианских общинах были экзорцисты, обязанность которых состояла в чтении молитв над бесоодержимыми. Элементы экзорцизма – заклинания злых духов – имеют место в литургической жизни Церкви раннего периода. До настоящего времени в чине Таинства Крещения происходит «отречение от сатаны и всех дел его» с символическим «дуновением и плюновением» в сторону, противоположную алтарю православного храма. Отречению от диавола и ритуальным запрещениям воздействия злых сил в Православной Церкви не придается самодовлеющего значения. В Церкви, отторгающей магизм в своих Таинствах, подобные молитвословия не имеют приоритетного статуса или доминирующего характера, их назначение – не постоянная «борьба с диаволом», а продолжение формирования христианина в его сопричастности Церкви.

Аналогичным было отношение к «нечистым духам» в среде раннего монашества. Напряженно аскетическая духовная жизнь пустынников, несомненно, ставила их на передний край «невидимой брани». Но подвижники более сосредоточены на внутренних помыслах, борьбе со страстями. Бесоодержимость как явление не слишком занимает их. Отношение к духам зла здесь взвешенное, лишенное драматизма и экзальтации.

В средние века, особенно в странах Запада, изменяется простое, строгое, «трезвенное» отношение к демонизму, присущее неразделенной Церкви. Пробуждается острый, до патологического привкуса смакования интерес к проявлениям зла. Он совпадает с упадком нравственности и развитием оккультизма в виде расцвета астрологии и алхимии. Это жгучее любопытство окрашено фольклорно-языческими суевериями и являет собой не что иное, как реализацию корыстных, властных, эротических и горделиво «ученых» мотиваций личностей. В России на протяжении многовековой истории не было периодов, аналогичных западным «демонологическим эпидемиям», захватывавшим все слои общества. В Русской Церкви не было отдельного «ведомства» или специально назначенных духовных лиц, в чьи обязанности вменялось бы изгнание бесов.