Ю. Зарницын - Знающий да разумеет

Личное "я” в свою очередь познает высшее "Я" тремя путями:

1. Сознательным раскрытием и восприятием излучения, исходящего от этого высшего "Я".

2. Духовным ростом, контактом и частичным слиянием с высшим "Я".

3. Путем жизни в полной гармонии с опытом человечества и энергией, излучаемой высшим "Я". Познание высшего "Я" вполне достижимо. По свидетельству многих, кому это удалось, высшее "Я" может ощущаться. Как подлинная реальность и в большей степени как живое существо. Оно имеет определенные функции, однако само по себе не является ни одной из них. Это сама суть, сама жизнь.

Четкое и полное познание высшего "Я” сначала вызывает настолько сильное чувство самоотождествления, что оно воспринимается как нечто истинное, устойчивое, неизменное и нерушимое. Это такая совершенная реальность, что все другое на ее фоне предстает как преходящее, изменчивое, маловажное и малоценное. В дальнейшем высшее "Я" воспринимается как организующий фактор, превращающий в некий сплав все лучшее, что заключено в человеке. Вся наша жизнь становится подверженной его влиянию и определяется им.

К отдельным качествам высшего "Я” относятся бескорыстие поступков и свободная воля, творческий импульс, мудрость, беспредельная любовь, правдивость, концентрация силы в покое, которая может мгновенно проявить себя при желании.

Реализация высшего "Я" сопровождается ощущением присутствия внутреннего руководителя, силы, целеустремленности, смирения, ответственности, сострадания, радости и др.

Однажды, в очень холодное зимнее утро на одном довольно известном вокзале незнакомый человек в пальто, с двумя фиалками в петлице, пытался доказать мне, что люди — счастливы, жизнь — долгая, а мир — прекрасен. Я с интересом слушал его, время от времени стряхивая пепел своей сигареты, которую раскуривал ветер, а я так ни разу и не затянулся. Я слушал его и посмеивался, а между тем незнакомец распалялся все больше и больше: его юмор перерос в сентиментальность, затем — в энтузиазм, а потом он начал нести сплошной бред! Бег его быстрых, ровных, гладких, словно отточенных слов через какое-то время опьянил меня, как будто я выпил стакан шампанского. В них было что-то пикантное, что кружит голову, от чего возникает потребность обнимать, плакать, танцевать, хихикать.

В заключение он произнес такую тираду: «Подумайте, сударь, о величии прогресса, который осуществляется на ваших глазах, который ведет людей из прошлого в будущее, от того, чего уже нет, к тому, чего еще нет, от того, о чем помнят, к тому, чего ждут. Дикари не предвидели будущее и не думали о грядущем, они не могли его предвосхитить и заранее не готовились к нему. Но мы — люди цивилизованные, передовые — живем во имя будущего и благодаря будущему. Вся наша жизнь направлена на то, что должно произойти, она строится в расчете на то, что случится. Наши люди освящают то, что происходит сегодня, тем, что произойдет завтра. День сегодняшний они оценивают днем завтрашним, и делают они это с должным уважением и пиететом. Этот колоссальный прогресс духа пророчества приведет к исчезновению опасности, вдохнет в нас силы, которые позволят нам открыть новые возможности и превратят нас в хозяев земли, моря и, самое главное, сударь, в хозяев нас самих!»

В этот момент к станции подошел скорый поезд. Его оглушительный гудок на стрелках, его короткий раздраженно-повелительный свист прервали рассуждения незнакомца. Когда поезд остановился, пассажиры разошлись, и было слышно лишь приглушенное гудение локомотива. Человек хотел возобновить свою речь, но я прервал его.

«Господин человек, — сказал я ему, — вот только что прибыл скорый поезд, разве это ничего не говорит вам в связи с темой нашего разговора? Разве вы не поняли его ответ? Хотите, чтобы этот ответ повторил я, его скромный переводчик? Ведь я умею переводить с языка поездов, как, впрочем, и с языков многих других предметов. Еще несколько минут тому назад этот поезд мчался со средней скоростью восемьдесят километров в час; этот ярко освещенный маленький тесный мирок оставлял позади себя безлюдную туманную местность. Но вот он внезапно остановился, обитатели этого маленького города поспешно исчезли, а машинист устало вытер лоб. Колеса лениво отдыхают на рельсах, а пустые темные вагоны тоскуют по болтовне пассажиров и по их разноцветным чемоданам. Так заканчивается поездка по железной дороге. Но оставим в покое поезд и вернемся к людям. В данный момент меня занимает одна абсурдная вещь, и я расскажу ее вам, господин человек, расскажу, потому что здесь нет толпы, которая могла бы меня услышать. Если бы здесь были те, кого я уважаю, то я бы им сказал: «Люди, вообразите себе нечто невозможное, безумное, ужасное и неслыханное. Представьте себе на миг, что все предметы застыли бы на том месте, где они находятся, что все люди стали бы неподвижными, как статуи, причем они замерли бы именно в тех позах, в которых их застала неподвижность. Все, что двигалось, сразу бы остановилось, и они могли бы вспоминать и о том, что они делали или сделали со дня своего рождения, или размышлять над тем, что могли бы сделать до конца своей жизни. Представьте себе: какое отчаяние воцарилось бы среди скорбного молчания этого внезапно остановившегося мира.

Не знаю, хватит ли у вас мужества вообразить себе все то жуткое и ужасное, что могло бы тогда случиться. Постарайтесь, пусть на короткое мгновение, увидеть всех этих людей неподвижными, несмотря на то, что все их внимание сосредоточено на работе, а сами они переполнены чувствами, снедаемы грязными страстями или обуреваемы плотскими вожделениями. Взгляните в этот момент на них, рассеянных по всему миру и как бы застигнутых врасплох катастрофой, которая превратила их в мыслящий тростник, в застывшие в отчаянии статуи. Посмотрите, как отвратительны, смешны, неуклюжи и нелепы их позы. Вот человек, погруженный в крепкий сон, с полуоткрытым ртом, похожий на труп пьяницы, вот мужчина, застигнутый в любовной страсти, словно задыхающийся зверь, он распростерся над женщиной, которая закрыла глаза, вот вор, крадущий в темноте, с бегающими глазками и фонарем, которому уже не суждено погаснуть. вот судья в черной мантии, оглашающий приговор со своего высокого кресла, вот нищий, который роется на городской свалке в поисках пропитания, вот женщина с напудренным и немного скошенным в сторону лицом, хихикающая от предвкушения предстоящего наслаждения, вот продавец своих собственных костлявых рук, взметнувший ими, чтобы продать их на десять сантимов дороже, вот трудяга крестьянин с кнутом в руке, вытянутым в сторону буйволов, вот красноречивый оратор, застигнутый в вежливой полуулыбке, вот часовой с примкнутым штыком у закрытой двери, вот убийца, колдующий над своими ядами на чердаке, вот утомленный рабочий, склонившийся над огромной машиной, а вот ученый, который не может оторвать свой усталый взгляд от микроскопа, под которым прервали свою пляску невидимые чудовища…