Грэгг Брейден - Коды сознания

Вы по прежнему соблюдаете древние обычаи и храните их в секрете от посторонних? — спросила женщина.

— Древние обычаи? — откликнулся гид. — Вы имеете в виду древнюю медицину и хотите спросить, есть ли у нас здесь знахари?

Вот теперь он по-настоящему привлек мое внимание. Дело в том, что пять лет назад, впервые попав в эти места я задал тот же самый вопрос и быстро убедился, что вопросы о духовных практиках для местного населения — очень щекотливая тема. Подобными сведениями они делятся очень неохотно, если только вы не принадлежите к Kpyr уих ближайших друзей или соплеменников. Когда задаются такие вопросы, местные, как правило, либо быстро меняют тему, либо просто делают вид, что не слышат.

Однако этот гид не сделал ни того, ни другого. Он дал весьма замысловатый ответ, который таил в себе больше влекущей тайны, нежели ясности.

— Увы, — сказал гид. — У нас здесь больше нет знахарей. Мы современные люди, живущие в двадцатом веке и пользующиеся современной медициной. — Затем он посмотрев прямо в глаза женщине, задавшей вопрос, и повторил t усамую фразу, которая привлекла мое внимание несколько минут назад, побудив прибиться к этой группе: — Лучший способ что-то скрыть— оставить это на виду.

Гид подмигнул женщине, и в его глазах заиграл лукавый огонек. Вероятно, этим он давал ей понять, что, хотя «официально» знахари больше не практикуют, народ хранил их мудрость и оберегает ее в разумной безопасности от посягательств современного мира.

Теперь пришла моя очередь задать вопрос:

— Я слышал, как вы сказали раньше и повторили вновь, что лучший способ что-то скрыть— оставить это на виду. Что значит — скрывать что-то на виду? И как вы это делаете?

— То и значит, — сказал гид. — Наши обычаи — это пути самой страны, самой Земли. В нашей медицине нет секретов. Когда вы поймете, кто вы, и осознаете свои связи с Землей, вы поймете и нашу медицину. Эти старые пути вокруг вас, повсюду... пойдемте, я покажу.

Неожиданно он резко развернулся и вновь направился туда, откуда мы пришли. Затем он повернул налево и двинулся в направлении какого-то здания, подобного которому я еще никогда не видел. Когда мы сошли с дороги и шагали вдоль какой-то древней стены, я вдруг увидел нечто, похожее на крест, торчавший над мощными контрфорсами старого приграничного форта, и самую настоящую башню с колоколами — католическую часовню, построенную 400 лет назад. Увидев, как мы опешили от неожиданности, наш проводник засмеялся, открыл ворота и пригласил нас во внутренний двор. Старая часовня была великолепна. Стоя перед главным входом, я снимал на камеру лучезарно-синее небо Нью-Мексико, обрамлявшее силуэты колоколов, все еще висевших на башне.

Когда испанские конкистадоры впервые пришли на нетронутые пустынные земли северной части Нью-Мексико, они не были подготовлены к тому, что увидели здесь. Вопреки своим ожиданиям, вместо примитивных племен и убогих хижин они обнаружили здесь высокоразвитую цивилизацию со всеми сопутствующими ей атрибутами: дорогами, многоэтажными зданиями (которые нынешние представители племени в шутку называют первыми американскими многоквартирными домами), системы охлаждения и солнечного отопления, а также систему утилизации мусора, благодаря которой практически не оставалось никаких отходов, несмотря на большое население.

Более того, народ пуэбло-де-таос отличался высокой духовностью и занимался духовными практиками, благодаря которым свыше тысячи лет жил в балансе и гармонии с Землей. Но все это быстро исчезло, когда пришли завоеватели.

— У нас имелась своя религия, — заговорил наш проводник, — но не такая, какую хотели бы видеть испанцы, — не христианство. Хотя в нашей вере было много идей, сходных с теми, какие встречаются в «современных» религиях, испанцы этого не поняли. Они силой заставили нас принять их веру.

В те далекие времена народ пуэбло оказался в трудной ситуации. Индейцы пуэбло не были кочевниками, которые могли бы просто собрать свои вещи и перебраться в другую долину. У них были постоянные жилища, которые защищали их от жаркого зноя пустыни летом и от жестоких ветров, частых на высокогорье, зимой. Они не могли повернуться спиной к тысячелетним традициям, в которые столько лет верили, а потому не могли всем сердцем принять Бога испанских завоевателей.

Выбор был очевиден, продолжал объяснять наш гид. Либо его предки должны были принять религию пришельцев, либо потерять все. Поэтому они пошли на компромисс. Предприняв поистине блестящий маневр, они замаскировали символы своей веры, скрыв их среди языка и обычаев, удовлетворявших испанцев. Таким образом, они сохранили свою землю, свои обычаи и свое прошлое в неприкосновенности.

Я провел пальцами но шляпкам гвоздей, вбитых в старые деревянные планки, скреплявшие дверь. Когда мы вошли в часовню, звуки суеты, отмечавшие жизнь поселка снаружи, утихли, и нас окружили тишина и спокойствие этого благодатного места. Оглядевшись вокруг, я увидел святые образы, напоминавшие те, что мне приходилось видеть в грандиозных соборах Перу и Боливии, — христианские иконы. Но чем-то они все-таки отличались.

— Испанцы называли своего Создателя Богом, — раздался в тишине голос нашего гида. — Хотя христианский Бог — это не то же самое, что наш Создатель, он был ему в чем-то близок, поэтому мы тоже начали называть своего Великого Духа тем же именем. Святые, которых признавала церковь, напоминали тех духов, которых чтили и призывали в своих молитвах мы. Мать Землю, дающую нам урожай, дождь и жизнь, мы назвали Марией. Мы спрятали за их именами то, во что верили сами.

Так вот почему эта церковь выглядела немного иначе, чем те, что я видел раньше. Внешние символы просто маскировали глубокую духовность и истинную веру иного времени.

«Ну конечно, — подумал я. — Это объясняет все!» Вот почему одежда на женщинах-святых меняет свой цвет в течение года. Они меняют ее в соответствии с сезоном: белая — зимой, желтая — весной, и так далее. И вот почему за ликами святых на алтаре проглядывают образы «Отца Солнца» и «Матери Земли».

— Вот видите, все так, как я сказал. Наши традиции никуда не делись, они все еще здесь, даже по прошествии четырех сотен лет! — с широкой улыбкой на лице возвестил наш гид. Его голос эхом разносился в пустом пространстве часовни с торчащими по сторонам брусьями и балками и сводчатым потолком наверху. Обойдя заднюю часть помещения и направляясь ко мне, гид объяснил, что он имел в виду: — Для тех, кто знает эти символы, ничто никогда не потеряно. Мы по-прежнему меняем цвет одежды Девы Марии, чтобы почтить времена года. Мы по-прежнему собираем в пустыне и приносим сюда цветы, хранящие дух жизни. Все это скрыто здесь, на виду у всех.