Бхагаван Раджниш - Дао — путь без пути

Настоящий ученик — тот, кто не толкует, не переводит, кто пассивно слушает, кто не спрашивает «как?», не спешит добраться до результатов, не стремится к цели, не жаден. Каждый ученик тут же создаёт учение — это вторая стадия, ещё живая, но я называю её органическим состоянием религии. Есть Учитель, пришли ученики; органическое единство, но…

В первой стадии — только один круг, теперь — это семейство концентрических кругов, и эти круги становятся больше, и чем они больше, тем меньше в дих правды. Чем дальше окружности отходят от центра, тем дальше они уходят от центра, тем дальше уходят они от истины, от свежести. Это становится знанием, учением, догмой, но все меньше и меньше доходит сквозь все эти экраны.

В третьей стадии, когда Учитель уходит, религия становится организованной религией, она больше не ограничена, потому что центр исчез. Теперь система окружностей пытается существовать без центра, она становится церковью, верой, теологией. Теперь религия уже очень стара: как-нибудь, когда-нибудь религия умирает, но церковь остаётся.

Вы спрашиваете: «Насколько соответствует Дао, включающее дисциплину внешнего проявления, облагораживанию подсознания.»

Дао никогда не позволяет себе стать органической религией и, конечно же, никогда не позволило себе стать церковью. Оно осталось спонтанным, потому что в нем нет никаких последователей, никакой церкви, как скажем Ватикан или Шанкарачарья, ничего подобного. Дао осталось доступным тем, кто имеет мужество быть спонтанным. Чтобы быть спонтанным, нужно великое мужество;

быть спонтанным — значит пребывать в состоянии постоянного полного отсутствия контроля. Спонтанность означает невмешательство в свою природу: пусть все будет, что бы там ни было, и пусть все идёт, куда бы оно ни шло. Быть, как ветер, быть, как река, которая не знает, куда она течёт, не заботясь, чем все это кончится, не пытаясь планировать, не пытаясь защищаться.

Чтобы быть естественным, необходимо огромное мужество, поэтому немногие достигли Дао. Миллионы христиан, миллионы мусульман, миллионы индуистов, миллионы буддистов, но Дао сохранило трансцендентальность, аромат, не связанный, не посаженный в клетку, отсюда его красота, возвышенная притягательность, высшая истина.

Сверхсознательное, сознательное, бессознательное — эти разделения для отведавших учение; в вас же — просто сознание, не разделяемоё в своём единстве. Нет никаких разграничении. Последователи Фрейда, Юнга, Адлера и других аналитиков говорят об этих разделениях как об естественно присутствующих, как об особенности, присущей всем людям. Это не так; бессознательное существует из-за того, что человек подавлен, а как только исчезнет подавление, исчезнет и бессознательное. Бессознательное — не органическая часть вашего сознания, вы что-то наделали с вашим сознанием; вы принудили себя ко многому, чего теперь вы не хотите видеть, вы избегаете, — отсюда появляется бессознательное.

Будда не знает никакого бессознательного, я не знаю никакого бессознательного; я знаю все, что во мне есть, я дозволяю это, все в поле моего зрения, нет никакого тёмного подвала, куда я сбрасываю то, что мне не нравится. Такой подвал появляется только, когда вы начинаете подавлять. Подавление рождает расщепление, ваша ограниченность растёт, вы не можете заглянуть внутрь, вглубь, вы боитесь, не отваживаетесь на это, вы не можете этого позволить… создано бессознательное. Если создано бессознательное, тогда есть и небольшой промежуточный слой между бессознательным и сознанием, — то, что называется подсознанием. Бессознательное означает полную тьму, сознание — свет; естественно, между ними есть что-то переходное, небольшая граница — ни тьма, ни свет; это и есть подсознание. Причина этих разделений в вас, а не в естестве, но тон аналитиков заставляет полагать, что они открыли некое естественное разделение. На самом деле разделения нет вообще. Как только вы дозволяете развитие спонтанности, ваше сознание начинает расширяться. Однажды все ваше существо становится светом; нет ни одного тёмного уголка, потому что нечего больше прятать; вы стоите голым перед своим внутренним взором… нечего прятать, не от чего прятаться, нечего бояться, вы пришли в себя. В глубоком принятии вы становитесь едины.

Дао говорит, что сознание человека неразделимо, нельзя назвать его «сознательным», нельзя «бессознательным». Эти разделения придуманы людьми. Когда рождается дитя, у него нет никакого бессознательного, нет никакого сознательного; он нерасчленяем, он един, но мы тут же берёмся за его воспитание, тут же берём его в оборот — будь таким, а таким не будь. Ему приходится отказаться от того, что вызывает ваше осуждение. Эти отсечённые части скапливаются в нем, видеть их больно — это свои же отсечённые части, все равно как отсечённые части тела — видеть их больно, лучше о них забыть. Забыть — кажется единственным выходом, и когда вы забываете о чем-то, что есть в вас, создаётся бессознательное.

Бессознательное исчезает, когда вы становитесь спонтанным, как ребенок. Это значит — снять все последствия того, что причинило вам общество; это значит разобрать, уничтожить структуру, наложенную на вас обществом, стать над ней. Идти к данному, уходя от приданного — вот откровение Дао.

В Дао нет никакого учения, Дао — это не йога. Дао — это диаметрально противоположное йоге учение. Если бы встретились Патанджали и Лао-цзы, они не поняли бы друг друга. Если бы Патанджали встретил Конфуция, они бы тут же подружились; Конфуций тоже говорит об учении, дисциплине, характере. Лао-цзы говорит о бесхарактерности. Запомните слово «бесхарактерность». Лао-цзы говорит, что у настоящего человека нет никакого характера, характер относится к чему-то прошедшему.

Настоящий человек живёт мгновением, он не живёт прошлым, у него нет никаких мыслей, как надо жить — просто он живёт, отвечает каждому мгновению, и он не следует'святому писанию, не следует морали, у него нет никаких предписаний.

Единственная его позиция — позиция спонтанного ответа. С чем бы он ни встретился, он отвечает этому весь целиком, он отвечает со всей полнотой, от всего сердца.

Человек с характером никогда не отвечает от всего сердца, у него есть представление о жизни, он считает, что надо поступить определенным образом. Прежде, чем возникла ситуация, он уже решает, как поступить, он предусмотрителен. Человек Дао ничего не предусматривает, он не утруждает себя этим, он не заглядывает в будущее. Пусть настанет момент, а он всегда здесь, и он ответит ему, он исторгнет из своего существа соответствующий звук. Он верит природе: его вера абсолютна, абсолютна до самого конца. Человек с характером не верит природе, он говорит: «Я буду воспитывать характер, иначе в определённой ситуации я поведу себя плохо». Он не верит себе. Посмотрите, какой абсурд: себе он не верит, но сам собирается воспитывать, собирается справиться сам, но себе он не верит, из-за недоверия к себе он становится псевдоличностью, теряет свою подлинность, самостоятельность. Он улыбается, потому что нужно улыбнуться, он любит, потому что нужно любить; он ведёт себя так, как нужно себя вести, но все это ложно, ничто не исходит из его сердца, ничто не струится из его сердца, ничто не касается его существа. Все это всего лишь деланное, обусловленное. Естественно, он живёт псевдожизнью: его любовь безжизненная, улыбка нарисована, жесты бессильны, бессмысленны. Он пытается самоуправствовать, вот и все, но он не живёт.