Виктория Романова - Заклятие домового

Он договорил, убрал свою руку с моей.

«Нет, нет, не убирай! Было так уютно снова чувствовать тепло твоих рук». Конечно же, я не сказала этого вслух. Мысли, чувства, ощущения, желания…

– Сегодня в полночь сходите к старому дубу на околице. Земли наберите с полкило, а в истоке Белого ручья воды грамм сто, – сказала Райка.

Она увидела наши вопросительные взгляды и пояснила:

– Это место у наших предков считалось священным, а исток ручья выносит на поверхность крупинки силы матушки Земли. Всё это вам будет нужно в воскресенье ночью, – продолжила Райка.

О том, что нам надо сделать, она объясняла ещё минут десять. Закончила, спросила, всё ли нам понятно. Проводила к мотоциклу, перекрестила на дорожку. Я сидела, прижавшись к спине Саши, и хотела, чтобы эта поездка продлилась подольше. Ехали домой, почему-то сделав огромный крюк вокруг деревни. Вечером сделали всё, как сказала Райка. Было немного страшно. Если бы не поддержка Саши, я бы даже наговор не вспомнила.

Вот и пролетело воскресенье, пора домой. Саша посадил дочку на плечи, взял мою сумку, и мы втроём пошли к автобусной остановке. Малышке очень нравилось ехать на Саше, она смеялась и задавала ему тысячу вопросов одновременно. Со стороны мы были похожи на счастливую семью: мама, папа и дочка. Но…

Первый раз в жизни радовалась, что дорога домой занимает два часа. Саша оказался хорошим попутчиком и собеседником. Давненько я не чувствовала себя такой беззаботной и не смеялась так искренне. Иногда, словно совершенно случайно, прижималась к его плечу. Времени хватило и на воспоминания, и на смешные истории, и даже на обсуждение первой серии восьмого сезона «Игры престолов».

Приехали поздно, буквально за полчаса до назначенного Райкой времени для обряда. Дочка заснула ещё в дороге и не проснулась, даже когда я её раздевала в кроватке.

Я заметно волновалась. Суетилась, отвечала невпопад, перекладывала бесцельно вещи. Саша сидел и пил чай. Он прекрасно видел моё состояние, но по-геройски терпел мои закидоны целых двадцать минут. Встал, поймал меня на середине кухни за руки.

– Вика, успокойся, всё будет хорошо, – сказал он, глядя мне в глаза.

Прижал к себе, погладил по волосам.

– Дыши глубже, у нас всё получится, – очень спокойно сказал мне на ухо.

А как я успокоюсь, если от его обнимашек и шёпота на ушко у меня сердце застучало со скоростью пулемёта? Ради такой минуты и проделки домового можно потерпеть.

– Пора, – сказал он. – Ты всё помнишь?

– Да. Всё. Начали, – ответила ему, стараясь придать твёрдости своему голосу.

Села перед зеркалом. Достала гребень. Саша насыпал вокруг меня тонкую полоску земли, которую мы собрали у дуба. Это для того, чтобы домовой не причинил мне вред, а гребень – это приманка для него. Он обязательно захочет расчесать мои волосы. Райка объяснила нам, почему они так делают. В стародавние времена некоторые хозяйки привязывали к себе домовых с помощью крови, считая, что таким образом будут иметь над ними власть. Такой домовой, застав хозяйку спящей без амулетов защиты, расчёсывал ей волосы гребнем, погружая в глубокий сон. Он шептал наговоры, не дающие ей проснуться и подзывающие таких же, как он, несчастных. Они делали на теле женщины глубокие царапины и утоляли жажду выступающими капельками крови. Утром такую хозяйку находили без единой капли крови в теле.

Конечно же, мне было не по себе. Если бы не Саша, я бы никогда в жизни не согласилась на это.

Мне надо просто сидеть и ждать. Всё сделает он.

– Вика, глаза закрой, иначе он не появится.

С закрытыми глазами стало ещё страшнее. Казалось, к моей беззащитной спине в любой момент могут дотронуться чужие, холодные руки. Если бы можно было уменьшиться, я бы от страха превратилась в Дюймовочку и спряталась у Саши за пазухой.

– К светёлке икона, к дому хозяин, скотине по хлеву, земле урожаю. Чужой домовой уходи домой. Пора тебе в путь, своё не забудь. Оставь мою кровь, чёрное покинь, к белому приди, – зашептали мои дрожащие губы старинный наговор для домовых, которые не могут самостоятельно покинуть чужой дом. Мой домовой как раз и не мог. Заклятие крови – очень сильная привязка. Даже если он сам захочет уйти, у него это не получится. С последним словом положила гребень рядом с собой. Теперь всё зависит от Саши.

Ждать пришлось минут пятнадцать. Я не видела и не слышала, что происходит, страх сковал моё тело. О том, что он появился, мне стало понятно, когда кожа рук покрылась мурашками, а волосы на голове поднялись и дрожали, как от статического электричества. Началось.

Поворачиваться и смотреть, что происходит, мне нельзя. Я должна до самого конца сидеть в защитном кругу – ничем помочь Саше не смогу.

За спиной раздавались шорохи и стоны, злобные смешки и повизгивание. Мою спину окатили холодной ключевой водой. Это значило, что домовой поднял гребень, и Саша это увидел. Нет, не самого домового, лишь движение, и плеснул на это место водой. Сейчас он читает наговор, изгоняющий тёмные силы из домового. Как дочитает, кинет подкову. Нет, ему не надо стукнуть его железом. Подкова – это якорь для домового, он за неё уцепится, чтобы его не затянуло в царство Чернобога вместе с заклятьем. Бзынь! Подкова упала где-то рядом со мной, но как бы я не хотела краешком глаза подсмотреть, что происходит, делать мне этого нельзя.

– Вика! Наговор! – крикнул Саша.

Мои губы зашептали: «Ты уж освободи нам дом, помещение. Хозяева твои уехали, и ты с Богом уезжай». Три раза я повторила слова, отправляющие уже освобождённого от чёрных сил домового в свой дом.

И наступила тишина.

– Вика, всё, мы это сделали! – услышала я радостный голос Саши.

Открыла глаза. Повернулась к нему. На секунду сердце застыло, оборвалось, глаза наполнились слезами: на его лице была длинная глубокая царапина, от брови, через всю щёку, до подбородка. Капельки крови падали на пол: кап… кап… кап…

«Да что же я сижу, дура!»

Вскочила, побежала на кухню за аптечкой, на ходу вытирая выступившие слезинки. Слава богу, рана только на вид была такой чудовищной – перекись водорода остановила кровь.

– Это он, – сказал Саша. – Я когда водой в него плеснул, словно обезумел. Его стало частично видно, он подскочил ко мне и ударил по лицу лапой.

– Саша, ты такой герой, – сказала я, стоя перед ним с пузырьком и ватой. – Я буду благодарна тебе всю жизнь.

На часах было четыре утра, у меня не было сил даже разговаривать.

– Саша, ложись здесь, я с дочерью посплю, завтра поговорим, – произнесла, и силы меня покинули окончательно. Я заснула, сидя на диване.

Утром проснулась рано, на часах было девять тридцать. В доме тишина: слышно, как тикают часы на кухне.

«Заснула, сидя на диване. Ну и хозяйка, вот же стыдоба! Саша, наверное, рядом всю ночь просидел», – подумала я. А где он?