Карлос Кастанеда - Учение дона Хуана: Путь знания индейцев яки

Воскресенье, 25 июня 1961

В пятницу я весь день был у дона Хуана. Я рассчитывал уехать часов в семь вечера. Мы сидели у него на веранде, и я решился еще раз спросить насчет обучения. Затея казалась безнадежной, и я заранее смирился с отказом. На этот раз я спросил его — может быть, существует способ, при котором он принял бы лишь мое желание учиться, как если бы я был индейцем. Он долго молчал, и я вынужден был остаться, поскольку казалось, он что-то мысленно взвешивает.

Наконец он сказал — есть вообще один способ, собственно вот какой. Прежде всего, он обратил внимание на тот факт, что я очень устаю, сидя на полу, и что правильным для меня было бы найти на полу «пятно», где я мог бы сидеть не уставая.

До этого я сидел, обхватив руками голени и прижав колени к груди. Едва он сказал это, как я почувствовал, что совершенно выдохся и спину у меня ломит от усталости.

Я ожидал объяснений, что это за «пятно», но он и не подумал ничего объяснять. Я решил, что, может быть, он имеет в виду, что мне надо пересесть, поэтому поднялся и сел к нему поближе. Он возразил против моего перемещения и ясно подчеркнул, что «пятно» — это место, где ты чувствуешь себя естественно — сильным и счастливым. Он похлопал рукой по тому месту на веранде, где сидел, и сказал — вот, к примеру, мое собственное место: затем добавил, что эту загадку я должен решить самостоятельно, причем не откладывая.

Для меня такая задача была действительно загадкой. Я понятия не имел, с чего начать, да и вообще — что именно он имел в виду. Несколько раз я просил дать мне какой-нибудь ключ или хотя бы намек насчет того, как приступить к поискам этого самого места, где я буду чувствовать себя сильным и счастливым. Я стоял на своем и доказывал, что совершенно не представляю себе, что же имеется в виду, да и как подойти к решению этой задачи. Он предложил мне походить по веранде пока я не найду «пятно».

Я встал и начал выхаживать взад-вперед; наконец почувствовал, до чего это глупо, и сел перед ним.

Он стал очень раздраженным и заявил, что я не слушаю и, похоже, не хочу учиться. Потом успокоился и объяснил мне, что отнюдь не на каждом месте можно сидеть или вообще на нем находиться, и что в пределах веранды есть одно особое место, «пятно», на котором мне будет лучше всего. Моя задача — найти его среди всех остальных. В общем, это можно понимать так, что я должен «прочувствовать» здесь все пятна, пока без всяких сомнений смогу определить то, которое мне подходит.

Я возразил, что хотя веранда и не очень велика (восемь футов на двенадцать [2] Английские меры длины (см. далее по контексту): 1 миля = 1760 ярдов = 1,6 км; 1 ярд = 3 фута = 0,9 м; 1 фут = 12 дюймов = 0,3 м; 1 дюйм = 2,5 см. ), возможных пятен на ней множество, и понадобится уйма времени, чтобы проверить каждое; а кроме того, если учесть, что он не указал мне размеров пятна, их количество вообще возрастает до бесконечности. Но спорить было бесполезно. Он встал и очень жестко предупредил, что на поиски у меня может уйти хоть несколько дней, но если я не решу эту задачу, то могу спокойно уезжать, потому что ему будет нечего мне сказать. Он подчеркнул, что самому-то ему отлично известно, где мое пятно, поэтому я не смогу его обмануть. Это единственный способ, сказал дон Хуан, засчитать в качестве достаточной причины одно лишь мое желание учиться знанию о Мескалито. В его мире, добавил он напоследок, ничто не дается даром, а уж знание и подавно.

Он пошел в кусты за домом помочиться, а потом прямо оттуда вернулся в дом.

Я подумал, что задание найти это самое пятно счастья — попросту предлог, чтобы от меня отделаться, но все же встал и вновь принялся ходить взад и вперед. Небо было безоблачным, и на веранде и вокруг было хорошо видно. Расхаживал я, должно быть, примерно час или больше, но не произошло ничего такого, что указало бы местонахождение пятна. Я устал и сел на пол; через несколько минут пересел на другое место, пока таким образом систематически не проверил всю веранду. Я честно старался «почувствовать» между местами разницу, но критерий для этого у меня отсутствовал. Я чувствовал только, до чего это безнадежно, и все же не уходил. Я рационально говорил себе, что проделал этот долгий путь только для того, чтобы увидеть дона Хуана и что действительно другого выхода не было.

Я лег на спину и заложил руки под голову. Затем перевернулся и немного полежал на животе. Такой маневр я повторил по всему полу. Впервые, похоже, я наткнулся хоть на какой-то критерий. Лежать на спине было теплее.

Я снова начал кататься по полу, теперь в обратную сторону, и снова проверил весь пол. На этот раз, укладываясь ничком там, где прежде ложился навзничь. Ощущения тепла или холода были неизменными — в зависимости от моего положения, но разницы между местами не было.

Тут меня осенило: место дона Хуана! Я сел на его место, потом лег, сначала на живот, потом на спину, но и здесь не было ровно ничего примечательного. Я встал: я был сыт по горло. Нужно попрощаться с доном Хуаном, вот только не хотелось его будить. Я взглянул на часы. Два часа ночи! Я прокатался по полу шесть часов.

В этот момент на веранду вышел дон Хуан и снова направился вокруг дома в кусты. Потом вернулся и остановился в двери. Я чувствовал подавленность, мне хотелось сказать ему напоследок что-нибудь оскорбительное и уехать. Но тут я подумал, что это ведь не его вина: в конце концов я сам напросился на эту комедию. Я сказал — сдаюсь: я как идиот всю ночь катался по полу, и все еще не вижу никакого смысла в его загадке.

Он рассмеялся и сказал, что ничего удивительного, ведь я действовал неправильно, так как не пользовался глазами. И в самом деле, этого я не сообразил, поскольку сразу понял с его слов именно так, что разницу нужно «почувствовать». Я начал было опять спорить, но он меня прервал, заявив, что глазами тоже можно чувствовать, если не смотреть на вещи в упор. Если уж я за это взялся, то, может быть, стоит попробовать то, что у меня осталось, — мои глаза.

Он ушел внутрь. Я был уверен, что все это время он исподтишка наблюдал за мной, — потому что как иначе он мог знать, что я не пользовался глазами.

Я снова начал валяться по полу, поскольку это было удобнее всего. Теперь, однако, лежа на животе, я клал на руки подбородок и всматривался в каждую деталь.

Немного погодя темнота вокруг изменилась. Стоило мне сфокусироваться на точке прямо перед собой, как вся периферия поля зрения приобретала яркий однородный зеленоватый цвет. Эффект был поразительным. По-прежнему удерживая глаза сфокусированными на точке перед собой и стараясь не сбить фокус, я пополз боком, передвигаясь каждый раз на фут.

Вдруг в точке примерно посреди веранды я заметил смену оттенка. Справа на периферии поля зрения зеленовато-желтый цвет превратился в ярко-пурпурный. Я сконцентрировал на нем внимание. Пурпурный цвет посветлел, не убывая в яркости, и таким и оставался, пока я удерживал на нем свое внимание.