Колин Типпинг - Радикальное Прощение: Освободи пространство для чуда

Тогда я пригляделся к ситуации внимательнее и попытался разобраться, что же на самом деле творится. Во всем этом было какое-то необычайно глубокое значение, и я принялся за внутреннее исследование, чтобы понять смысл происходящего. Очевидно, значение смерти Дианы лежало где-то далеко за пределами внешних обстоятельств этой автокатастрофы, какими бы трагическими они ни казались. Мне подумалось, что все это имеет какую-то высшую цель.

В среду меня осенило. Шла телепередача из Англии, и я наблюдал необычайный выплеск эмоций среди народа, который известен тем, что никоим образом не склонен бурно выражать свои чувства, и вдруг мне стало понятно, в чем духовная миссия Дианы. Конечная цель ее инкарнации состояла в том, чтобы открыть сердечную чакру Англии и тем самым значительно ускорить духовную эволюции народа Британии, — не меньше. У меня не было ни малейшего Сомнения в том, что она сделала именно это.

Кто следил за событиями той недели, не может усомниться в том, что эта женщина в одиночку трансформировала сердце целой страны — а в значительной степени, и всего мира. Я могу вспомнить лишь немногих людей в истории человечества, которые оказали бы такое огромное влияние на мир лишь за счет того, что они излучали энергию любви: это, возможно, Ганди, Мартин Лютер Кинг и Нельсон Мандела; и наверняка Иисус Христос и Мать Тереза. (Неудивительно, что королева Англии склонила голову у гроба Дианы, — никто не видел ничего подобного прежде.)

Конечно, если говорить о человеческих добродетелях и силе духовного примера, любое сравнение Дианы с Матерью Терезой покажется неуместным, однако интересно отметить, что смерть Матери Терезы (которая благодаря своей жизни и работе стала в глазах многих людей святой еще при жизни) ни на миг не отвлекла человеческие взоры от леди Дианы. То обстоятельство, что эти две женщины, так глубоко тронувшие мир своей подлинной любовью, ушли из мира с интервалом в несколько дней, имеет огромное духовное значение.

Британский народ пережил в XX столетии две войны, принесшие ему колоссальные потери и страдания. И он пронес через все эти испытания свое знаменитое чувство юмора и легендарное умение держаться со сдержанным достоинство — но, полагаю, не открытое сердце. Сердце открылось позже, — не просто с приходом «народной принцессы», но с ее задуманной свыше (а с нашей точки зрения — безвременной и трагической) смертью.

После этого аналитики еще долго обсуждали то воздействие, которое она оказала на мир, пытаясь объяснить его через фиксацию людей на знаменитостях, знакомых нам только из средств массовой информации, и через нашу склонность почти боготворить их. Ближе других подошел к сути Джонатан Алтер в своей статье для журнала «Ньюсуик», упомянув явление, которое Ричард Сеннет в своей работе «Падение общественного деятеля» (The Fall of Public Man) называет идеологией близости — когда люди ищут «личные значения в безличных ситуациях». Да, это правда, что люди не знали ее лично, и в этом смысле мы имеем дело с безличной ситуацией. Однако она преодолела границы, налагаемые временем и пространством, и прикоснулась к сердцу каждого из нас слишком глубоко, чтобы объяснить это так просто.

Ключ к пониманию ее человеческой силы лежит в архетипе израненного целителя. Этот архетип учит нас, что наша сила таится в ранах, — то есть именно мои раны пробуждают исцеление в тебе, а твои — во мне.

Мы все — израненные целители, просто не знаем об этом. Пока человек скрывает свои раны от других и молчит о них, он отделен от исцеления и отрицает его — не только для себя, но и для окружающих. Держаться с достоинством в любых обстоятельствах — значит чудовищным образом подавлять любовь. Это ведет к атрофии сердца и увечьям души. Принцесса Диана с готовностью показывала свои раны всему миру, и тем самым она пробудила целителя в каждом из нас, раскрыла наши сердца и срастила изломанные души.

Весь мир наблюдал за тем, как люди брали пример с Дианы и раскрывались, делясь друг с другом своим горем и своими ранами — так же, как делала это она. Она научила людей языку искренности, — языку, позволяющему честно и открыто выражать свои чувства. Я не помню в эти дни ни одного человека на экране, который не проявил бы свои эмоции и чувства во всей их полноте, — а для современного телевидения это весьма необычное дело.

Когда у каждого из нас немного притупилась боль потери, а также гнев, сожаление и спроецированное чувство вины по поводу нашего неутолимого голода по образу Дианы и любопытства к ее личной жизни (ведь пресса и папарацци всего лишь потакали нашим желаниям), мы начали различать смутные очертания божественного совершенства во всем, что произошло. Чем больше мы размышляем о миссии, которую взяла на себя эта женщина, и о том, насколько успешно она справилась со своей задачей, тем полнее нам удается признать это совершенство и раствориться в нем.

Выходя за пределы эмоций и мыслей, которые некогда прочно привязывали нас к человеческому миру и делали пленниками архетипа жертвы, мы ощущаем умиротворенность совершенно нового качества и приходим к принятию факта, что все должно было произойти именно так, как произошло. Ее миссия, безусловно, требовала, чтобы Диана получила именно такое воспитание, какое она получила, чтобы она прошла через несчастливый брак, неприятие со стороны королевской семьи, нападки прессы, преследования папарацци, трагическую смерть — все до последней мелочи.

По мере того как мы станем продвигаться в будущее, вы увидите, что теперь, после того как Диана, выполнив свою миссию, вернулась «домой», те энергии, что поддерживали все эти процессы, начнут ослабевать. Не только она вышла из-под власти этих процессов, — освободились от них и все остальные участники этой трагедии (которая, как мы знаем, была всего лишь иллюзией). Теперь у Чарльза появилась возможность не отстраняться от двух своих сыновей и проявить по отношению к ним больше теплоты и отцовской заботы, — и принц, несомненно, так и сделает. (Пресса станет утверждать, будто его отношение изменилось из-за того, что случилось с Дианой, но мы-то будем знать истину.) Королева, вероятно, станет менее чопорной, более открытой и не такой старомодной. Монархия как таковая преодолеет культ личности и станет более сильным и значащим общественным институтом, — это не будет прямым результатом случившегося, но произойдет вследствие энергетического сдвига, происшедшего после того, как завершилась миссия Дианы и произошла соответствующая трансформация.

Но из того, что у человека открылась сердечная чакра, вовсе не следует, что она и впредь непременно останется открытой. Это — предмет выбора в каждый текущий момент. То же самое касается и человеческих сообществ. Народ Британии и люди всего мира либо сохранят вибрации, пробужденные в них смертью Дианы, и используют эту энергию, чтобы трансформировать себя, монархию и все общество,— либо сосредоточатся на иллюзии происшедшего и станут винить во всем принца Чарльза, всю королевскую семью, водителя, репортеров и прочих. Они имеют полное право выбрать второй путь, и такой выбор совершенен сам по себе, — однако это приведет к тому, что коллективная сердечная чакра снова закроется.