Аза Петренко - Вижу судьбу

Вот недавно внезапно ушел из жизни Алексей Фат… Сила у него была немалая, но как он ею пользовался?.. Он называл себя не только колдуном, но и «официантом»:

– Вы за свои деньги делаете заказ, а я вам его приношу.

Говорят, черные дела с помощью магии делал… Может, сам искренне считал, что его вины в том нету, да судьба доказала иное…

Как-то моя знакомая журналистка рассказала мне историю, которая произошла с ее родственницей. Мне она показалась такой типичной и поучительной, что с согласия Людмилы я включила в книгу ее рассказ.

Весть, что в Стухнево будет расквартирован артиллерийский полк, мгновенно перевернула жизнь этого Богом забытого места. Бабы просто с ума посходили: с утра нацепили праздничные наряды и даже Филипповна сняла свою «семисезонную» телогрейку и раздолбанные сапоги и явила ко всеобщему изумлению хорошо сохранившуюся фигуру и стройные ноги. Для солдат срочно ставили огромные палатки на заливном лугу за околицей, где все запасались сеном для скотины, а офицеров расквартировали по домам.

Зинка еще раз убедилась, какая же она невезучая, – в ее хату как на грех поселили семейного. Капитан был высок и хорош собой. А, возможно, просто таким он казался девушке, потому что все без исключения мужчины в форме виделись ей красавцами. Его жена откровенно скучала целыми днями, а вечером пилила мужа, – после красоты и достатка Германии оказаться в глухой подмосковной деревне, где не было ни одной заасфальтированной улицы, чтобы пройтись в туфельках на шпильках, было выше ее сил. Зинка молча осуждала ее за тиранство мужа, но когда увидела яркие наряды, умопомрачительные шляпки и сумочки, привезенные из-за границы, решила для себя окончательно и бесповоротно, что станет «офицершей» во чтобы то ни стало… Даже если ради этого душу придется продать!

Дело в том, что своих парней в деревне осталось немного: близость столицы манила и волновала их умы, и они правдами и неправдами стремились на завоевание «советского рая». Так что у Зинки, перезревающей девицы с весьма средним образованием и работой от зари до зари на небольшом молокозаводике, единственным шансом вырваться из серого бытия и попасть в недосягаемый «высший свет» было замужество за офицера.

Подходившая ко всем делам основательно, по-крестьянски, Зинка прежде всего постаралась подружиться с заносчивой квартиранткой и как бы невзначай принялась выспрашивать ее о холостяках. Таковых, увы, в полку было немного. Зинка все прикидывала на кого бы нацелиться, но конкуренция в деревне была страшная, так что каждый потенциальный жених уже был окружен плотным кольцом претенденток, которые периодически устраивали шумные разборки, с криками на всю ивановскую и тасканием соперниц за волосы. Холостяки лишь посмеивались, благосклонно принимали знаки внимания, купались в обожании и любви и чувствовали себя эдакими халифами из волшебных сказок «Тысяча и одной ночи» или петухами в курином раю.

Но все хорошее быстро кончается, и не прошло и трех месяцев, как за околицей деревни за глухим кирпичным забором ударными темпами вырос военный городок. Офицерские семьи еще до холодов успели перебраться в теплые и просторные финские домики, а для холостяков был построен симпатичный барак-общежитие, где каждый получил по отдельной комнатке.

Стухневские бабы затосковали: неприступный забор и ворота со шлагбаумом и часовым делали для них недосягаемыми предметы сердечных страданий. Но прошло немного времени и в заборе тут и там стали появляться лазы, которыми было удобно пользоваться как селянам, носившим по офицерским домам плоды со своих огородов, так и военным, бегавшим в «самоволки» за местной самогонкой, которую в деревне гнали практически открыто.

Зинка запаниковала, что может остаться с носом, отпросилась на работе и поехала в город. Там за несколько часов оставила почти все свои сбережения, сделав перманент и за сумасшедшие деньги купив у знакомой продавщицы из комиссионки английский кримпленовый костюм и коричневые лакированные туфли. Правда, зеленый цвет не то чтобы очень шел к ее рыжим волосам и красному обветренному лицу, а модельные туфли безжалостно жали, но это детали, решила Зинка, почувствовав себя английской королевой.

Она многого ждала от вечера в новом полковом клубе, так как уже высмотрела себе потенциальную «жертву», а обновы контрастно выделяли ее из среды сельских жительниц, резко увеличивая шансы, и даже офицерши завистливо ахали, разглядывая и ощупывая ее наряд. Зинка раскраснелась и пританцовывала от возбуждения. И когда оркестр заиграл «белый» танец, мгновенно сорвалась с места и оказалась рядом с Иваном. Еще раньше она исподволь выпытала у своей новой «подруги» – бывшей квартирантки, которую предусмотрительно задабривала сливками и сметаной, что этот «старлей» – закоренелый холостяк, правда, немало попортивший крови и репутаций гарнизонным дамам. Родом он был с Кубани, перспективы по службе имел неплохие, – так что по всем статьям был для Зинки подходящей партией.

Но вот сам Иван, похоже, так не считал, хоть и танцевал с ней в клубе, потом проводил до калитки и остался до утра. Он не отказывался зайти на домашние разносолы и частенько оставался ночевать, но вел себя при этом так, что его это ни к чему не обязывает. Зинка в душе злилась, но терпела, бегала за ним, как собачонка в надежде привязать к себе.

Через полгода таких отношений, Зина, использовавшая весь свой арсенал обольщения, не на шутку забеспокоилась: время идет, а она так ни на шаг и не приблизилась к заветной мечте. Прихватив золотое колечко с красным камешком, съездила в соседнюю деревню к местной знахарке («колдовке», как звали ее за глаза) Михевне, где и обменяла материно наследство на мешочек трав и темный пузырек с маслянистой вонючей жидкостью. Все это, выполняя инструкции старухи, частями было подмешано в еду ветреного возлюбленного, частями зашито в его одежду. Зинка очень рассчитывала на приворот, но и он что-то не приносил видимых результатов.

Тогда она изменила тактику: ходила с опухшими от слез глазами, выражая всем своим видом, какая же она разнесчастная. Но добилась обратного: Иван стал оббегать ее другой дорожкой. Конечно, хорошим аргументом была бы беременность, но увы!..

– Хотя, почему же? – решила Зинка. – Уж на первых порах справку-то никто не спросит, а потом!.. Что-нибудь придумаю!

Она пошла прямиком в политотдел и рыдала там так горько и искренне, что усатый полковник вконец устал от нее и пообещал поговорить со старшим лейтенантом Ипатовым и принять меры по партийной линии, если что не так… Зинка воспряла духом, каждый вечер прихорашивалась, поджидая непутевого кавалера, но время шло, а его все не было… Тогда она опять бросилась в штаб и с ужасом узнала, что Иван уехал. Их деревенская деваха, работавшая в секретном отделе и периодически милостиво получавшая от Зинки дармовые сливки, по секрету сказала, что он срочно помчался к родителям в отпуск, и протянула записочку с адресом.