Аза Петренко - Вижу судьбу

Я Наташе обрадовалась, обняла ее, говорю:

– Какая ты стала красавица!

Обращаюсь к девочке:

– Кто ты? Как тебя зовут?

А она молчит, хмурится и от меня отворачивается. Спрашиваю у сестры:

– Наташа, кто эта такая?

Она отвечает:

– Это же Галина дочка, Катя.

Я понимаю, что речь идет о нашей свахе.

– А почему девочка такая недовольная?

И сестра поясняет:

– Она говорит, что ей вишни хочется, а уже третий год ей не передают ни вишни, ни клубники, ни черешни… Забыли ее, обидели.

У нас есть такая традиция, которую я стараюсь всегда соблюдать: когда пойдут первые ягоды и фрукты, надо купить их и раздать людям, чтоб они помянули ушедших, а уж потом – есть самим.

Я проснулась и сразу вспомнила, что первая клубника уже выросла, а я еще не покупала и не раздавала ее. Естественно, тут же побежала на рынок, накупила и клубники и черешни, намыла, положила все на большое блюдо и раздала на улице детям и соседям. Это христианские законы.

Рассказала я этот сон сестре, которая замужем за старшим сыном Гали. А она руками всплеснула:

– Так первая Галина дочка умерла совсем маленькой. Это она тебе приснилась. Это ее душа в твоем сне обратилась к матери через тебя…

Тут же свекрови сон мой рассказала. Та сразу – ко мне. Плачет, винится:

– Забыла я дочку помянуть…

В церковь сходила, молебен заказала, и фрукты детям раздала. Конечно, лучше все делать без напоминаний…

И еще один сон запомнился мне из самого детства. Приснился он мне накануне Яблочного Спаса.

Снится мне красивая, длинная улица. По обеим сторонам этой улицы растут яблони. Ветки их ломятся от сказочно красивых плодов: ярких, сочных, краснобоких. Идет по улице маленькая девочка. Тянет ручки, хочет сорвать яблоко, а ветки поднимаются вверх, как будто от нее отмахиваются. Подходит к девочке старик с посохом в руках. Замахивается, бьет посохом девочку по рукам и говорит ей: «Не для тебя они: твои яблоки свинья съела».

Я в страхе проснулась, побежала к бабушке и рассказала ей сон.

Она заметно расстроилась, и тут я узнала, что ее первая дочка умерла через месяц после рождения. Это было голодное послевоенное время, поэтому традицию раздавать первые фрукты за помин души не соблюдали и яблоки ели до Яблочного Спаса. Потом у бабушки один за другим родилось десятеро детей, за вечными проблемами и хлопотами она совсем перестала вспоминать потерянного младенца. А этим сном бабушке про ее долг перед умершим ребенком через меня напомнили.

Утирая слезы, бабушка Аза тогда сказала:

– Мертвые нас оттуда учат. Нельзя их забывать.

Это правда: они от нас ждут, чтобы помянули их добром. Но ведь и они нас оттуда оберегают, помогают нам. Многие говорят: да нет там ничего! Это так удобно: жить ни о ком не заботясь, никого не вспоминая, ни за кого не чувствуя ответственности, не задумываясь, что тебя там ожидает. Только когда там окажемся, будет ли кому добрым словом вспомнить? Если при жизни был скуп на душевную теплоту, чем там согреешься?.. Добрые слова памяти Бог слышит, и ушедшим становится там легче… Так что, – не говори ничего, если не знаешь, лучше промолчи и задумайся. Каждому из нас в назначенный срок доведется это проверить.

Я не устаю повторять: «рука дающего не оскудеет»! Раньше было правилом: если живешь в достатке, – поделись с тем, у кого его нет. Традиция благотворительности, меценатства существовала не только в среде вельмож и купцов, но каждый старался хоть на праздник раздать неимущим копеечки. Мы сегодня все заняты, работаем-работаем и часто забываем, как это важно: сострадать, и по велению души, а не для рекламы или по принуждению, делать добрые дела.

Правда, я никогда не подаю милостыню на вокзалах, в метро, в переходах, – знаю, что это промышляет мафия. Если ребенок чумазый стоит с протянутой рукой, куплю горячую еду и постою рядом, пока съест. Не участвую в разных фондах, не перечисляю деньги на счета неизвестных мне людей, – предпочитаю отдавать из рук в руки, глядя в глаза. И не деньги – поди узнай, на что они пойдут! – а необходимые вещи, игрушки, продукты, лекарства…

Вот недавно сагитировала – у меня это неплохо получается! – знакомых экстрасенсов, и мы собрали приличную сумму на какой-то сложный медицинский аппарат для конкретной больницы.

Честно сказать, после посещения детской онкологической больницы на Каширке просто заболеваю… Понимаю, что никакими подарками, сладостями, необходимыми медикаментами и оборудованием не уменьшить горя тех, кто туда попал, их родителей. А еще если к тебе со всех сторон бегут мамы с детьми на руках и кричат: «Аза, посмотри: мой выживет?» Или когда подходит к тебе ребенок и спрашивает: «Тетя Аза, когда я умру, что ТАМ будет?» А глаза у него какие-то недетские, словно внутрь себя повернутые. И понимаешь: он знает, что ему недолго осталось… Сердце просто разрывается на части, потому что вижу… вижу, что у многих дальнейшей судьбы нет. Уже полгода не была в той больнице. Не могу себя заставить: мальчик, который лежал там три года, к которому сердце прикипело, все-таки умер…

Часто езжу в детские дома, привожу туда одежду, игрушки, фрукты. Иногда беру с собой своих детей: пусть посмотрят, что и такой жизнь бывает, пусть ценят то, что мы им даем. Года два назад у нас с мужем дошло до скандала: я так привязалась к двоим детишкам, что решила их усыновить. Миша был категоричен: «Сами родим!» Но пообещал, если по каким-то причинам не получится, то обязательно усыновим. Хотя бы двоих… Там посмотрим… Я знаю, что у меня в душе еще столько тепла и любви, что на нескольких малышей уж точно хватит!

Сейчас что ни слово: «магия», «магия белая», «магия черная»…

Честно говоря, мне не нравится, когда люди, ничего толком не знающие, начинают об этом толковать, философствовать… И отношение в народе к этому понятию в основном негативное. А все почему? Да опять же от самих людей: чего боятся, не понимают, – проще объявить происками черных сил.

Многое из того, что вошло в народные традиции: обряды, знахарские рецепты и заговоры, – я считаю, что это и есть магия. И нету не белой, ни черной – эти краски придумали люди. Есть просто магия. Но та, что во благо человеку – ладно уж, чтоб понятнее было, называть ее станем «белой», а вот что против него – это «черная». Грань между ними, как и между добром и злом, всегда была зыбкой. Каждый прекрасно знает, что практически любое лекарство, когда его применяют по рецепту, по правилам, – спасает жизни, но многие из них могут эти жизни и погубить. Так что, все дело тут – в умении пользоваться и правильной дозировке.

С глубокой древности люди шли за помощью к знахаркам и колдунам, и те спасали с помощью природных средств и умения с ними обращаться. Многие из таких врачевателей были отшельниками, людьми святыми, исцеляющими не только с помощью снадобий, но и божественной силы. А сегодня практически всех целителей, – я говорю о настоящих, а не о шарлатанах, – записали в «черных» магов.