Александр Асов - Звезды древней Руси

И тут возрастать начал сын Дажень-яра в стенах святого Кияра. Прекрасен он стал, солнцелик и могуч, взбирался на горы, ходил выше туч… И грудь его стала, как поле меж гор, и ясен, как синее небушко, взор. Коль вскинется его десница, свет Солнца и Луны затмится… И цвет летних радуг горит на щеках, и мудрое слово всегда на устах.

И конь его златогривый, внук самого Кологривы, — он был прекраснее и быстрей всех в белом свете коней! Глаза его — как две луны, и крылья за спиной видны. Он рогом чудным тучи рвёт, ушами облака стрижёт.

И так миновало ни мало ни много — шестнадцать уж вёсен и зим с той поры, как Бус Белояр опустился с горы. И все эти годы и ночью, и днём томилася Элия-вила о нём.

И вот в поздний час, как свет Солнца угас, и веки сомкнули в Кияр-граде все, — скользнула она по вечерней росе…

— Открой, Белояр! — так она прошептала и в дверь его башни сквозь плащ постучала.

— Сей звёздною ночью не звал я гостей… Не жду ниоткуда я важных вестей…

Тут вила губами коснулась свирели — и звуки волшебные полетели, легко по ладам пробежалась перстами — замки отомкнулись сами.

А дальше, присев к княжичу на постель, она опустила свирель и стала волшебную песнь напевать, его золотыми кудрями играть…

К утру ж она улетела, забыв свирель на постели…

Бус утром по княжьим палатам гулял, лады у свирели той перебирал. Играл Белояр и печалился, тоской его сердце маялось.

И встретил он Дажень-яра — отца, владыку Кияра:

— Сын мой, почему ж ты не весел? Главу ниже плеч ты повесил? Аль в душу повеяло ветром весны, а песни девичьи тебе не слышны?..

— Нездешняя сердце сжимает тоска, печаль моя велика… Такое нашло на меня наважденье, во полночь — случилося пробужденье. Прекрасная дева в палаты вошла, сияньем свечи лился свет от чела, златистые кудри вошедшей неслышно на плечи падали пышно… Весеннюю песнь мне она напевала, а после поцеловала… И сон низошёл, и мне снилась страна — заоблачная, прекрасная, сияло там Солнце ясное…

И тут сказал Дажень-яр:

— Пойди, Бус, ныне в Кияр. Развейся и разгуляйся, с девицами повстречайся. А я клич кликну окрест, сзову царевен-невест. И пусть они явятся в наши палаты, с весеннею песней, одеты богато. И свадьбы мы тотчас сыграем, с невестами обвенчаем. Пускай веселят тебя царские дочки, затем принесут дочерей и сыночков — наследников Буса Яра, чтоб стало их — словно звёзд над Кияром!

И вот с той поры, каждою весной, женился князь Бус, чтя обычай людской. И так тридцать свадеб в Кияре сыграли. И Буса-царевича обвенчали с царевнами царств славянских — венедских и русколанских: от антов и волынян, от голяди и руян; от ляхов, дреговичей и полян, дулебов и северян. А также венчали с невестами царскими от княжеств аланских и дадианских; от чуди и зимголян; мордвы, карел-поморян. И взял Бус невест от родов черкасов и берендейских асов.

И много ли, мало ли минуло дней: родилися семьдесят сыновей и пятьдесят дочерей — сто двадцать детей Буса Яра во княжьем роду Белояра!

Но каждый раз по весне, бывало Бус, как во сне, играл на свирели в тоске и печали, и пальцы лады её перебирали. Песнь вилы он вспоминал, о мире горнем вздыхал….

И рёк Златогор, его младший брат:

— Зачем о несбыточном счастье мечтать? Опомнись, мой брат, и вокруг посмотри, — работают все от зари до зари, и некогда людям печалиться, тоской сердечною маяться.

— Ну что ж, Златогор, вместе в город пойдём. Быть может, мы там правый путь обретём…

И выехал Бус, вслед за ним Златогор, за царский широкий двор. И только в город поспели — калеку старца узрели.

И так сказал Златогор, потупив в смущенье взор:

— И он был таким же, как мы, молодым, а стал калекой седым… Неужто и мы постареем, согнёмся и поседеем?

Тут видят они: люди в чёрном идут, с рыданьем покойника в гробе несут. И вот уж на краду его возлагают и мёртвое тело сжигают…

И вновь Златогор брату Бусу речёт:

Вот так человек на земле и живёт, травою в поле растёт… Он с вечера здрав и весел сидит, а утром — в гробе лежит. И сердце его не бьётся, и с телом душа расстаётся, как будто птенец с гнездом, — наступит наш срок, и мы также уйдём… Так есть ли смысл в нашей жизни, коль всё закончится тризной?

И Бус Златогору тогда отвечал, златое слово вещал:

— Послушай-ка притчу, любимый мой брат, а после её истолкуй на свой лад… Охотник от барса в горах убегал и вдруг с обрыва упал. За ветку одною рукой ухватился, под ним же — дракон в том ущелии вился. Увидел две мыши он — белую с чёрной, что веточку ту подгрызали проворно. Обломится ветка, придётся упасть, — как в пропасть, в драконью пасть. Но бедный охотник не видит дракона, забыл о мышах и о барсе голодном — ведь сотовый мёд там по ветке стекает, и капельке сладкой он рот подставляет…

— О брат мой, понятна мне притча твоя… Ведь то не охотник, а ты или я… А барс — испытания жизни земной, дракон — это смерть, что всегда за спиной, мышь белая — день, а чёрная — ночь, грызут они ветвь — жизнь уносится прочь. Да только не помнит о том человек, о капельке счастья мечтает весь век…

— Есть вывод из притчи: нет смысла бежать, ловить наслаждения миг и страдать. Коль воин ты — барсу вставай на пути, чтоб все испытания жизни пройти. Чтоб тлена избегнуть, ты должен суметь дракона-смерть одолеть!

Затем Златогор и Бус Белояр покинули град Кияр. И дальше скакали — ездой забавляясь, своим молодечеством потешаясь.

Где ступит конь Златогора — там в камни крошатся горы, где скачет конь Белояра — там розы в садах расцветают.

Вдруг дивное-диво узрели в пути: с котомкою странник идёт впереди. И ризы его тёмной ночи черней, а под клобуком не видно очей. Пускаются вскачь, но не могут догнать, и начали братья его окликать:

— Гэй, странник пречудный, постой, не спеши! О том, кто ты есть, лучше нам расскажи! Поведай нам, путник, куда ты идёшь? И что ты в суме перемётной несёшь?

— Я — Тень, попираемая ногами! Денница, что всходит пред Солнцем Суряным! Я — Мориан Сивый, что стал Морияром! Я — чёрный сон Велияра! Иду я сейчас средь Кавказских гор к гробнице, в которой уснул Святогор. В суме перемётной моей — Марабель. Тот камень падёт близ славянских земель, когда при свете Денницы метну его от гробницы! Мир старый рухнет во прах, и память о прошлом растает в веках.

И вот Белояр, Златогор с Морияром явились у той гробницы — на ясной заре при свете Денницы. Когда же на гору Святую взошли — очам их открылась окружность Земли.

И рёк тогда чёрный князь Морияр:

— Послушай меня, князь Бус Белояр! Внимай и ты — Златогор, рождённый вновь Святогор! Осталось нам ждать немного, окончит вращение Коло Сварога. И будет парад планет, и лунный затмится свет! И тотчас поднимется царь на царя, кровавая встанет заря!